История проклянет нас...

В ответ на поставленные Вами вопросы, как я смотрю на совершенный нами переворот, чего я жду от будущего и как я оцениваю роль и влияние существующих партий и организаций, пишу Вам это письмо, признаюсь, с тяжелым чувством. Того, что случилось, конечно, мы не хотели. Вы знаете, что наша цель ограничивалась достижением республики или конституционной монархии, с Императором, имеющим номинальную власть, затем - преобладающего влияния в стране интеллигенции и равноправия евреев. Полной разрухи мы не хотели, хотя и знали, что на войне переворот отразится неблагоприятно... Мы предполагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета, что временную разруху в Армии мы остановим быстро и, если не своими руками, то руками союзников, добьемся победы над Германией, заплатив за свержение царя лишь временной отсрочкой победы. Надо сознаться, что некоторые даже из нашей партии указывали невозможность того, что произошло, да и мы сами не без некоторой тревоги следили за ходом организации рабочих масс и пропаганды в Армии. Что ж делать, - ошиблись в 1905 году в одну сторону, теперь ошиблись опять, но в другую. Тогда недооценили крайне правых, теперь не предусмотрели ловкости и бессовестности социалистов. Результаты Вы видите сами. Само собой разумеется, что вожаки совета рабочих депутатов ведут нас к поражению финансовому и экономическому краху вполне сознательно, возмутительная постановка о мире без аннексий и контрибуций, помимо полной своей бессмыслицы, теперь уже в корне испортила наши отношения с союзниками, подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для избирателей. Не буду излагать, зачем это было нужно все... Кратко скажу, что здесь играли роль, частью, сознательная измена, частью, желание половить рыбку в мутной воде, частью - страсть к популярности, конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, т.е. на блоке Государственной Думы. Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами после начала войны. Вы знаете также, что наша Армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на неудовольствие и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему в последнюю минуту я колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю. Что же теперь делать? - спросите Вы. Не знаю, т.е. внутри мы знаем оба, что спасение России в возвращении к Монархии, знаем, что все события последних месяцев ясно доказывают, что народ не был способен принять свободу, что масса населения не участвующая в митингах, настроена монархически, что многие и многие, голосующие за республику, делают это из страха. Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями. Признать мы не можем, противодействовать не можем и не можем соединиться с теми правыми и подчиняться тем правым, с которыми мы так долго и с таким успехом боролись, также не можем. Вот все, что я могу сейчас сказать.