Судя по итогам этого импровизированного «нулевого чтения», исполнительная и законодательная ветви российской власти по-прежнему плотно сплетены между собой. Во всяком случае, главе кабмина не пришлось прикладывать сверхусилий для того, чтобы убедить сенаторов в том, что урезание социальных расходов - это единственная возможность обеспечить «стабильное развитие России в условиях неопределенной экономической ситуации».
В то же время представленная Медведевым «идеология секвестра» вряд ли покажется привлекательной широким слоям общества. Что касается экспертов, то они едва ли найдут ее убедительной. Во всяком случае, многие «программные тезисы» из выступления премьера производят спорное впечатление. В преддверии многочисленных избирательных кампаний правящая элита предпочитала не огорчать граждан разговорами о том, что экономика «пошла в минус». Теперь власти могут позволить себе быть чуть более откровенными. При этом они по-прежнему не хотят называть вещи своими именами.
«Доходов нет, внешние рынки закрыты, а бюджет надо пополнять» - аккуратно «подводил базу» Дмитрий Медведев, убеждая присутствующих смириться с мыслью о неизбежности секвестра. Впрочем, насколько ему это удалось, вопрос спорный. Все ведь знают, что цены на нефть на мировом рынке не опускаются ниже комфортных для нас $108 за баррель. Также хорошо известно, что руководимое Медведевым правительство, следуя известному «бюджетному правилу», регулярно отправляет за океан на хранение десятки миллиардов «нефтедолларов». А сквозь офшорную «прореху» из российской экономики только в 2012 году «вывалилось» около $56,8 млрд. Не говоря уже о многомиллиардных потерях от коррупции (только за прошлый год ущерб от коррупционных преступлений в России оценивается почти в 21 миллиард рублей. И это, скорее всего, лишь видимая часть айсберга). Может, в этом направлении и стоило поискать источники пополнения бюджета? А заодно и задаться вопросом: почему, имея неплохие поступления в казну от продажи нефти и газа, мы не можем свести концы с концами?
Впрочем, многие эксперты полагают, что нынешнее секвестирование – еще цветочки. Ягодки впереди.
Первый заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева считает, что в скором времени экономика РФ окажется в критическом положении. Но это произойдет не раньше, чем упадут цены на нефть. Наш «выдающийся» финансист Алексей Кудринкаждый год предсказывает, что осенью цены на нефть упадут до $60. Пока этого не наблюдается. Соответственно, позиция премьера, который утверждает, что кризиса нет, не лишена оснований.
– Почему тогда притормаживает российская экономика?
– Это связано с отсутствием внутренних источников роста. Углеводороды способствовали экономическому росту, когда добывающие компании лишь эксплуатировали советские ресурсные мощности. И по нефти, и по газу мы достигли объемов производства советского периода. Что будет дальше - неизвестно. Поскольку объем геологоразведочных работ в постсоветский период уменьшился в несколько раз. Это будет не так просто сделать, если учитывать, что цена «бочки» «черного золота» уже не растет по $30 в год, как было раньше.
– Так или иначе, эта проблема проявится лишь в будущем. Сегодня ее нет. Почему кабинет Медведева верстает бюджет с дефицитом?
– С доходами у нас все в порядке. Хотя по большей части это нефтегазовые доходы. Казалось бы, если у тебя есть большие деньги, развивай высокотехнологичные сектора экономики. Другое дело, существует совершенно дикий миф, что эти деньги никак нельзя инвестировать в страну. Дескать, их не следует вкладывать в производство, а только копить на черный день или инвестировать за рубеж. Причем нас убеждают, что сохранность денег российских налогоплательщиков можно будет обеспечить, только если положить их в заокеанскую «кубышку». Логика наших властей, которые отрицают возможность инвестировать в российскую экономику часть средств от нефтегазовых поступлений, совершенно непонятна.
– Если нефтегазовые доходы тратить нельзя, то как с ними следует поступать?
– Получается, только копить, откладывая на «черный день». Это абсурдно, нелепо, тем не менее, это факт. Еще раз повторюсь, наша промышленная стагнация - то явление исключительно внутреннего происхождения. Хотя опосредованно оно связано с глобальной рецессией. К сожалению, кроме сырья и продуктов первичной переработки мы ничего больше не экспортируем.
– Насколько эффективны с точки зрения оживления экономики такие проекты как Олимпиада или Чемпионат мира по футболу?
– С точки зрения обеспечения экономического роста такое вложение средств абсолютно неэффективно. Никто не спорит, чтобы экономика развивалась, государство должно организовывать масштабные мегапроекты. Вроде полета на Марс или расшифровывания генома человека. Такие проекты просто необходимы для стимулирования развития новых инновационных отраслей, которые «потянут» за собой все остальное. Тем более, что в смысле затрат полета на Марс и проведения Олимпиады - это одинаковые проекты. В этом смысле меня всегда поражало, почему наши власти предпочитают Олимпиаду полету на Марс. С другой стороны, для организации межпланетной пилотируемой экспедиции нужно поменять всю господствующую экономическую модель. От правительства, которое сегодня активно пытается прикрыть российскую Академию, трудно ожидать столь амбициозных замыслов.
По мнению члена комитета Госдумы по бюджету и налогам Владимира Федоткина, экономический кризис в России - это не перспектива, а реальность. Причем, в этом состоянии страна находится, начиная с 2008 года. Причина проста – российское руководство отказывается учить уроки, которые ему преподает жизнь.
– А в чем состоит главный урок?
– К сожалению, экономический курс наших властей всегда был ориентирован на удовлетворение потребностей западных стран. Это касается как торговой, так и финансовой политики. На прошлой неделе в Думе выступал министр финансов Антон Силуанов. Он признал, что экономические проблемы у страны как были, так и остались. По его словам, их вряд ли смогут преодолеть и в следующем году. Из кризиса можно выйти только одним путем – освободившись от зависимости со стороны западных стран. Что предполагает форсированную реиндустриализацию и связанное с этим развитие производства. И Силуанов, и новый глава МЭР Улюкаев справедливо указывают на то, что на Западе падает спрос на наши товары. Это и является нашей главной проблемой. Замедление темпов роста мировой экономики почти сразу повлекло за собой снижение спроса на производимые в России товары.
– Но ведь цены на нефть и газ по-прежнему достаточно высоки
– Когда Медведев говорит, что в России денег нет, это лукавство. В России много денег. Другое дело, что они по разным причинам не доходят до бюджета. Приведу такой пример – в казну США поступает около 60% выручки от продажи нефти и газа. В Норвегии – 80%, в Саудовской Аравии - 95%. А в России всего 30%. Ни в одной цивилизованной стране нет такой практики, когда добытая нефть становится собственностью нефтедобытчиков. На самом деле, это государственная собственность. И только государство может решать, на какие цели и куда перераспределять доходы.
– Как вы относитесь к такому инструменту финансовой «стерилизации» как Резервный фонд?
– В прошлом году российские власти перечислили туда десятки миллиардов долларов. Причем, мы одалживаем наши деньги США под 0,7%. После чего, «не отходя от кассы», занимаем под 6,48% – 8,65%. Получается, мы выкупаем свои же деньги назад по цене, которая в 6-8 раз дороже той, по которой они были проданы…Иными словами, мы просто дарим эти деньги представителям западного финансового капитала. Это колониальная модель. Хотя, казалось бы, вот они живые деньги, которые можно было бы использовать для развития страны, подъема нашей экономики и социальной сферы. По предварительным оценкам, около $70 млрд. в этом году «утекут» за границу. Таковы объемы вывоза капиталов из нашей страны. Понятно, что значительная их часть уйдет через офшорные каналы, созданные российскими компаниями. После этого г-н Улюкаев докладывает депутатам, что в текущем году уровень экономического развития России впервые (!) оказался ниже среднемирового. Как говорится, то ли еще будет. К сожалению, у нас нет своего производства, мы находимся в зависимости от западной финансовой олигархии. Когда те «чихают», у нас это «аукается» бегством капитала.
– Свою нескромную лепту в процесс деиндустриализации страны вносят и «родные» монополисты
– Нынешние тарифы на продукцию и услуги естественных монополий нужно не замораживать, а снижать. Наши производители и так балансируют на грани рентабельности. Я недавно был на одном крупном предприятии в Рязани, общался с его руководством. Мне сказали, что благополучие предприятия зависит от внутреннего потребления. Чем больше приобретают люди его продукцию, тем больше компания имеет оборотных средств. Напомню, что в РФ до 65% от фонда оплаты труда приходится отдавать в виде налогов. Получается, чтобы повысить зарплату на рубль, директор предприятия должен отдать больше двух рублей. Человек говорит мне: «просто не могу я себе позволить поднять рабочим зарплату». В результате платежеспособный спрос у населения находится на нуле. В то время как на Западе именно повышение покупательной способности населения лежит в основе антикризисной стратегии. Так что правительство Медведева демонстрирует непрофессионализм по всем вопросам. А в следующем году наша экономика будет уже падать. Тогда мы узнаем, что такое настоящий кризис.
Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин охарактеризовал встречу председателя правительства с руководством Совета Федерации как пустой разговор, который ни на что не влияет. В этом смысле даже кухонные разговоры имеют больше значения, чем упомянутый «разговор в пользу бедных».
– Тем не менее, какие-то выводы он позволяет сделать?
– У нашего замечательного премьера в очередной раз обострилась болезнь под названием «бухгалтерское понимание экономики». В принципе Медведева можно понять. Он относится к той части политбомонда, которая искренне считает Алексея Кудрина лучшим экономистом «всех времен и народов». Последний принадлежит к тем, кто считает, что государство по определению не может инвестировать финансовые средства в развитие. Дескать, оно может только бессмысленно и понапрасну тратить деньги. Соответственно, чем меньше потратит, тем лучше.
– А сами деньги-то есть?
– Зайдите на сайт Минфина. Если внимательно проштудируете его, то обнаружите, что в федеральном бюджете без движения лежат 7,2 трлн. рублей. Это более половины годовых расходов бюджета. Отвечая на мой вопрос, не считает ли он это ошибкой, г-н Кудрин назвал данную сумму «минимально допустимыми резервами». Тактично умолчав о том, что в условиях острой фазы кризиса эти резервы мгновенно скукожатся и пропадут.
– Насколько убедителен тезис насчет бюджетного перекоса в пользу силовых структур?
– Медведев сказал, что есть перекос в пользу силовых структур. И тут же кардинально увеличил расходы на армию. Это даже не смешно. Премьер пообещал увеличить расходы на социалку после того, как будет завершено обновление Вооруженных сил. Хотя, насколько я могу судить, Медведев занимается уничтожением социальной сферы. Закон о реформе бюджетных организаций направлен на ликвидацию бюджетной сферы. Там даже в пояснительной записке написано, что целью является повышение платности бюджетных услуг. В переводе на русский язык это означает снижение их доступности. Когда вам после этого обещают повысить расходы на социальную сферу, то это еще не означает увеличение финансирования тех же больниц. А скорее, повышение прибыли той конторы, которая обслуживает эту больницу по завышенным тарифам.
Источник Версия для печати
