Вернуть Есенина

Если намеренья захватчиков в отношении побежденных серьезны, они принимаются сбивать имена местных царей, валить статуи местных богов и героев. Они знают, что память – культурная, религиозная, историческая – главная защита, главная надежда народа завоеванного.

О чем я, бишь? О маленьком завоеванном городе, который называется… Уже сложности. Был хутор Романовский, в 1921 году большевики присвоили ему статус города и – ни к селу ни к городу – название Кропоткин. Чтоб каждый житель запомнил: мать порядка – анархия. Потом большевики вместо анархии установили другой порядок, такой, что покойник граф Аракчеев добр в сравнении аки агнец. Но название осталось, притерлось. Хорошо б заговорить о возвращении названия Романовский, да только нынче не до того.


В городе много разных улиц. До недавнего времени среди них числилась улица Сергея Есенина. Теперь такой улицы больше нет. В одно прекрасное утро жители проснулись на улице Мурата Ахеджака.

Вопросов тут возникает сразу множество. Кто таков сей Ахеджак, чтобы ради него стирать с городской карты имя русского поэта? Справочники любезно сообщают: уроженец аула Псейтук, кандидат технических наук, заместитель главы администрации Краснодарского края в 2002-2010 годах. Сначала – «яблочник», затем активный единоросс. Умер в городе Фрайбурге в Германии, перенеся три десятка дорогостоящих операций. Впоследствии был выявлен как фактический владелец немыслимого количества элитной жилой площади.

На наш взгляд, это не повод для наименования улицы. Но даже будь оно и поводом… Следом за журналистом Игорем Паниным, поднявшим сию тему в «Живом Журнале», я не поленилась ознакомиться с местной топонимикой. Пригородная улица, Резервный переулок, Заводская улица, улица Элеваторная и улица Техническая. Есть улица Вокзальная. Тупые, пустые, тусклые названия. Меняй их сколько хочешь – кто огорчится? И уж, коль скоро у нас все-таки не провозглашен официальный возврат к большевизму, просто просятся к переименованию улица Ленина, Красноармейская улица. Ан нет, Есенин им помешал. Вот как тут не расслышать поступь вступающего в город врага?

Впрочем, кто он, этот враг? Вот тут есть над чем призадуматься. Признак ли уничтожение имени Есенина на городской карте процесса вытеснения русского населения кавказским? С одной стороны – Кубань, край исторически тревожный. Когда-то, в конце XVIII столетия, город начался с «поста у Горелого Дуба». Пост был важный – у брода. Через брод устремлялись на русских земледельцев набеги черкесов. Реванш? Чтоб русским духом не пахло?

И уж кстати, в последнее время опять зазвучали голоса против всеобщего обучения в стране на русском языке. Что, кстати, подразумевает и необучение русской литературе.

Быть может, так, а быть может, и иначе. Быть может, просто «партия власти» начинает историю с нуля, с себя любимых? Тогда национальный фактор ни при чем. Большевики вообще аж при жизни города в свою честь переназывали. В свое бесчестье, верней сказать. (Кстати, многие наши соотечественники всерьез думают, что Санкт-Петербург Петр назвал себе во славу, а не в честь, как пристало русскому государю, своего святого покровителя.) Быть может, это только с нашей точки зрения, с точки зрения профанов, решительно непонятно, чем Ахеджак предпочтительнее Есенина? А в системе партийно-чиновных приоритетов он, может статься, величайший из великих, с кем рядом не стоял какой-то жалкий поэтишка?

В этом случае мы делаем пессимистический вывод, что наша, народная система ценностей не совпадает с системой ценностей, бытующей в кругах сильных мира нашего. И что вместо того, чтоб уважать наши ценности, последние административными методами навязывают нам свои. Не делая себе труда объяснить, мы ведь профаны, мы все одно не поймем.

И возмущение людское, довольно сильное, никого не смущает.

Кстати, убогое празднование величайшей русской даты – Бородинской битвы – тоже лыко в строку. Ну какая, в самом деле, разница, что там было до? Санкюлоты во Франции вообще начали календарь наново, с себя. Так и бумаги помечали – «в третьем году» или там «четвертом». Верной дорогой идете, товарищи.

Вот и поди разберись, кто вошел в русский город. Право на существование имеют разные версии. Несомненно одно – вошел враг. Ибо враг взял булыжник и сбивает имена. Так поступают только враги.

Как выяснилось, в черкесском ауле Псейтук уже возвели памятник Мурату Казбековичу Ахеджаку. Что ж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что землякам своим покойный был большой благодетель. На своем блоге Игорь Панин уже предложил переименовать Псейтук в Ахеджак, раз уж кому-то так хочется увековечить память чиновника. Воистину, да разве ж мы против?

Что до меня, я не люблю Сергея Есенина. Но я возвышаю свой голос в защиту его памяти, ибо вопрос куда серьезнее личных вкусов. Есть сумма русской литературы, из которой мы можем что-то не любить, но не смеем, не имеем права ничего вычитать. И надобно вовсе не дружить с головой, чтобы оспаривать, что Есенин в эту сумму входит.

То, что пропало с таблички, завтра пропадет из учебника. И мы проснемся не на другой улице – в другой стране.