Из-за него возникает пресловутый "снарядный голод", из-за него нам не хватает производственных мощностей, кадров. В чём же дело, почему так происходит и как это выглядит на практике?
Широкими мазками
К написанию данного материала нас подтолкнул пост, который 25 мая был размещён в телеграм-канале первого министра госбезопасности ДНР Андрея Пинчука. Своим постом Пинчук, по его собственному выражению, "широкими мазками" ответил на вопрос, почему нет ожидаемых изменений. Речь идёт об изменениях, связанных с мобилизацией экономики и промышленности в столь непростое для нашей страны время, когда Россия к тому же сталкивается с беспрецедентным санкционным давлением.
Возьмём за основу требования мобилизации экономики (на примере резкого увеличения выпуска столь нужных артиллерийских снарядов),
– предложил Пинчук.
Он отметил, что для артиллерийских порохов в первую очередь нужен хлопок, которого в России нет, как нет в достаточном количестве льна и технической конопли. Реальное состояние сельского хозяйства эту проблему решить не позволяет.
Отечественное станкостроение находится в кризисе, стране не хватает рабочих кадров, а к тому же само слово "работяга" стало синонимом слова "неудачник". По Пинчуку, процесс изменения промышленной модели тянет за собой буквально всё – от смены системы образования, которая состоит из "универсальных имитационных моделей", до смены олигархических элит, которые, понятное дело, будут этому сопротивляться. И что же теперь остаётся?
В сухом остатке – бегать с кнутом по стране и "утраивать-учетверять выпуск" имеющимися силами и работягами (из тех, кого не мобилизовали), скромно умалчивая, сколько это от реальной потребности,
– заметил он.
Президент Владимир Путин пытался нормализовать ситуацию, призывал к удвоению ВВП, инициировал нацпроекты, интегрировал в систему и губернаторов-коммунистов, и эффективных либералов вроде Алексея Кудрина. Были даже попытки "суверенизации элит", которые затем внезапно выводили деньги из страны и бежали сами.
Основной вывод – стране необходим "слом старой системы", и желательно при этом найти деятеля или нескольких деятелей, которые смогли бы взяться за эту большую задачу.
Что посеешь, то и пожнёшь
В первую очередь стоит посмотреть на сельское хозяйство, с которого начал и Пинчук. Оно если и не лежит в руинах, то только из-за того, что наша страна всё ещё остаётся крупнейшим экспортёром пшеницы. Но и это не повод для радости, ведь, кроме пшеницы, все остальные семена у нас – импортные.
По пшенице, например, мы лидеры в первую очередь потому, что многие страны ушли из этой сферы в пользу более высокодоходных и развитых отраслей и оставили нам эту нишу, просто чтобы мы, не развиваясь, поставляли сырье,
– написал об этом Пинчук.
Интересно вот что. В феврале 2023 года первый зампредседателя Комитета Совфеда по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Митин заявил, что в 2022 году на высев сахарной свёклы пришлось 3% отечественных семян, картофеля – около 9%, подсолнечника – 22%.
А теперь давайте сравним эти печальные цифры с теми, которые озвучивал уже замминистра науки и образования Андрей Омельчук годом ранее, выступая там же – в Совфеде:
По картофелю мы приближаемся к планке 15% по обеспеченности отечественным семенным материалом, по сахарной свёкле – уже более 10% засеяно семенами отечественной селекции.
То есть получается, что по сахарной свёкле в 2021 году было "более 10%" отечественных семян, а год спустя – всего 3%. По картофелю – 15%, а год спустя – "около 9%". Яркий нисходящий тренд, как говорят экономисты.
Осенью 2022 года Царьград провёл большое расследование, в котором мы рассказали о реальном положении дел в сельском хозяйстве и семеноводстве. Выводы удручают.
Согласно статистике Федеральной таможенной службы (ФТС), которую мы приводили, в 2004 году в Россию завезли овощей на 466 млн долларов, фруктов – на полтора миллиарда, а семян – на 168 млн долларов. В 2010 году овощей завезли уже более чем на 2 млрд долларов, а семян – на один миллиард. В 2018-м Россия тратила уже почти 2 млрд долларов на завоз овощей и фруктов. В 2021 году – уже свыше 2,3 млрд. Впечатляет?
Чем нас обыгрывают западные компании? Почему они быстро зашли на рынок? Они, помимо мешка с семенами, привозили ещё мешок со всей химией – это удобрения, это пестицидная защита растений. Это также технологические карты. Они говорили: вот из этого мешочка вы полейте тогда-то, из этого тогда-то, и вот такой-то урожай вы получите,
– рассказала Царьграду доктор сельскохозяйственных наук, селекционер, профессор РАН Екатерина Журавлёва.
Она добавила, кстати, что из-за санкций глобальные сельскохозяйственные игроки вовсе не ушли из России. Они продолжают зарабатывать на том, что заваливают нас своими семенами.
И как в контексте всего этого можно радоваться успехам по пшенице? Да, рекордные урожаи, но специалисты уже обещают, что как только западные корпорации расшифруют геном пшеницы, Россия перестанет быть мировым лидером со своими сортами. Этот период уже не за горами.
На фоне успехов в пшенице мы получаем тотальную зависимость по льну и хлопку – и это возвращает нас к вопросу о производстве пороха, как следствие – производстве снарядов.
Россия без станков
Пинчук также заметил, что станкостроение в России находится в кризисе. И это тоже, к сожалению, данность. А ведь станкостроение – это основа промышленности любой страны. Станки нужны, чтобы производить ракеты, спутники, автомобили, технику, электронику и даже упаковку для продуктов.
Ранее Пинчук уже рассказывал Царьграду, что после развала СССР в этой области у нас с каждым годом ситуация становилась всё более катастрофичной. В 1990 году наша страна занимала второе место в мире в сфере станкостроения, а к 2013 году – лишь 21-е место. Объём производства составил к тому моменту 0,2 млрд долларов. Объёмы производства Китая в этой области в то же время составляли 27,5 млрд долларов. Как говорится, почувствуйте разницу.
Самое обидное состоит в том, что подавляющее большинство производимых в России станков не являются высокотехнологичными. Как правило, наша промышленность может изготовить тот или иной станок в виде груды функционального железа, но вот без числового программного управления (ЧПУ) он работать не будет. А своих ЧПУ для большинства необходимых промышленности станков у нас нет, "мозги" для них мы по-прежнему завозим из Китая, а до введения санкций в 2022 году – завозили и из Тайваня.
Но не надо считать, что мы ничего не пытались с этим сделать. Пытались. И, как заметил Пинчук, в первую очередь пытался сам президент. После событий "Крымской весны" 2014 года стало очевидно, что давление Запада на Россию будет лишь нарастать. Мы уже тогда понимали, например, что Siemens будет отсекать нас от турбин и высокотехнологичных станков для промышленных предприятий. И ведь в 2022 году так оно и случилось.
Так вот уже в 2015 году Путин подписал поручение ПР-1363, которым предписывал тогдашнему премьеру Дмитрию Медведеву организовать мероприятия по развитию станкоинструментальной отрасли с целью "перевооружения" промышленности на отечественные станки.
Что получилось в итоге? Провал. Ведь поручение Путина решено было выполнять в рамках программы "Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности", которая была запущена ещё в 2011 году и рассчитывалась до 2016 года.
По программе была выделена просто астрономическая сумма – 50,3 млрд рублей. Вдумайтесь в эту цифру (именно поэтому программа стала важнейшим маркером за последние 15 лет). Только на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) выделялось более 20,2 млрд рублей.
В конце 2015 года вслед за поручением Путина контрольное управление президента (КУП) провело ревизию истраченных средств, чтобы понять, могут ли озвученные главой государства цели быть реализованы.
Проверка установила, что было разработано всего 26 образцов станков. Однако внедрить из них можно было только 17. И лишь один из этих 17 станков был высокотехнологичным. 14 НИОКР вообще были признаны бесперспективными и не отвечающими интересам рынка.
Предпринимаемые меры господдержки ожидаемого результата не дали,
– говорилось в заключении КУП.
Поиск ответственных лиц и целых ведомств – это отдельная большая тема. Такие лица и ведомства, безусловно, есть. Но приходится констатировать главное: мы пытались создать условия для того, чтобы уже сейчас не зависеть от других стран в создании своих станков, выделяли на это огромные деньги. Но не получилось.
Лихорадка в ВПК и дефицит кадров
Но если мы говорим именно об экономике военного времени, то не может не вызывать удивления факт банкротства значительного числа оборонных предприятий в России. Царьград подробно поднимал эту тему в отдельном большом расследовании осенью прошлого года. Пока идёт СВО, а фронту нужны снаряды и военная техника, в России продолжается банкротство по крайней мере 13 оборонных предприятий, среди которых есть, например, 9-й Центральный автомобильный ремонтный завод (9-й ЦАРЗ) в городе Энгельсе Самарской области.
Этот завод ремонтировал и обслуживал военную технику – спецавтомобили, гусеничные тарнспортёры, полуприцепы. В 2014 году завод разработал и начал выпуск беспилотной пожарной машины "Кедр-2". Кроме прочего, на этом же предприятии разработали уникальную керамическую броню для военной техники, лёгкую и прочную. Испытания показали, что она выдерживает попадание из оружия калибра 12,7 мм. Планировалось ставить такую броню, например, на армейские гусеничные тягачи МТЛБ. Но этого всего не случилось.
С 2017 года предприятие банкротится с подачи профсоюза, но это даже не самое страшное. Самое страшное, что во время банкротства завод начал распродавать имущество, а за год (с 2018 по 2019 год) в неизвестном направлении исчезло 470,8 млн рублей – примерно треть всех активов. Это не наши домыслы – это выводы из доклада конкурсного управляющего.
И таких примеров можно приводить очень много. Скажем лишь, что все банкротящиеся предприятия входили в АО "Спецремонт", который был подконтролен Минобороны, пока не обанкротился и сам, не сумев выполнить поставленную задачу по производству военной техники и набрав долгов. Кто виноват, как это вышло и почему – читайте в расследовании.
Наконец, нельзя не рассмотреть, пусть и кратко, проблему кадрового голода. Самым последним на данный момент исследованием в этой области стал опрос, проведённый Институтом экономической политики им. Егора Гайдара (ИЭП) в апреле 2023 года. ИЭП ежегодно опрашивает руководителей предприятий лёгкой и тяжёлой промышленности, задавая им вопрос о дефиците кадров.
Кадровая проблема – один из основных факторов, сдерживающих промышленный рост после начала боевых действий на Украине, наряду с неопределённостью, слабым рублём и ослаблением спроса,
– сказал заведующий лабораторией конъюнктурных опросов института Сергей Цухло на конференции "Статистика, аналитика и прогнозирование в современной экономике: опыт и перспективы развития", организованной Финансовым университетом при правительстве.
Если в январе 2022 года в контексте восстановления после пандемии COVID-19 о недостатке кадров сообщили 22% предприятий, то сейчас это уже 35%, что стало абсолютным рекордом с 1996 года. То есть сейчас с этой точки зрения мы вообще вернулись в "лихие 90-е", ещё в ельцинскую Россию.
Цухло заметил, что сильнее всего сейчас страдает лёгкая промышленность:
Рынок после начала санкционной войны фантастически освободился, ушли не только дорогие, но и массовые бренды, которые могла бы заместить продукция российской легкой промышленности, но её просто некому выпускать.
Конечно, есть и тут попытки исправить ситуацию. Например, Минпромторг разработал программу "Профессионалитет" для колледжей. В рамках программы предлагается создание новых образовательных кластеров под реальные потребности региональных промышленных предприятий, в том числе профильных: кожевенный, льняной и камвольный образовательные кластеры. Но будет ли это эффективным? Вопрос пока открытый.
Что с того?
Конечно, в рамках одного материала не рассмотреть всех проблем с мобилизацией экономики. Но и по рассмотренным оптимизма маловато. Выходит, что в сельском хозяйстве мы до сих пор сильно зависим от транснациональных корпораций, производителей семян. В станкостроении – от китайских и даже всё ещё западных компаний. ВПК у нас местами сильно "прихрамывает", а молодое население, сплошь получившее образование менеджера или экономиста, не будет работать фрезеровщиками, сварщиками и так далее.
И это мы ещё не коснулись вопроса "суверенизации" олигархических элит – вот где простор для наведения порядка. Не коснулись и вопроса монетарной политики Центробанка, а ведь эта политика, оставшаяся на либеральных рельсах, уже показывает, что почти не справляется с вызовами, стоящими перед страной.
Для нас очевидно, что необходимы те самые тектонические сдвиги во всех сферах, о которых говорил Андрей Пинчук. Вот только, к сожалению, это не вопрос нескольких месяцев или даже лет.
Источник Версия для печати
