17 декабря 2010 г. на центральной площади городка Сиди-Бузид, административного центра одноименного вилайета Туниса, торговец Мохаммед Буазизи совершил самосожжение. Имея высшее образование, он был вынужден торговать овощами на рынке, что ему запретили делать из-за отсутствия лицензии. Это послужило поводом для начала II Жасминовой революции в Тунисе.
В городе начались протесты, толпа штурмом взяла расположение национальной гвардии. Первоначально информация не поступала, но 24 декабря о ней узнал мир. Беспорядки распространялись. Наконец, 14 января 2011 г. ими была охвачена столица Туниса город Тунис. Пришедший к власти на гребне I Жасминовой революции 1987 г. президент Бен Али бежал с 1 т золота на борту в Саудовскую Аравию.
Свержение власти в Тунисе послужило толчком Панарабской революции: власть пала в Египте; в Иордании, Марокко и Омане местные монархи пошли на существенное изменение политического строя; Ливию и Йемен охватили гражданские войны; в пучину массовых гражданских протестов погрузилась Сирия. На этом фоне желание посмотреть на жизнь в Тунисе через полгода после революции было, и оно было сильным.
Разговоры с уличными торговцами, таксистами, работниками отеля, текущие собственные наблюдения, конечно, не дают полной картины, но позволяют оценить хотя бы что-то.
Тунис – страна бедная, если не сказать – нищая. Вы можете оценить это по такому примеру: в ресторане в центре Сусса хорошее блюдо с бараниной (не под стать по размерам московской порции) стоит, в пересчёте, около 200 рублей, но при этом там обедают в основном иностранцы – большинству местных не по карману. Многие лакомые кусочки бизнеса принадлежат друзьям-арабам из монархий Персидского залива. Сливки тунисского общества сосредоточены в элитных поселениях, где элита живёт обособленно от остального населения страны (как наша Рублёвка). Таковы район Новый Карфаген в столице городе Тунисе и, собственно, Порт эль-Кантауи в Суссе.
При всей бедности в Тунисе очень высокий уровень образования. Образовательных учреждений много, качество образования по арабским меркам высокое (во всяком случае, так считают сами тунисцы). За двухчасовую пешую прогулку по улицам Сусса я насчитал пять учебных заведений, хотя специально я их не искал. Примечательно, что два из них – туристического профиля. Практически всё взрослое население Туниса достаточно свободно разговаривает по-французски, очень многие хотя бы на базовом уровне владеют английским языком.
Страну терзают забастовки. По прилёту меня встретила забастовка работников аэропорта. В городе Тунисе идёт забастовка мусорщиков, что превратило и без того не отличавшийся чистотой город просто в подобие чего-то непристойного. Впрочем, после посещения удмуртского Воткинска я деликатно промолчу о чистоте тунисских городов (чья бы корова, как говорится, мычала – увы-увы). Груды мусора просто лежат на улицах. В арабских кварталах можно наблюдать слив помоев прямо из окна. Это никого не удивляет и не является чем-то из ряда вон выходящим.
Характерно, что в Суссе уже появилось авеню 14 января 2011 г. Оперативно.
На улицах много военных. В Суссе это не особо ощущается, а вот в Тунисе (городе) блокпостов много. Армия контролирует ситуацию, проводит досмотры, пресекает скопления народа. А скопления происходят: это не сложно – только 20 – 25% населения имеют постоянную работу со стабильным заработком (зарплата в 5 – 6 тыс. рублей считается вполне приемлемой). В условиях безработицы люди имеют время для митингов. К тому же в Тунисе общество потенциально очень взрывоопасное: уровень образования высокий, работы нет. Все всё понимают, но сделать ничего не могут – это злит.
Кто не имеет работы, занимается доступным предпринимательством. В многочисленных лавочках торгуют ширпотребом вроде подделок «Луи Вюттон» за 800 рублей (если поторговаться, то сумочку можно будет купить за 300 – 350 рублей), изделиями из верблюжьей кожи и бесчисленным количеством посуды (при первоначальной цене тарелки в 2000 рублей торг уместно заканчивать на цене в 100 – 150 рублей за изделие). В самом незавидном положении – торговцы овощами и фруктами. Основной контингент их покупателей – местное население, поэтому цены совсем-совсем смешные, а если ещё поторговаться… Много так не заработаешь. Много они и не зарабатывают.
Критическое недовольство и привело к событиям 14 января с.г.
Ещё об одном предубеждении российских «патриотов» (я эту категорию предпочитаю называть «патриотствующими»: кричать о патриотизме и любить Родину – не одно и то же). В Тунисе арабы не любят Каддафи и его режим не поддерживают. Не любят и не поддерживают. Никакой, совершенно никакой «антиамериканской арабской солидарности» не просматривается. Подчёркиваю – я общался с самыми обычными жителями, ни одного представителя даже просто государственных органов, не говоря уже об элите, среди них не было. Это имеет и наглядные свидетельства: всюду можно увидеть флаги Ливийского Королевства, которые использует сражающийся с Каддафи Национальный переходный совет. Эти флаги свисают с балконов, вывешены в мелких лавочках, поднимаются на флагштоках у гостиниц и пляжей, приклеены к автомобилям. Люди разного достатка и разного социального положения единодушны в своём отношении к происходящим у соседей событиям.
Промышленность в Тунисе развивается. В столице появились внушительные заводы отвёрточной сборки (например, завод «Ман», в чём-то напоминающий завод «Фольксваген» в Калуге), хотя этого, конечно, не хватает для обеспечения работой молодого и разрастающегося населения. Многие по-прежнему вынуждены заниматься ручным трудом в сельском хозяйстве – сборщиками ягод на оливковых и финиковых плантациях либо пастухами для многочисленных отар, пасущихся в тени упомянутых оливковых рощ.
Никакого напряжения в Тунисе не ощущается. Мне довелось пообщаться с двумя русскими, которые уже несколько лет живут в Тунисе (это два разных человека, не знакомых друг с другом). Оба отмечали спокойствие и безопасность. Конечно, существуют и хулиганство, и кражи, и убийства, но разгула преступности нет. В курортном Порте эль-Кантауи её точно нет – гулять затемно можно смело. Хотя формально в 9 часов вечера по местному времени начинается комендантский час, кроме столицы города Туниса он соблюдается мало, и на это смотрят сквозь пальцы. Иллюстрации спокойствия? Одна из моих собеседниц привела пример, как забыла кошелёк в магазине в Махдии (побережный город, центр вилайета к югу от Сусса), вернулась за ним через полчаса, и его ей вернули со всем содержимым. Революция никак в отрицательном отношении на состояние преступности не повлияла. Мои собеседники в этом уверяли.
Оценки прошлого… Не сказал бы, чтобы Бен Али ругали. Скорее в оценках в его адрес чувствовалась обида – разочарование за обман со стороны того, кому доверял. Народ готов был терпеть свой скромный достаток, но лишь пока верил, что власть не ворует в тех масштабах, как она воровала. Например, в Тунисе существует банк «Солидарность», в капитал которого государство зачисляет часть подоходного налога. Каждый тунисец после окончания высшего учебного заведения имеет право получить низкопроцентный кредит на 5 лет в «Солидарности» для открытия собственного дела (кстати, интересная идея, не находите?). Люди считали, что на это деньги банка и тратятся, но революция вскрыла, что на эти цели расходовалась лишь половина предназначенных средств, а вторая уходила на «подпитку» бизнеса жены сбежавшего президента. Ложь и обман плохи тем, что после того, как вскрываются, сжигают всякие мосты доверия.
Беспрекословный авторитет в Тунисе один – первый президент Хабиб Бургиба (правил в 1957 – 1987 гг.). Количество улиц в его честь, памятников, мемориальных досок, изречений и т.п. не поддаётся исчислению. Впрочем, в России, если судить по количеству памятников, у нас тоже такой «авторитет» имеется. О Бургибе говорят с придыханием, как об архитекторе тунисской государственности. Всё, что было до Бургибы, современный Тунис в массовом порядке забыл. Память о монархии и беях искоренялась и выкорчёвывалась все годы после устроенного Бургибой в 1957 г. государственного переворота и установления республики. Наглядным свидетельством этого является уничтожение дворца беев в городе Тунисе. В нём устроили музей античных фресок, почти полностью уничтожив внутренние конструкции дворца, о красоте которых позволяют судить лишь три сохранённых помещения. Впрочем, в другой резиденции беев в Новом Карфагене теперь основная резиденция президента Туниса.
Ритм жизни после революции не изменился. Люди проводят дни в поисках заработка и вечера в многочисленных кафе, рассчитанных на местное население – с незатейливым сервисом и меню, но ценами ещё в 3 – 4 раза ниже, чем в тех, где отдыхают иностранцы.
Что же изменила революция? Она насытила воздух оптимизмом. Он действительно присутствует в разговорах людей, в их отношении к тому, что с ними будет дальше. Все надеются на перемены и на то, что эти перемены обязательно изменят жизнь к лучшему. Этого для успеха начинаний уже немало.
Версия для печати