Ноябрь 1918 г. Перемирие. Оккупация Германии. Конец Русского Легиона.
Если брешь в укрепленной линии Гинденбурга недостаточно глубокая и не принесла окончательного решения, то мораль противника была настолько подорвана, что он, в связи с общей обстановкой, стал отводить свои войска к германской границе. После отдыха в МО, Марокканская Дивизия переброшена в Лотарингию и занимает сектор в ЛЕНОКУР.
Рекогнисцировки, поиски для захвата «языка», подготовка к последнему решающему наступлению.
Но уже ползут слухи о переговорах...
10 ноября вечером, когда батальон 8-го Зуавского полка готов предпринять короткий удар в направлении РОЗЕБУА, вдруг раздаются крики в окопах немцев, зажигаются огни, в небе засветились фейерверки, всех цветов сигнальные ракеты... Телефонные звонки в штабе дивизии и армии. В чем дело? «Отменить все боевые приказы. Ждать инструкций. Стрелять только в ответ на стрельбу противника».
В 5 час. 45 мин. утра 11 ноября получена радио-телеграмма из Штаба Главнокомандующего: «Прекратить военные действия в 11 часов утра. Стоп. Противник принял условия маршала Фоша. Конец.»
Трудно описать волнение и радость, охватившие французов. Люди сходили с ума! В селах и городах, в прифронтовой полосе барышни, дамы в национальных костюмах хороводами окружали военных, забрасывали их цветами, целовали... плакали!
Еще труднее описать, что творилось в сердце русских офицеров Легиона Чести. Радость? Да, радость, что выскочили живыми и дождались дня Победы. Но это чувство радости сразу же затемнялось жгучей грустью, что наша Великая Родина, принесшая столько жертв для общего дела, не участвует в этом пиршестве. Беспредельная тоска за раздираемую междоусобицей Россию! Злобное чувство против всех тех беспринципных, тщеславных плясунов, которые разрушить все сумели, а создать... ничего не смогли. Вместе с Марокканской Дивизией, Русский Легион прошел Лотарингию, Эльзас, Сарр и вошел в Германию.
Дойдя до Рейна, остановился в ФРИДРИХСГАФЕНЕ против МАНГЕЙМА. Отсюда был направлен в назначенный ему для оккупации гор. МОРШ, севернее гор. ФРИДРИХСГАФЕНА.
Велико было удивление и негодование немцев узнать, что оккупирующие их войска – русские.
После заключения перемирия количество волонтеров в Русский Легион возросло неимоверно. Кроме чинов, переписавшихся из «рабочих рот» и выразивших теперь желание служить в рядах Русского Легиона, с разрешения Военного Министерства были переведены из Иностранного Легиона в Русский легионеры русского происхождения. 16 ноября прибыло из Иностранного Легиона 153 человека и 3 декабря еще 42. К сожалению, как оказалось потом, это был главным образом распропагандированный
элемент, единственная цель которого была, — зная, что Русский Легион будет отправлен первым на Родину, — лишь добраться до России и перейти к красным.
Старых легионеров, идейно пошедших в Русских Легион, к концу войны оставалось мало. Большая часть их была перебита в боях. В конце декабря 1918 года Русский Легион из Германии был переброшен в Марсель, посажен на пароход и высадился в Новороссийске. В первом же бою, заколов часть своих офицеров, перешли к красным. Измена не всегда приводит к желанным результатам. Конные части казаков, стоявшие в резерве, и офицерская рота успели их догнать. Большая часть их была перерублена.
Небольшая часть, оставшаяся верной, из старых легионеров, составила кадр для 1-го Кавказского стрелкового полка и была назначена в Кавказскую Армию (ген. Врангеля).
Фельдфебеля и подпрапорщики были произведены в офицеры. После взятия Царицына шли вдоль Волги через гор. КАМЫШИН на гор. САРАТОВ, где их и застало общее отступление Добровольческой Армии. Когда эта грустная весть об измене дошла до Франции, Военное Министерство решило расформировать остальные роты Русского Легиона, и отправка в Россию была отменена.
Офицеры одиночным порядком убыли в Белые Армии. Большая часть — на Юг России к Ген. ДЕНИКИНУ, некоторые во Владивосток к Адмиралу КОЛЧАКУ, кое-кто в Архангельск к Ген. МИЛЛЕРУ.
В рядах Белых Армий доблестно погибли: полковник ГОТУА, основополжник русских волонтеров во Франции, шт.-кап. ИОРДАН, шт.-кап. СУРИН 1-ый, шт.-кап. СУРИН 2-ой, поручик МИРИМАНОВ, подпор. КУРИЛЛО.
Другим, проделавшим с Белыми Армиями весь крестный путь до конца, посчастливилось вернуться во Францию уже в качестве бесправных эмигрантов! Если для офицера, поступившего волонтером в Русский Легион, это было вполне нормальное явление, т.к. иначе и быть не могло, ибо это было лишь исполнение офицерского долга и верность присяге и, следовательно, никакой особой заслуги здесь нет, то нельзя не преклониться перед нашими «меньшими братьями», нашими солдатами, нижними чинами, как в то время их именовали. Оторванные от далекой России, не понимавшие, что творится на Родине, подвергнутые бешеной пропаганде, тоскующие по своим селам, женам, родным полям и лесам, находясь среди чуждого им народа, они как-то смутно, своим хорошим русским нутром поняли, что сделано на Родине плохое дело, что русское имя здесь заграницей замарано и что надо что-то сделать, чтобы показать иностранцам, что не все русское — плохое.
Нужно было видеть этих простых русских людей.
Сознание, что на них смотрят иностранцы, как бы подхлестывало их. Нужно было видеть их выправку, как они старались возможно опрятнее быть одетыми, как подчеркнуто вытягивались, отдавая честь иностранным офицерам, как держали себя в бою, сколько доблести, мужества и отваги проявили они, рисковали зачастую напрасно лишь потому, что «на нас смотрят иностранцы»; сколько самопожертвования проявили они, чтобы вынести с поля боя своих раненых офицеров!
Их было немного, едва лишь тысяча из всего Экспедиционного Корпуса. Могилы этих верных русских солдат разбросаны по всей Франции, во всех тех местах, где дралась Марокканская ударная Дивизия, и лишь единицы похоронены на Русском Военном Кладбище в МУРМЕЛОНЕ.
Начальник 1-й Особой пехотной Дивизии во Франции Ген. ЛОХВИЦКИЙ, в приказе по русской базе, объявляя имена убитых в боях русских легионеров Легиона Чести, писал: «Да будет мир праху этих героев долга, принесших свою жизнь на Алтарь Отечества в тяжелое время, переживаемое нашей Родиной. Память о них останется незабвенной. Слава и вечная память погибшим верным соратникам!».
Что же стало с верным Мишкой?
Его надо было как-то устроить. Он был помещен в ЖАРДЭН Д'АККЛИМАТАСЬОН в Париже. Группа офицеров отправилась в МИСТЭНГЭТ и просила ее быть «крестной матерью» МИШКИ, на что она охотно согласилась. Бедный Мишка, бывший всегда на свободе, никогда не мог привыкнуть к клетке и жалобно подвывал!
Мишки больше нет...
ВСЕ ЗАБЫТО!!
ПАРИЖ, 1961 г.
ЛЕГИОНА ЧЕСТИ Штабс-Капитан В. Васильев
Версия для печати