Незадолго до Дня памяти жертв политических репрессий администрация провинциальной Тарусы решила вернуть исторические названия центральным улицам, носящим пока имена деятелей коммунистической революции. О возвращении исторической памяти, избавлении от имен организаторов сталинского террора в наших топонимах рассказывает вице-президент фонда «Возвращение» Даниил Петров
КАРТОЧКА ЭКСПЕРТА
Даниил Викторович Петров — адвокат, кандидат юридических наук, вице-президент фонда «Возвращение».
Организация объединяет многих членов разных политических и идеологических взглядов — журналистов, историков, социологов, писателей, — объединенных убеждением, что Советская власть совершила огромную ошибку, уничтожив множество памятников и исторических названий, которые могли бы напомнить гражданам России о ее многовековой истории.
— Даниил Викторович, расскажите о вашем обществе. Каковы его цели?
— Своей задачей мы видим возвращение утраченных в советский период историко-культурных ценностей. Названия стоят на первом месте, так как и вернуть их легче всего. В 1918 году началась первая волна переименования советской властью улиц, площадей и городов. Коммунисты понимали, что это практически бесплатно.
И сегодня мы понимаем, что вопреки укоренившимся бюрократическим мифам стоимость переименования сегодня почти равна стоимости листа бумаги, на которой чиновник ставит свою подпись.
Это необходимо обосновать, конечно. Нужно понимание, что историческое название имеет свою ценность. Среди нас — люди либеральных воззрений, люди, опирающиеся на память об ушедшей царской империи, монархисты.
— Белогвардейцы?
— Можно сказать и так. Белая гвардия преимущественно опиралась на идею, что ничего не предрешено: судьбы родины она связывала с решениями будущего Учредительного собрания. Если учитывать, что в белом движении был плюрализм в самом высоком смысле, то можно согласиться, что наш фонд близок к его идеям.
Движение без оформления возникло в 2008 году, фонд зарегистрировали в 2010 году. Активных членов у нас совсем немного, около десятка. Хотя города-инициаторы — Москва и Санкт-Петербург, сторонники у нас по всей России. Например, активно нас поддерживают в Нижнем Новгороде, в Тутаеве, бывшем Романове-Борисоглебске (городе XIII века в Ярославской области), идет борьба за возвращение исторического названия.
— Вы начинаете работу не с нуля, массовое возвращение исторических топонимов проходило во времена Ельцина. Вы преемники?
— Впервые возвращение утраченных исторических названий провели сами коммунисты по идеологическим опять-таки причинам. В тяжелый период Великой Отечественной войны они апеллировали к патриотической памяти народа и вернули военным офицерские звания и погоны, церкви — легитимность, ввели ордена с именами царских полководцев. В 1943-м во время блокады руководитель Ленинградского обкома ВКП(б) Жданов, следуя этой партийной линии, заручился одобрением Сталина и переименовал двадцать центральных улиц и площадей.
Переименование стало инициативой главного архитектора блокадного Ленинграда Николая Варфоломеевича Баранова. Поразительно, что он потомок строителя Казанского собора, великого зодчего Воронихина.
Сам Баранов творил в стиле сталинского классицизма, но полагал, что городу надо возвращать исторический топонимический облик.
Сейчас многие и не знают, что в память о большевистском перевороте Невский проспект был назван проспектом 25 Октября. Даже те, кто не был в Петербурге, знают, что там есть Дворцовая площадь, на которой стоит Зимний дворец с Эрмитажем. Она называлась Площадью имени Урицкого в честь руководителя Петроградской ЧК из левых эсеров.
Садовая была улицей 3 Июля. Кто скажет сегодня, что это за дата такая? А это дата первого неудавшегося большевикам переворота в 1917 году. Казалось бы, вполне пролетарское название крупнейшего проспекта — Литейный — коммунистам не подошло, его переименовали в Володарского. Воспетое Пушкиным Марсово поле называлось Площадью жертв революции.
5 января 1944 года под грифом «Секретно» вышло постановление горкома партии о возвращении исторических названий двадцати улицам Ленинграда. Оно заканчивалось потрясающей фразой: «Поручить Ленинградскому совету народных депутатов оформить это решение в советском порядке». Это к вопросу о том, кто был властью в СССР. Тот короткий период окончился знаменитым Ленинградским делом, когда были расстреляны все руководители блокадного Ленинграда, которые и принимали это решение о переименовании. Выжил только архитектор Баранов, он отправился в ссылку в Среднюю Азию.
— Какова ваша и ваших коллег позиция по вопросу об исторической преемственности, непрерывности процесса? Где линия, отделяющая тех, кто должен исчезнуть из названий, и людей, составивших славу нашей науки, техники и культуры, являвшихся членами высших партийных органов в силу обстоятельств?
— Ни в коем случае нельзя предавать забвению советский период истории. Наоборот, его надо изучать глубже, открывать архивы и сохранять не только в музеях, но в том числе и в топонимике. Здесь можно рекомендовать московский опыт. Рядом с табличками возвращенных названий там повесили разъяснения о том, как и почему эти улицы назывались в СССР.
Музеи должны иметь соответствующие экспозиции. Снятые названия должны найти там все желающие. В Ленинграде существовали целые топонимические ансамбли: октябрь с июлем у нас встречались на пересечении улицы 3 Июля с Проспектом 25 октября.
Давайте определимся в терминологии: есть переименование и есть возвращение имен. Возвращение имен — это, по сути, отмена исторически ошибочного переименования.
Поэтому первая задача — провести ревизию переименований советской власти, понять, в каких случаях это была ошибка, уничтожение древнего исторического названия.
С разделения возвращения названий и переименований и должны начать будущие топонимические комиссии, которым это поручат. Есть ли случаи, когда старые советские названия надо изменять? Для меня такие случаи несомненны, хотя я расхожусь в этом со многими специалистами.
— Какими критериями вы руководствуетесь?
— Лучшей топонимической комиссией России я считаю комиссию Санкт-Петербурга. Ее большинство очень сдержанно относится к идее переименования советских названий. Речь о новых улицах, построенных в СССР. В нашем городе полагают, что их надо так и оставить. Но есть случаи, когда даже самые первые советские названия должны поменяться.
Нередко в СССР улицам давали имена людей, являвшихся с современных позиций террористами. Они устрашали людей, готовы были жертвовать любым количеством жизней во имя своих идей, нередко фантастических. Халтурин взорвал в 1880-м часть Зимнего дворца, император Александр II, уничтоживший крепостное право, проведший судебную и земскую реформы, не пострадал. Но в план взрыва заранее была заложена как неизбежная необходимость гибель одиннадцати ветеранов русско-турецкой войны из почетной охраны. Сегодня по меньшей мере 170 улиц носят имя террориста Халтурина. В моем родном городе улице Халтурина возвращено историческое название Миллионная.
Террористам из советского пантеона (они сами так себя и называли) — Каляеву, Желябову и Перовской — посвятили множество мест.
Убивший Великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, Каляев упоминается сегодня в названиях 40 улиц, Перовская — 77.
В Петербурге имена Желябова, Каляева, Халтурина и Перовской в топонимике упразднены, а в России — еще нет.
Кроме того, нельзя оставлять в названиях имена людей, причастных к организации и исполнению государственного террора. А таковых в названиях страны огромное количество. И в советские годы не особо скрывались документы о такой роли Ленина в период Гражданской войны. А уж после распада СССР из документов Российского госархива политической истории (бывший архив Института марксизма-ленинизма) она стала совсем ясна. Его имя носят 10 136 топонимических объектов.
Нельзя обойти и сталинское политбюро: Молотова, Кагановича, Калинина, Ворошилова и прочих. Рассекречено и опубликовано огромное количество подписанных ими списков на расстрелы наших сограждан и нормативов на уничтожение. Уничтожали в ту эпоху двумя способами: именными списками и спущенными сверху в области и районы нормативами, указывающими, сколько местным властям и НКВД надо найти людей 1-й (расстрел) и 2-й (отправка в ГУЛАГ) категорий.
По моим наблюдениям, чаще всего на этих списках встречается подпись Калинина. По данным Федеральной налоговой службы, это имя встречается в топонимах России 3358 раз. Улиц Кагановича сегодня всего две, Ворошилова — 777, Молотова — 8, Кирова — 2958. Это не считая парков, стадионов, кораблей и клубов.
В сентябре 1937 года от Ежова Сталину поступила такая записка: «Товарищ Микоян просит дополнительно расстрелять 700 человек. Предлагаю дополнительно расстрелять 1500 человек, а всего с ранее утвержденной цифрой — 2000 человек». Резолюция Сталина — «За». Улиц Микояна у нас сегодня 30 штук.
Улицы Сталина в России сосредоточены на Кавказе, их 27 до сегодняшнего дня.
Наконец, придется переименовать улицы, отражающие конкретную идеологию, поскольку это прямо запрещается нашей Конституцией. По моему мнению как юриста, этому критерию отвечают названия улиц: Пролетарская диктатура, III Интернационал, Коммунистическая, Социалистическая и так далее. Многие ли сограждане знают, что такое улица МОПРа (Международная организация помощи борцам революции. — В. Ш.)?
Случаи такого рода можно назвать пограничными. Конечно, решать такие проблемы можно опросом населения, которое почти не знает ни советской, ни дореволюционной истории. А привычка к названию вообще не имеет отношения к образованию, это вопрос психологии. Поэтому, когда мы спрашиваем людей: «Вы за переименование?» — они чаще отвечают отрицательно.
Стоит поменять формулировку: «Вы за возвращение исторического имени?» — и ответ становится скорее положительным.
Поэтому правильнее все-таки создавать топонимические комиссии, как это сделано во многих городах. Туда входят завкафедрами филологических факультетов, краеведы и историки. Мы же не спрашиваем граждан, когда решаем вопрос о реставрации памятника архитектуры, — на то есть профессиональные мнения. Но конечное решение выносят государственные органы.
— Вам довелось участвовать в процессе возвращения исторических названий шести железнодорожных станций на Урале в 2010 году. Подписывал Владимир Путин. С какими проблемами, по вашему опыту, придется столкнуться тем, кто решит последовать примеру Тарусы? Для малых городов России, которые рассчитывают на приток туристов, он может оказаться привлекательным.
— В своем противодействии такому обновлению бюрократический аппарат последовательно указывает на три проблемы. 1. Необходимо менять все документы, это тяжелая нагрузка на граждан и коммерсантов. 2. Мы предаем нашу память о советском периоде, ведь это тоже наша история. 3. Весь процесс требует больших денег.
Как гражданин и юрист по гражданскому праву, прошедший через эту процедуру, лично могу дать такой комментарий.
Первое. Документы о месте жительства или владении недвижимостью меняются не тогда, когда происходит смена названия в адресе, а только когда физическое или юридическое лицо переезжает на другое место. Даже если неграмотный менеджер Росреестра потребует замены документов, это будет незаконное действие, и его легко оспорить. В Петербурге множество пожилых людей живут с паспортами и документами, в которых фигурируют улицы Желябова или Каляева, в свидетельствах о рождении некоторых указан город Троцк (Гатчина). Ничего им менять не надо.
О забвении советского прошлого. Количество улиц и городов, построенных после 1917 года, чрезвычайно велико, этот топонимический фонд ликвидировать невозможно и не нужно. Советское прошлое в названиях и видимых приметах останется с нашими потомками навсегда.
Речь идет о возвращении исторических наименований в количестве сравнительно небольшом, сосредоточенных почти всегда в ограниченных исторических центрах городов.
Коммунисты с точки зрения исторической совершали грандиозные ошибки, переименовывая улицы и города, которым по 500–700 лет.
России все-таки более 1000 лет, а не 70, как может показаться, если взглянуть на архитектурные планы наших городов.
О стоимости. Она сводится максимум к замене табличек. Средняя стоимость одной по России — 1050 рублей. Множество общественных организаций готово взять на себя эти расходы. А на крупные кампании всегда находятся спонсоры. Насколько я знаю ситуацию в Тарусе, несколько общественных организаций объявили о готовности оплатить расходы по возвращению исторических названий.
Но есть еще более простой выход. Мало кто задумывается о том, что сами таблички на домах регулярно заменяются безо всяких переименований, они просто изнашиваются. В Петербурге это происходит раз в семь лет. И когда Валентина Ивановна Матвиенко в ответ на наши ходатайства указывала на расходы, мы просто предложили поменять их через пару лет, когда подойдет плановая замена.
В этих аргументах много лукавства: когда в Москве переименовали станцию Карачарово в Нижегородскую, никто о стоимости не вспоминал. А вот обсуждая переименование метро «Войковская» (названо в честь убийцы царской семьи), чиновники публично схватились за голову — столько хлопот и расходов они углядели. В действительности, расходов было бы меньше, чем при переименовании Карачарово.
Только что в Петербурге станцию метро «Новокрестовскую» переименовали в «Зенит». Все карты в вагонах поменяли за месяц! И никто не говорил о расходах, потому что эти схемы регулярно и часто меняются. В решении Ленсовета от января 1944 года есть пункт о выделении листового железа на таблички для улиц. А ведь полностью блокада еще не была снята. Думаю, этот пример закрывает все возражения материального характера.
— Вы чувствуете невысказанное отношение чиновников к таким инициативам?
— Чаще всего апелляция к бюджетной экономии и бюрократическим проблемам — просто прикрытие.
Во-первых, чиновники реально боятся социально активной части общества, которое верует в коммунистические идеалы и агрессивно противится всяким изменениям, связанным с памятью об СССР. Они могут выйти без понуканий на улицу с плакатами, забросать управленческий аппарат коллективными и частными письмами, жалобами. Они легки на подъем, написать заявление в прокуратуру им несложно.
Во-вторых, местным чиновникам недостаточно образования и политического умения, я уж не говорю об авторитете. Они с такой стихией говорить не умеют.
В-третьих, многие высшие чиновники публично ностальгируют по советскому периоду, а это важный сигнал на места: даже провинциальные патриоты и краеведы среди уездного чиновничества боятся проявить неуважение к недвусмысленно выраженным симпатиям руководства.
— Надеетесь ли вы на продолжение процесса возвращения исторических названий улицам и площадям России?
— Нельзя отрицать, что внешний облик объекта, его содержание всегда связаны с названием. Конные скульптуры на Аничковом мосту в Петербурге не могли бы быть созданы на проспекте 25 Октября. Конструктивистский кинотеатр «Ударник» в Москве не мог быть построен на Соборной площади.
А к историческому облику малых городов надо относиться особенно бережно. Местные исторические топонимы играют там даже более важную роль, чем в крупных городах: на малых площадях несоответствие топонимического ансамбля архитектурному просто режет глаза. И слава Богу, что Таруса, известная в XIII веке как город князя Михаила Черниговского, вновь обрела Боголюбскую, Воскресенскую и Кирпичную улицы, решая таким образом вопрос туристической привлекательности. Туристический бизнес парадоксальным образом стимулирует уважение к местной истории и шире — самоуважение.
Источник Версия для печати