В Русской Зарубежной Церкви, пожалуй, наиболее тесный контакт со страждущими братьями и сестрами на Украине поддерживает Митрополит Германский и Берлинский Марк (Арндт). Мне захотелось узнать мнение о происходящем человека, который получает информацию из первых рук.
– Владыка, как бы вы охарактеризовали нынешнюю ситуацию с Украинской Православной Церковью (УПЦ)?
– На мой взгляд, мы являемся свидетелями преследований, которые очень во многом перекликаются с гонениями на христиан в первые века нашей эры. Только сейчас ситуация гораздо хуже, потому что все это делается бывшими христианами и бывшими прихожанами нашей Церкви, которые теперь выступают против нее. Все эти усилия направлены на то, чтобы объявить УПЦ несуществующей или запретить ее деятельность на территории всей Украины. Ее уже объявили вне закона в отдельных регионах, а теперь преследуют по всей стране.
– В конце декабря президент Украины Владимир Зеленский призвал Верховную Раду в течение двух месяцев принять закон о запрете деятельности Русской Православной Церкви (РПЦ) на Украине, который может привести к полному запрету УПЦ. Какие последствия этого вы видите?
– Прежде всего, как говорят украинские власти, любая организация, которая каким-либо образом связана с Россией, будет запрещена. В прошлом году УПЦ была вынуждена под давлением прекратить контакты с Московским Патриархатом, они больше не упоминают Патриарха Московского и всея Руси. Это нонсенс с канонической точки зрения, но им пришлось с этим согласиться, чтобы избежать гонений хотя бы по данной причине. Но, похоже, это не произвело никого впечатления на власти Украины и на тех, кто хочет, чтобы Церковь была гонимой.
– Вы родились в 1941-м году в фашистской Германии и, к сожалению, очень хорошо знаете о преследованиях христиан при Гитлере. Можно ли проводить параллели с нынешней ситуацией на Украине?
– К сожалению, нельзя. Гитлер не заходил так далеко, как это делают украинские власти. Он пытался создать «церковь», которая зависела бы от него и его правительства или была под их абсолютным контролем, но ему это не особенно удалось. Даже протестанты и католики, которые действовали под гитлеровским режимом, не подвергались тем или иным преследованиям.
– То есть можно сказать, что сейчас на Украине Церковь преследуют сильнее, чем это было во времена Гитлера?
– Да, это так, к сожалению.
– Как вы можете это объяснить?
– Это похоже на тотальную русофобию на Украине, направленную против всего, что связано с Россией. Доходит до полного запрета русского языка. Это нонсенс, потому что в начале своего существования все эти земли назывались Русью. Это не Россия, это другое название, но Россия также преемница Древней Руси. И первые памятники литературы, созданные на территории Киева, Чернигова, были написаны на древнерусском языке, а не на древнеукраинском. Такого просто не существовало, а современный украинский язык появился в XVIII–XIX веках.
– С 1 января правительство Украины лишило УПЦ права служить в нескольких храмах в Киево-Печерской лавре. Теперь появляются сообщения, что там смогут служить другие конфессии. Как вы можете это прокомментировать, и насколько это может быть чревато даже прямыми столкновениями?
– Это явный признак гонения на Церковь, и мы пока не знаем, как будут развиваться события. Власти Украины не то чтобы запретили УПЦ служить в лавре, а просто не продлили договор об аренде. Абсурд ситуации заключается в том, что после падения Советской власти эти исторические и религиозные объекты, которые всегда принадлежали Церкви, были дальше в советском духе оставлены под контролем светских властей. Они не были возвращены Церкви, хотя Церковь своими силами восстанавливала их – в надежде, что рано или поздно вся эта собственность будет передана ей, как и происходило в других странах. Но на Украине не случилось ничего подобного.
Что-то похожее в позапрошлом году происходило в Черногории, где народ пошел на баррикады. На Украине такого движения нет, там люди полностью запуганы. Поэтому власти могут по своему усмотрению продлевать или прекращать договор об аренде церковной собственности.
– Раскольники обещают взять под контроль и две другие лавры в стране – Иово-Почаевскую и Святогорскую. Что нам ожидать в этом плане?
– Мы этого не знаем. Если власти Украины будут поступать так же, как и с Киево-Печерской лаврой, то можно ожидать новых гонений против Церкви, особенно против монашества. И, конечно, против рядовых верующих.
– 7 января так называемая Православная Церковь Украины (ПЦУ) провела первую службу в Киево-Печерской лавре, а власти лишили украинского гражданства около двух десятков священников, осуществили обыски и возбудили уголовные дела против церковнослужителей. Проведение всех этих акций в Светлый Праздник Рождества Христова – это такая изощренная форма преследования?
– Да, естественно, это не просто совпадение. Как я уже говорил, до такого даже Гитлер не додумался.
– Вы у себя в епархии, в других епархиях РПЦЗ, готовы принять священников и верующих, которых лишают гражданства Украины и выгоняют из страны?
– За последние месяцы мы уже приняли у себя целый ряд священников и верующих с Украины. Можно сказать, наши храмы заполнены ими. И мы дальше будем помогать, чем только можем. Кроме того, мы отправляем гуманитарную помощь и на саму Украину, посылаем туда продукты и предметы первой необходимости.
– Вы допускаете, что в случае запрета УПЦ люди могут временно пойти в ПЦУ, просто для того, чтобы хоть где-то молиться? Как к этому следует отнестись?
– Я думаю, что это будет неправильно. Тем, кто это сделает, такой шаг нанесет духовный вред, потому что ПЦУ – это не церковная организация, она создана светскими украинскими властями, государством, и не имеет настоящего церковного общения. Это проявляется даже в том, что у них вообще нет монахов. Скажем, Михайловский монастырь в Киеве, который они контролируют, стоит пустой.
– Вы уже упомянули, что УПЦ была именно вынуждена прекратить отношения с РПЦ. В России многие не приняли это решение, люди считают, что это раскол. Вы находитесь на прямой связи с Митрополитом Онуфрием. Что вы знаете от него и его окружения об этом? Можно ли сказать, что этот шаг был сделан под жесточайшим давлением со стороны государства, чтобы сохранить саму Церковь в условиях гонений, и это только политическое, но никак не духовное решение?
– Это исключительно внешний шаг. Но какое-то окончательное решение может быть принято только тогда, когда у них будет свобода. Лично я считаю, что они могут просить об автокефалии, но сейчас это не обсуждается. На данный момент речь идет о том, чтобы выжить и спасти то, что можно спасти. Они решились на такую меру, которая никоим образом не оправдана с канонической точки зрения, потому что политически это была попытка спасти положение.
– Но тем не менее, как ни крути, это раскол. И как можно будет преодолеть его в будущем, когда, Бог даст, ситуация нормализуется?
– Очень легко. Просто покаянием и объяснением причин, которые вели к такой ситуации. Никакая внутренняя причина не могла привести к ней: это исключительно внешнее давление со стороны властей.
– Вы попросили свою паству усиленно молиться об Украинской Церкви. Насколько это помогает?
– Это самое важное, что мы можем делать. И что мы обязаны делать. Я надеюсь, что молитва помогает: мы всегда надеемся на Божию помощь.
Источник Версия для печати
