Более трехсот лет милосердие, забота о сиротах, детях, немощных, ставшие с утверждением на Руси христианства обязательной составляющей образа доброго, справедливого и мудрого монарха, были неотъемлемой частью жизни Династии, преемственно продолжившей принципы социального служения Верховной власти, заложенные первыми правителями нашей Державы.
В относящемся к XI в. «Слове о Законе и Благодати» первого русского митрополита Илариона автор, прославляя Святого Равноапостольного Великого Князя Киевского Владимира Святославича (ок. 960-1015), восклицает: «...кто поведает нам о многих твоих милостынях и щедротах, творимых денно и нощно убогим, сиротам, больным, должникам и всем, просящим о милости». Подчеркивается цель этой деятельности: «Твои щедроты и милостыни и поныне вспоминаются людьми, но еще выше они перед Богом и ангелом его...».
Пересказывая «Повесть временных лет» и другие исторические источники, Н.М. Карамзин представляет нашему взору картину благотворительной деятельности Крестителя Руси: «… он был истинным отцом бедных, которые всегда могли приходить на двор княжеский, утолять там свой голод свой и брать из казны деньги. Сего мало: больные, -говорил Владимир, не в силах дойти до палат моих – и велел развозить по улицам хлебы, мясо, рыбу, овощи, мед и квас в бочках. «Где нищие, недужные?», - спрашивали люди княжеские и наделяли их всем потребным. Сию добродетель Владимирову приписывает Нестор действию христианского учения. Слова Евангельские: «блажени милостивии, яко тии помилованы будут», и Соломоновы: «дая нищему, Богу в заим даете», вселили в душу Великого князя редкую любовь к благотворению». Милосердие св. Владимира стало столь глубоким, что он даже засомневался в своем праве казнить преступников.
Цель благотворители на Руси преследовали в течение веков. В Поучении Владимира Мономаха (1053-1125) говорится: «всего же более убогих не забывайте, но... по силам кормите и подавайте сироте, и вдовицу оправдывайте сами». Он полагал, что милостыня, наряду с покаянием является обязательной обязанностью каждого христианина. Источники свидетельствуют о том, что многие Великие Князья велели развозить по городам и дорогам продовольствие для раздачи бедным и заключенным в тюрьмы. Так Александр Ярославич Невский (1221-1263) постоянно ставил вопрос о необходимости княжеской помощи бедным и сиротам, желая полного равенства всех пред лицом закона, который берет под свою непосредственную защиту слабых и неимущих.
Первоначально на Руси существовали такие формы благотворительности, как княжеское попечительство о нищих, убогих, вдовах и сиротах и монастырская и церковная благотворительность в виде приходской помощи нуждающимся прихожанам, богаделен и своего рода пунктов питания при монастырях.
Первый Великий государь Руси Иван III Васильевич (1440-1505) в Судебнике 1497 г. повелел включить положения, касающиеся содержания бедных и убогих. На Стоглавом Соборе 1551 г. ставился вопрос о ликвидации нищенства. Предписывалось с целью призрения устраивать мужские и женские богадельни, которым «боголюбцы могли приносить милостыню и все необходимое для жизни своего ради спасения». Характеризуя средневековую русскую благотворительность, В.О. Ключевский, в частности, замечает: «Любовь к ближнему полагали, прежде всего, в подвиге сострадания к страждущему, ее первым требованием признавали личную милостыню. Такая помощь рассматривалась… как духовное, нравственное возвышение самого дающего». Богоугодным делом считалась не только раздача милостыни, но и призрение на основе благотворительности.
В начале XVII века наиболее заметный след в истории благотворительности в России оставил Борис Годунов (1552-1605). В 1601 - 1602 гг. во время неурожая и последовавшего за ним голода и мора, он раскрыл в Москве Царские хлебные закрома для голодного люда и ежедневно выделял на милостыню неимущим по 30 тысяч рублей.
Поведение Тишайшего Царя Алексея Михайловича, который в дни религиозных праздников лично раздавал милостыню продуктами и деньгами нищим и даже заключенным, являло пример личной благотворительности русского правителя которое было, по словам В.О. Ключевского, «дополнительным актом церковного богослужения, практическим требованием правила, что вера без дела мертва».
«24 декабря, в сочельник, накануне Рождества рано утром государь делал тайный выход в сопровождении только отряда стрельцов и подъячих Тайного приказа в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук раздавал милостыню тюремным сидельцам, полоняникам (пленным), богаделенным, увечным и всяким бедным людям. По самым улицам, где проходил государь, он также раздавал милостыню нищим и убогим, которые, без сомнения, во множестве собирались даже из отдаленных мест к таким Боголюбивым Царским выходам». В тоже самое время по поручению царя его доверенные лица раздавали милостыню на Красной площади, у Лобного места и на Земском дворе. «Ни один бедный человек в Москве, - пишет И.Е. Забелин, - не оставался в этот день без царской милостыни». «В день Рождества Христова, как и в другие большие праздники, цари не садились за стол без того, чтоб не накормить прежде так называемых тюремных сидельцов и пленных».
Такие же «тайные выходы» для творения милости бедным совершались царями накануне Пасхи, двунадесятых и великих праздников и постов, причем милостыня раздавалась, как указывают исторические источники, «бесщотно», то есть бессчетно.
К благотворительной деятельности Верховной власти того времени можно отнести также выкуп пленных, о котором говорится в Главе восьмой Соборного уложения 1649 г. Выкуп пленных признается обязанностью государства. Для получения средств на выкуп с населения взимался налог. Но выкуп считался таким же богоугодным делом, как раздача милостыни. За это, говорится в Уложении, «общая милостыня нарицается, а благочестивому Царю и всем православным христианам за это Великая мзда от Бога будет».
Следует отметить, что начиная с правления Алексея Михайловича, благотворительностью начинают заниматься женщины семьи Романовых - первая и вторая жены Царя - Мария Ильинична Милославская (1626-1669) и Наталья Кирилловна Нарышкина (1651-1694). Их неучастие в общественно-политической жизни, свойственное тому времени, однако, не только не мешало, но напротив, помогало их благотворительной работе. «Замкнутость царицына быта, и особенно быта царевен, конечно, еще больше способствовали водворению в их хоромах монастырской жизни. Молитва и милостыня – вот исключительная, единственная и достойная стихия этой жизни, руководившая не только помышлениями, но и всеми поступками и подвигами ее деятелей». Руководствуясь предписаниями «Домостроя», царицы принимали в своих покоях священно и церковнослужителей, монахов, странников и юродивых, нищих и калек, кормили их, раздавали им деньги. Во время своих выходов на богомолье государыни также творили милостыню.
Царские дети сызмальства приучались творить добрые дела. Как правило, царевичи и царевны раздавали милостыню своим сверстникам.
Помимо личной разнообразной благотворительности, первые цари династии Романовых принимали законодательные меры для организации общественной помощи нуждающимся на государственном уровне. Устройством царской благотворительности занимался Приказ тайных дел. Помимо этого существовали такие центральные государственные учреждения, как Приказ строения богаделен (1670-1680), компетенция которого понятна из названия, и Приказы литовских полоняничных дел (1634-1636) и Полоняничный (1667-1678), специально занимавшиеся выкупом пленных. После упразднения Полоняничного приказа эти функции перешли к Земскому приказу. Особое место среди прочих имел Приказ «что на сильных бьют челом», созданный по инициативе святейшего патриарха Филарета в 1619 г. и просуществовавший 20 лет. Он занимался защитой прав «униженных и оскорбленных» - разбирал челобитные на высокопоставленных чиновников. Таким образом, развивалась традиция благотворения в правозащитной сфере.
Организация регулярного призрение продолжилась во время правления Царя Федора Алексеевича (1661-1682). При нем в 1682 году был издан новый указ об открытии в Москве приютов и богаделен.
Как и его предшественники на престоле, Петр I Алексеевич (1672-1725) считал себя не просто правителем, но покровителем и защитником всех своих подданных. Однако это не находило выражения в личной благотворительности, как у его отца. Речь шла уже не о проявлении личного милосердия, а о создании на основе благотворительности организованной социальной помощи в виде учреждений призрения. Благотворительность основатель Империи стремился регламентировать и поставить под контроль государства. Просящим милостыню места в новом государстве не было. Больным и немощным должно было находиться в богадельнях, здоровых, которые не служили и не трудились, Петр требовал определять в работу. Бродяжничество и попрошайничество жестоко преследовалось.
Запрещалось как просить, так и подавать милостыню на улицах. В Принципе Петр не был против того, чтобы частные лица творили добро. Он лишь стремился упорядочить такую помощь, чтобы не плодить профессиональных попрошаек. В 1722 г. был издан указ о наложении штрафов на лиц, дающих приют бродячим трудоспособным нищим, занимающимся бродяжничеством. Царь требовал милостыни отнюдь не давать; а ежели кто похочет дать милостыню: и им отсылать в богадельню; а буде которые люди станут таким нищим милостыню подавать, имать у них штрафу, первый раз по пяти, другой по десяти рублей. Весьма большие по тем временам суммы. Как видим, Петр I отдавал предпочтение государственной благотворительности перед индивидуальной милостыней. Но Петр вооружился против частной милостыни не просто так, а во имя общественной благотворительности как учреждения, как системы богоугодных заведений. Петр не запрещал частную благотворительность в Принципе, а только стремился направить ее для оказания помощи находившимся в государственных учреждениях - богадельнях и монастырях. Поэтому в данном случае речь идет о стремлении Петра организовать государственный контроль над благотворительностью, но никак не о замене частной благотворительности общественной или государственной. Особое внимание в этот период уделялось призрению бездомных детей. В 1715 г. по указу Петра I при церквах открылись «гошпитали» для сирот. По примеру западноевропейских стран дети в эти учреждения сдавались тайно. Содержались «гошпитали» на городские средства и частные пожертвования. В 1724 г. в Москве в учреждении для сирот насчитывалось 865 приемышей (до 8 лет), на которых выделялось из казны 4781 рубль. Выросшие мальчики отдавались для обучения какому-либо ремеслу, а девочки выдавались замуж.
Новой формой организации благотворительности стали со времени Петра I Царские и Императорские Ордена.
Заложенная Петром Великим система Орденов одной из целей имела организацию дел милосердия. Российские Императорские и Царские ордена были не просто знаками отличия и признания заслуг. Они представляли собой почетные корпорации, объединяющие заслуженных сынов и дочерей Отечества. Становясь кавалером того или иного ордена за уже совершенные подвиги и благие дела, человек в тоже время принимает на себя дополнительную ответственность и долг еще более усердно продолжать служение Родине, в том числе и на ниве благотворительности. В Статуте высшего императорского ордена св. апостола Андрея Первозванного указываются следующие обязанности его кавалеров: «С каждого кавалера ордена св. Андрея Первозванного, при пожаловании его сим орденом, взимается единовременно и доставляется в Капитул Орденов на дела богоугодные пятьсот рублей. Из сей суммы сто двадцать рублей отсылаются в Государственное Казначейство, в распоряжение Комитета о раненых, для вспоможения увечным, а прочие остаются в распоряжении Капитула.
