Пусть никого не удивляет, что человек его возраста (родился в марте 1981 года) столь заметно преуспел в карьерном плане: работал в Брюсселе помощником вице-президента Еврокомиссии и комиссара по транспорту и энергетике, затем в Люксембурге занимался проблемами атомной энергетики и безопасности ядерного производства. Последние несколько лет является советником генерального директора российской компании «Норильский никель». Право занимать эти престижные должности ему дает диплом Оксфордского университета, где он изучал экономику и юриспруденцию: в обеих этих профессиях его отличают блестящие знания.
Вопросов о детстве и юности цесаревича, а также касающихся его личной жизни, я ему не задавал намеренно: все эти и многие другие сведения такого порядка можно найти в Интернете, интересующимся советую пройти туда...
- Ваше Императорское Высочество, хочу от имени наших читателей и от себя лично поблагодарить Вас за оказанную честь – я имею в виду Ваше согласие дать интервью еженедельнику «В Новом Свете».
- Спасибо за добрые слова, Валерий Семенович. Мне было приятно прочитать Ваши ранее опубликованные, талантливо и благородно изложенные беседы с разными интересными людьми, среди которых немало соотечественников, волею судеб оказавшихся за пределами России. Буду рад поделиться с Вами и с читателями Вашего издания своими мыслями.
- Прежде чем мы перейдем к вопросам и ответам, позвольте, пусть и с заметным опозданием, выразить Вам искреннее соболезнование в связи с кончиной Вашей бабушки – Великой княгини Леониды Георгиевны, с которой Вас связывали не только родственные отношения, но и верная дружба.
- Благодарю. Для нас это огромная потеря. Бабушке было уже много лет, в самые последние годы она плохо себя чувствовала. Но когда я вспоминаю, с какой молодостью духа она почти до 90-летнего возраста всеми силами старалась служить России, то восхищаюсь ею. Ей давала силы большая любовь к Родине, к Церкви, к каждому соотечественнику, с которым сводила ее судьба. Бабушка очень много мне дала. Я верю, что сейчас она молится за нас и за нашу страну в Небесном Царствии. А нам она оставила пример, на который следует равняться.
- Следует ли мне обращаться к Вам с упоминанием титулов – или же, учитывая светский характер нашей газеты и неофициальность повода к беседе, я могу Вас называть по имени и отчеству?
- Конечно, можно обойтись без титулов, тем более полных – а то у нас все интервью будет состоять из сплошных титулов (улыбается). Использование титулов уместно в официальной обстановке, да и то не следует этим злоупотреблять.
- Георгий Михайлович, Вы родились в Испании, образование получали в Англии и Франции, жили в Бельгии и Люксембурге... В то же время Вы – русский человек. К этому Вас привело лишь происхождение или же есть другие нити, которые связывают со страной по имени Россия – такие, как язык, культура, традиции?
- В России до революции слово «русский» обозначало не место жительства и даже не национальность, а принадлежность к великой русской цивилизации. Так и осталось во всем мире, кроме, к сожалению, самой России. У нас теперь словом «русский» называют того, кого в Российской Империи именовали бы «великороссом». Я родился заграницей и пока постоянно там живу, мои предки принадлежат по крови почти ко всем нациям Европы, но я русский и по происхождению, и по культуре, и моя Родина – это Россия.
- Ваша мама, Великая княгиня Мария Владимировна в прошлом году открыла в Москве представительство российского Императорского Дома. Расскажите хотя бы в самых общих чертах - что стоит за понятием Императорский Дом? Каковы его функции и кем осуществляются?
- Для начала - маленькое уточнение. Канцелярия Императорского Дома действует в Москве с 1997 года и прошла государственную регистрацию в начале 2003 г. А в прошлом году было открыто Представительство Канцелярии в Приднестровье. Российский Императорский Дом, который до революции был государственным учреждением, в настоящее время не имеет никаких политических функций. Но он остается исторической институцией, то есть корпорацией, имеющей бесспорную преемственность с момента своего основания. Наша династия служит России с XIII века. В 1613 году она была призвана на престол Земским собором, представлявшим все сословия нашего народа. После 1917 года мы оказались в изгнании, но, по милости Божией, смогли сохранить наши устои. Сейчас главой Императорского Дома является моя мать - Великая княгиня Мария Владимировна. Моя обязанность как ее наследника - во всем помогать ей и набираться опыта, чтобы продолжить ее дело и дело всех наших предков. Императорский Дом – это не просто генеалогическое понятие, это не совокупность всех родственников Романовых, а историческое родовое учреждение, для принадлежности к которому нужны не только происхождение, но и соответствие основным династическим законам и традициям. В современном мире главная функция династий, не находящихся у власти, заключается в сохранении и возрождении национальных традиций и патриотизма, в благотворительности, в защите прав и свобод граждан, в укреплении положительного образа своей страны во всем мире, в восстановлении духовного и материального исторического наследия. Мы не участвуем ни в каких формах политической борьбы и действуем только в общественной и культурной сфере.
- Тот факт, что именно Вам было предложено представлять в Евросоюзе интересы «Норникеля», мог стать поводом для слухов, будто главную роль в этом решении руководства компании сыграл Ваш высокий титул. Если такие слухи были, то как Вы на них реагировали?
- В нашей жизни всё взаимосвязано, но я точно знаю, что если бы у меня не было никаких других положительных качеств, кроме титула, то никто бы мне никаких предложений не сделал. В современной жизни династический статус может помогать, но может и здорово мешать. Он помогает в том смысле, что многие люди уважают Императорский Дом и доверяют ему больше, чем каким-то новым структурам, он заставляет меня самого с большей ответственностью относиться ко всем своим поступкам, чтобы не было стыдно перед предками и перед потомками. Но не будем забывать, что, с другой стороны, у многих людей титул, по старой памяти, вызывает раздражение, что от тебя часто ждут чего-то большего, чем от остальных, а твои ошибки судят строже, чем просчеты других людей. Любая медаль, даже самая красивая и почетная, всегда имеет две стороны. Я с детства приучен не кичиться своим статусом, а сознавать, что это, прежде всего, долг. А полученное образование и опыт работы позволяют мне уверенно себя чувствовать и среди тех, кто ценит титулы, и среди тех, кто не придает им никакого значения.
- В чем состоят Ваши обязанности в «Норникеле» и часто ли они приводят Вас в Россию?
- Я являюсь советником Генерального директора «Норильского никеля» В.И. Стржалковского, который представляет в компании государственные интересы. В настоящее время моей задачей является разработка стратегии по защите интересов одного из крупнейших российских производителей в странах Евросоюза. Когда я принял предложение и заступил на должность, то в первую очередь посетил Норильск, чтобы увидеть, как живут сами рабочие, благосостояние которых зависит от успешности управления компанией и правильных действий на мировом рынке. Конечно, с тех пор, как я работаю в «Норильском никеле», я стал чаще бывать на Родине, и меня это радует.
- В интервью, данном три года назад газете «Комсомольская правда», Вы сказали, что собираетесь приехать в Россию на постоянное жительство, и выразили надежду, что (цитирую дословно) «...наше государство определит свое отношение к Императорскому Дому как историческому институту». В чем, по-Вашему, это должно проявиться, если учесть, что Россия в ее нынешнем состоянии вряд ли готова вернуться к монархии? Да и на пользу ли ей пошло бы такое возвращение?
- Здесь не нужно изобретать колесо. Почти во всех современных республиканских странах, в том числе в бывших коммунистических, императорские и королевские династии являются важным элементом гражданского общества и пользуются государственным признанием. Речь идет не о восстановлении монархии, а об уважении к своей истории и символизирующим ее институциям. Со стороны государства достаточно недвусмысленного признания, что Российский Императорский Дом с его традициями и правовыми установлениями является неотъемлемой частью исторического наследия России. Абсолютно никаких политических и имущественных претензий и требований у нас нет. Но мы вправе ожидать уважительного отношения к нашей династии, которая много веков служит России. Что касается пользы от восстановления монархии, то мы верим в монархический идеал, но никому его не пытаемся навязать. Только граждане России обладают правом решать, какой образ правления им полезен. А мы будем стараться принести пользу своей стране, независимо от того, какой в ней политический строй.
- От всей души желаю (хоть, признаюсь, не очень в это верю), чтобы осуществились связанные с Вашим именем надежды Императорского дома Романовых и чтобы сами Вы оказались внутренне полностью к этому готовы. На мой взгляд, такая готовность будущего монарха невозможна без глубокого знания истории государства, в Вашем случае – Российского. Как бы Вы оценили свои знания в этой области – насколько они основательны?
- Надежда у нас одна – остаться самими собой, сохранить наши традиции и принести пользу России в том качестве, в котором нас призывает Бог. А знание истории своей страны, да и мировой истории, необходимо всем, независимо от их положения и роли в государстве и обществе. Без изучения прошлого своей Родины невозможен истинный патриотизм: как можно гордиться своей страной, если ничего о ней толком не знаешь? Кроме того, исторические познания имеют практическое значение. Это вековой опыт предшествующих поколений, который необходимо анализировать точно также, как мы анализируем собственный жизненный опыт. Оценивать самому свои знания никогда не стоит, чтобы не попасть впросак. Нужно удерживать в памяти самое главное и необходимое, помнить, что по мере расширения кругозора площадь соприкосновения с непознанным только увеличивается, и, тем не менее, постоянно стремиться узнать больше. Абсолютно всё не знают даже профессиональные историки. Самое главное, чтобы ни у кого не было равнодушия к истории.
- Кто помог Вам эти знания сформировать? Не казались ли они для Вас некой обузой – сначала в детском, а затем и в юношеском возрасте, да еще в условиях Европы, которая жила и развивалась совсем по иным канонам, нежели Россия?
- Мои дедушка и бабушка были живыми носителями истории. Рядом с ними было немало их ровесников. Нашему поколению посчастливилось – мы последние, кто в более или менее сознательном возрасте успел пообщаться с людьми, помнившими дореволюционную Россию. Они точно знали, что наша история началась не в 1917 году, и не в 1991 году, а имеет глубокие корни. По сравнению со школой, узнавать от них о прошлом было интереснее, ведь они рассказывали о своей жизни не в сухих словах учебника, а с чувством. В школе, как и любому ученику, мне случалось лениться. Потом, в Оксфорде, когда обучение приобрело более добровольный характер, интерес стал глубже. Конечно, между тем, что я узнавал дома из бесед и чтения русских книг, и учебными программами европейских учебных заведений, существует немало различий, особенно относительно России. К сожалению, у иностранных авторов встречаются откровенно несправедливые и даже невежественные оценки нашей Родины. Понять историю чужой страны всегда сложно, а если еще историк позволяет себе необъективность, то совсем невозможно. Но когда мы сталкиваемся с такими явлениями, думаю, нужно не сердиться и не возмущаться, а постараться задуматься, почему к нам относятся предвзято. Если мы установим причину и сами будем честными, то нам удастся объяснить многим людям, что они заблуждаются. Россия – великая страна. У нее есть недостатки и исторические грехи, как и у всех государств, но она, по крайней мере, ничем не хуже других мировых держав. Сделать Россию Америкой, Францией или Англией невозможно, как невозможно эти страны заставить жить по русским обычаям. Нужно научиться уважать и понимать друг друга, признавая, что мы в чем-то похожи, а в чем-то, тоже очень важном и необходимом, – разные. Можно обмениваться друг с другом опытом, но ничего не следует навязывать. Красота мира – в его разнообразии, а не в унификации по чьим бы то ни было стандартам.
- Не берусь судить о других странах, но на протяжении веков в судьбе России история и литература были неразрывно связаны, питая одна другую. Хотелось бы услышать о Вашем отношении к русской классической литературе: как влияла она на Ваше мировоззрение? А может, никакого влияния не было и быть не могло?
- Странная постановка вопроса. Влияния не могло не быть, ведь я никогда не жил в вакууме. Русская классическая литература влияет на мировоззрение не только русских, но и вообще всех людей во всем мире. Это одна из бесспорных общечеловеческих ценностей. Даже когда читаешь иностранных авторов, от английских и американских до японских и китайских, в их произведениях есть яркие отблески русской литературы. Я не встречал ни одного культурного человека, который бы не был знаком с творчеством Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова и на взгляды которого русская классика совершенно никак бы не повлияла.
- В интервью «Комсомолке», характеризуя свой интерес к российской кинематографии, Вы назвали фильмы Алексея Балабанова «Брат» и «Брат-2». О вкусах, как известно, не спорят, но я, прочитав Ваш ответ газете, подумал: неужели настолько плохи дела у кино России, что человек европейской культуры, воспитанный на шедеврах мирового киноискусства, не сумел припомнить ничего более достойного, чем национал-патриотический боевик, пусть и неплохого качества?
- Я никогда не утверждал, что «Брат» это шедевр мирового кино. Но не могу согласиться и с Вашей оценкой этого фильма. Если так рассуждать, то к очень многим классическим фильмам тоже можно приклеить ярлыки пропаганды войны, гражданской междоусобицы, бандитизма и различных пороков. Вспомните, как во времена Горбачева перестали показывать замечательную комедию «Ирония судьбы», объявленную рекламой алкоголизма… Не думаю, что стоит оценивать эти кинопроизведения столь линейно. Фильм «Брат» - кино о жизни потерянного поколения, лишенного истинных идеалов, но сохранившего русский менталитет, заставляющий инстинктивно искать Добро и бороться за него, хотя и далеко не всегда правильными методами. Национальное и патриотическое чувства, сами по себе, положительны. Для человека естественно любить свою семью и свой дом больше, чем другие семьи и дома, и свою страну и свой народ больше, чем другие страны и народы. Другое дело, что любовь к своему не должна означать ненависти к чужому. А некоторые политики, увы, пытаются направить патриотические и национальные чувства по ложному пути ксенофобии, фанатизма и нетерпимости. Но в фильме «Брат» я этого не заметил. Там нет идеи превосходства какой-либо нации над другой, и вообще, по сути, нет однозначно положительных персонажей. Этот фильм ничего не пропагандирует, он заставляет задуматься. И с точки зрения игры актеров и организации съемок он вполне на мировом уровне. Еще мне понравился фильм П. Лунгина «Остров». А вот его же фильм «Царь» меня разочаровал. В отличие от глубокой попытки осмысления путей совершенствования человеческой души в фильме «Остров», фильм «Царь» это примитивная идеологизированная карикатура на трагический этап русской истории. Его не спасает даже талантливая игра отдельных артистов. Вообще, отчасти соглашусь с Вами, что шедевров, подобных «Тихому Дону» или «Войне и миру», в России не создавалось очень давно. А попытки снять эти фильмы заново, явно проигрывающие старым фильмам, свидетельствуют о творческих проблемах современного российского кинематографа. Подождем и будем надеяться на лучшее.
- Насколько мне известно, Вы еще не обзавелись семьей. Не сомневаюсь, что когда-нибудь это произойдет. Вашей избранницей станет русская девушка – или национальный вопрос для Вас не является главным?
- Для вступления в брак необходимо, чтобы я любил и уважал мою избранницу, чтобы она любила и уважала меня, понимала суть моего служения и была готова помогать мне. В законах нашей династии есть также ряд условий и ограничений относительно браков. Во-первых, поскольку я являюсь непосредственным наследником Главы Российского Императорского Дома, моя будущая жена обязательно должна исповедовать православие или принять православие до заключения брака. Во-вторых, что не менее важно, на мой брак необходимо согласие моей матери – Главы Дома Романовых. Эти условия содержатся в базовом акте о наследии императора Павла I, изданном в 1797 году. Есть еще одно ограничение, которого не было изначально, добавленное императором Александром I в 1820 году. По ныне действующему законодательству Российского Императорского Дома, чтобы после моей смерти наследие осталось в нашей линии, мой брак должен быть равнородным, то есть моя невеста должна принадлежать к одному из царственных или владетельных домов. Это позднейшее ограничение, продиктованное международной ситуацией и внутренней политикой того времени. Его нередко подвергают критике. В первую очередь, некоторые иерархи Церкви, в том числе святитель Иоанн (Максимович) Архиепископ Шанхайский, указывали, что нововведение Александра I не соответствует многовековым русским православным традициям и способствует постепенному отчуждению династии от своего народа. Вторым важным фактором является то, что большинство Королевских Домов Европы, в том числе царствующих, в период после II Мировой войны отказались от принципа равнородности. В связи с этим его соблюдение теряет смысл даже с точки зрения той логики, которой руководствовался император Александр I. Получается, что строго династического происхождения уже не существует, и наследственность иностранной принцессы по одной из линий может оказаться гораздо хуже и проблемнее, чем у простой девушки из обычной хорошей семьи. Между тем, для нашей династии, много десятилетий прожившей в вынужденном изгнании, было бы полезно обрести спутниц жизни из числа соотечественниц, которые помогли бы лучше понять жизнь современной России. Принцип династической равнородности, возникший в Европе в XVIII веке и пришедший в Россию в XIX веке, себя исчерпывает и изживает. Рано или поздно, от него придется отказаться. Но только в законном порядке и с безупречным духовным и правовым обоснованием. Нельзя забывать, что ныне действующий закон позволил нашему Дому после революции сохраниться как исторической институции, и что мы, в силу статьи 39 Основных законов Российской Империи, приносим религиозную клятву соблюдать все правила наследия без изъятия. Об этом также писал святой Иоанн (Максимович). Еще он писал, что закон может быть изменен по воле Главы династии и с участием Церкви, но пока не изменен, его нельзя нарушать. Короче говоря, непреодолимых ограничений для моего брака с соотечественницей, в принципе, нет. Но вопрос о возвращении к первоначальной редакции акта о наследии императора Павла I может быть решен не иначе как строго правовым путем, только Главой Императорского Дома и только с благословения Святейшего Патриарха, правомочного разрешить династию от клятвы, предписываемой статьей 39.
- В дважды упомянутом мной интервью «Комсомольской правде» Вы сказали, что надеетесь со временем «получить российское военное образование». Вам недостаточно двух мирных профессий – экономиста и юриста? Или это дань заложенной еще Петром Великим традиции, по которой члены царской фамилии обязаны были «послужить Отечеству» в офицерских чинах и с этой целью бывали еще с рождения приписаны к какому-нибудь полку? Не кажется ли Вам, что Ваш поезд в этом направлении уже ушел?
- Знание военного дела – традиция нашей династии. Учиться не поздно никогда. Конечно, чтобы досконально пройти полный курс военного образования, нужно было начинать немного раньше. Тогда, к сожалению, мне такой возможности не предоставили. Однако прослушать курсы и ознакомиться с различными аспектами военного дела на практике, чтобы иметь представление о жизни Вооруженных Сил России, можно в любом возрасте. Вообще, никогда, ни в каком возрасте, не нужно думать, что твой поезд уже ушел. Даже если какой-то поезд и ушел, за ним следуют другие поезда: посмотри расписание и поменяй билет. Окончательно уходит только катафалк.
- Если я неправ и Вас объединяет с Россией не только память о высокородных предках, не только интересы и надежды Императорского Дома, – в таком случае что еще? Ведь со стороны может показаться, что Вы, соглашаясь принять на себя (правда, пока лишь теоретически) бремя престолонаследия, просто по обязанности несете свой крест. Благородно и достойно уважения, - но не слишком ли мало для будущего наследника престола? Страной недостаточно править, ее надо любить. Как обстоит у Вас с любовью к России?
- Простите, но Вы разделяете неразделимые вещи. Любовь лежит в основе всего. Без любви невозможно не только нести бремя ответственности за страну и за других людей, но и подметать улицы. У каждого из нас в этом мире есть своя миссия – у кого-то большая, у кого-то меньшая. Но каждый человек достоин уважения, если он относится к своим обязанностям с любовью и честно. Добросовестный мусорщик в тысячу раз благороднее и выше, чем нечестный министр. Ну, а говорить о своей любви к России было бы как-то фальшиво. В этом вопросе мне бы особенно хотелось, чтобы обо мне судили по делам, а не по словам.
- Для того, чтобы молодой человек Вашего уровня и склада ума, воспитанный в духе европейской свободы и демократии, добровольно принял условия, мягко скажем, неустойчивой демократии, как это наблюдается в нынешней России, нужны особые мотивации. Каковы они в Вашем случае?
- В принципе, чем трудней, тем интересней. Родину не выбирают. У России есть великие достоинства и великие недостатки. Но в ней нет серости, равнодушия, ограниченности и самодовольства. Русские люди, как и все, ошибаются, иногда делают страшные необъяснимые вещи. Однако у них есть великое положительное качество - они склонны постоянно искать Истину и Правду. Если я смогу быть полезным моей стране в сложный период ее существования, причем совсем не обязательно на престоле, это гораздо ценнее и приятнее, чем просто пользоваться благами, которые создали другие и без твоего участия.
- Надеетесь, что со временем Россия может вернуться к монархической форме правления и если не Вас как возможного наследника престола, то хотя бы внука Вашего позовут на царство?
- Монархическая идея – это идея Государства-Семьи. Она не умрет, пока существует человечество. Когда монархия будет реально востребована в России, и будет ли, знает только Господь. Мы живем по принципу: делай что должно, и будь что будет. Было бы глупо и смешно сидеть и мечтать: позовут ли меня или моего внука на царство? Для тех, кто понимает, что это такое, это скорее не предмет мечтаний, а перспектива навсегда расстаться со всеми радостями жизни. Романовы, начиная с Михаила Феодоровича в 1613 году, никогда не стремились к власти. Но если соотечественники когда-либо призовут легитимного главу Династии, кто бы им ни был на тот момент, он исполнит свой долг.
- Мне остается поблагодарить Вас, Георгий Михайлович, за откровенные, без прикрас и умолчаний, ответы на мои вопросы.
- Благодарю Вас за интересную беседу и прошу передать от меня привет и пожелания здоровья и счастья всем читателям еженедельника «В Новом Свете».
10.01.2011
Источник Версия для печати
