Русский Легион Чести
Штабс-капитан В. Васильев
Из журнала "Кадетская перекличка" № 46, 1989 г.
В 1916 году, в ответ на настоятельную просьбу о помощи, Россия послала во Францию четыре особых пехотных бригады, которые впоследствии были сведены в две особые пехотные дивизии.
1-я дивизия на Французском фронте, 2-я на Македонском. Численный состав этих двух дивизий, с артиллерийской бригадой и саперным батальоном, вошедших в историю под именем «Русского Экспедиционного Корпуса во Франции», достигал, в круглых цифрах, офицеров 745, унтер-офицеров и солдат 44 000. Особые пехотные полки, в отличие от остальных полков Российской Армии, носили на погонах римские цифры, от I до VIII.
Как здесь во Франции, так и в диких горах Македонии, русские полки покрыли себя неувядаемой славой.
Закончили же свое существование особые дивизии так же, увы, как и вся Российская Армия после революции.
В то время, когда в России, после революционного угара, лучшие сыны Ее встали на защиту поруганной родины и стали формировать добровольческие отряды, положившие начало Белым Армиям, здесь во Франции из чинов развалившегося под ударами бешеной пропаганды Экспедиционного Корпуса стал формироваться Русский Легион волонтеров.
Цель этого очерка – познакомить русских людей с историей Русского Легиона, в каких условиях формировалась эта маленькая часть русских добровольцев, какие трудности организационного характера ей пришлось перенести, как она вышла из этого положения, что сделала и как единственная Русская часть с национальным Русским Флагом, вместе со всеми Союзными Войсками, довела Великую Войну до победного конца и оккупировала назначенный ей сектор Германии.
В военной истории всех наций можно найти выдающиеся подвиги, проявление высокого мужества и доблести отдельных частей и отдельных лиц. В Русской военной истории таких примеров неисчислимое множество. Все они запечатлены в полковых историях и передавались потомству. На этих примерах воспитывались целые поколения Императорской Армии и создавались традиции.
Беспредельное мужество, наивысший героизм, граничащий с безумием, быть может единственный в истории всего мира, показали в эпоху гражданской Смуты воины Белых Армий.
Первый поход, Дроздовский поход. Степной поход, наконец, 4000-верстный Ледяной поход, при 40 градусном морозе через сибирскую тайгу, — вряд ли какая-нибудь другая нация могла бы это перенести, не погибнув. Воистину, нужно было быть чудо-богатырями.
Русский Легион волонтеров во Франции находился совершенно в других условиях.
Здесь не было 40 градусного мороза, не было полураздетых, дрожащих от холода и голода воинов Белых Армий, не было мучительной дилеммы для начальника, где достать патроны, снаряды, как заменить выбившихся из сил лошадей, как накормить и отогреть окоченевших воинов.
Здесь было другое. После ужасающего революционного развала, Россия вышла из строя. Все русское было синонимом трусости и измены.
Все что сделали раньше, все беспредельные жертвы, принесенные Русской Армией для спасения Союзников, все было забыто! В Россию больше не верили. На небольшую Русскую часть волонтеров недоверчиво смотрели Союзники. Военные смотрели и ждали, как русские пойдут вперед.
Каждая заминка, каждый неправильный маневр, каждая ошибка русского отряда подвергалась бы жестокой критике.
Ошибка маленькой русской части, намеренно или нет, перенесена была бы на всю Русскую Армию, на всех русских, на Россию.
Так создан мир. Русский Легион это знал. Если Западный фронт в материальном отношении был обставлен комфортабельно, то в боевом отношении сила огня здесь достигала такого напряжения, — когда на узком участке фронта сосредотачивались сотни орудий и пулеметов, десятки эскадрилий и танков, — что у видавших виды и побывавших в огне воинов зачастую не выдерживали нервы.
Под таким огнем нужно было идти вперед, как-то маневрировать, атаковать, дойти до назначенного рубежа, зарыться в землю, перенести сметавший все на своем пути баражный огонь противника, отбить вражеские контратаки и удержаться. Удержаться! Только тогда часть выполнила свою задачу, только тогда она достойна похвалы.
Не удержись, – вся доблесть, все жертвы напрасны!
Русский Легион, представлявший здесь во Франции Русскую Армию, часть России, оставшейся после революции лояльной Союзникам, свой долг исполнил. Бело-сине-красный Русский Флаг развевался на берегах Рейна!
Слово, данное Государем и Россией Союзникам, в лице Русского Легиона было сдержано.
Французские военные круги эту верность небольшой русской части поняли и оценили.
Уже в эмиграции. Генерал ЛАГАРД, бывший командир 8-го Зуавского полка, в своем письме к оставшимся в живых офицерам Русского Легиона писал:
«Дружно, как братья, русские легионеры и зуавы бросались вместе — первые, представляя в рядах Французской Армии благородную Русскую Нацию и вписывая в свою военную историю новые страницы Славы, при чтении которых забьются гордостью сердца в вашем возродившемся Отечестве, вторые же — чтобы изгнать врага за французскую границу. Положение последних было ясное и простое — они были у себя и дрались за свою родину, но что сказать о вас, мои дорогие друзья? Вы с горечью в сердце доблестно сражались исключительно за честь и славу своего Отечества!»
Для всех других миллионов воинов Русской Императорской Армии, дравшихся от начала войны за общее дело, перенесших все невзгоды, искалеченных в боях, принесших в жертву все самое дорогое и, увы! не увидевших дня победы, — да будут для них слова Главнокомандующего Союзными Армиями, Маршала Фоша, нравственным удовлетворением: Если Франция не была стерта с карты Европы, она этим обязаны прежде всего России.
Продолжение следует...
Версия для печати