Вырваться сюда хоть на пару часов из обезумевшего мира – уже счастье для человека не только русского. Вырываются, приезжают и – остаются. Не без трудностей, конечно, но Свято-Георгиевская обитель живет и помогает жить другим. Об одном дне обители наш рассказ сегодня.
Самые человечные бегемоты
– Всё! Хочу подальше отсюда, – заявила Наташа. – Дышать нечем – желаю воздуха! Кто бы мог подумать, что в зоопарке приятнее, чем снаружи: тут хоть бегемоты с обезьянами вменяемые, а там, за забором, – эти ходят, с флагами радужными.
– Это называется: «Всё передовое человечество радостно встречает прогрессивный закон, принятый в самой лучшей стране мира», – пояснил я. – Вот и ходят с флагами. А бегемоты, и правда, милее радующихся снаружи товарищей.
В общем, нарвались: приехали в Берлин, а здесь как раз радостно и послушно отмечали известное разрешение американского суда, позволяющее вступать – во что, уж не знаю, но не в брак точно – людям одного пола. Идешь по городу – кругом вот это вот всё: мальчики в чулках и в помаде, девочки непонятно в чем – какое-то силиконовое месиво под радужным флагом, причем агрессивно настроенное. Ладно, ребенок поступил мудро: взял и заснул в своей коляске, а проснулся только у бегемотов, к которым мы ринулись, чтобы не испачкаться. Людьми себя почувствовали в зоопарке – такая вот цивилизация. А до отъезда еще два дня: ночевать в зоопарке не принято – хочешь, не хочешь, а уходить надо.
Немецкий Сигор
Так мы решили «угонзати в Сигор». Лот, правда, из меня так себе, особенно в смысле праведности, но хоть немного удалось понять его чувства, когда он жил в известном городке. Противно, доложу вам, донельзя. А если ты с семьей там прописан? Нет, ребята, вон отсюда! В Сигор! Наташа, не в пример Лотовой жене, соляным столпом становиться не хотела, поэтому бежала без оглядки, а я коляску с мудро уснувшим Саввой Петровичем впереди толкал. Слышалось Наташино возмущенное: «Хотела на настоящих немцев посмотреть. Увидела, ага. Хоть один нормальный немец остался вообще?!»
Остался, и не один. Ура! Нашим Сигором оказалась деревушка Гётшендорф в провинции Уккермарк. Огромное спасибо мы должны сказать общине Воскресенского собора в Берлине, что на Hohenzollerndamm, 166: каким-то чудом добравшись сюда через полгорода сквозь веселящиеся толпы непонятно кого, мы узнали, что отсюда едут паломники в Свято-Георгиевский монастырь, расположенный в этой деревне в 70 км от Берлина. Автобус отправлялся рано утром. Нас дружно пожалели и пригласили с собой. Савва Петрович оживился и заорал что-то похожее на «А-а-аксиос!» – после этого сказали, что возьмут бесплатно.
И тут уже началась настоящая Германия, без заскоков. «Речка, небо голубое – это всё мое, родное» – хоть и не про Германию стишок, но, когда вырываешься из ужаса, любое настоящее, нормальное начинаешь воспринимать родным. Правда, красиво: Уккермарк впечатляет достойным спокойствием. Тихие деревни, озера, дубовые рощи, а то и хвойные леса, на совесть возделанные поля (о, дядька в поле вылез из трактора и приветственно рукой помахал) – уф-ф: жива старушка Германия. И когда ты, въезжая в одну из деревень, вдруг видишь новый скромный собор, распахнувший двери, десятки человек вокруг него, дышишь уже полной грудью и понимаешь, что не только жива, но поживет еще, даст Бог.
Итак, Гётшендорф. Празднование 10-летия основания православной обители во имя святого великомученика Георгия Победоносца. Литургию служит архиепископ Берлинский и Германский Феофан. Порадовало: служба проходила очень сосредоточенно, для прихожан Литургия не стала «привычкой». Да и как она станет такой, если многие из сегодняшних прихожан, например, совсем недавно только приняли Православие. Да-да, по свидетельству моих собеседников, всё больше немцев становятся православными. И для тех, кто по рождению православный: русский ли, украинец, румын или серб, – жизнь в новых условиях, видимо, способствует осознанному участию в богослужении – тут не до «привычки».
Принцы не ходят в ногу
А собеседников было много. Первый из них –Эдуард, принц Ангальтский (Eduard, Prinz von Anhalt). Мы говорим после службы.
– Ваше высочество, чем вызвано ваше внимание к скромной деревне Гётшендорф?
– Не столько к Гётшендорфу, сколько к возможности установления тесных и добрых контактов с Россией, Православием и русской культурой. Если брать историю, то эта земля была завоевана моим предком, Альбрехтом Медведем, а через Екатерину Великую, с которой наша фамилия также в родне, у нас очень тесные связи с Россией. Поэтому я очень рад, что меня пригласили сюда, в Гётшендорф. Я с восхищением смотрю на появление здесь, в земле Уккермарк, русского православного храма и монастыря. Большое спасибо игумену монастыря отцу Даниилу (Ирбитсу) за его открытость, готовность и способность к доброму общению, а следовательно, и просвещению.
Каково ваше первое впечатление?
– Прекрасное! Когда видишь своими глазами, что благодаря появлению православной обители начинает возрождаться не только архитектурный исторический комплекс, которому грозило уничтожение, но и близлежащие земли, то смотришь на жизнь с большей надеждой.
– Как вы считаете, православный монастырь здесь, на немецкой земле, – это своего рода прибежище для русских эмигрантов в Германии, их место встречи, возможность почувствовать себя в какой-то степени дома или же это еще и возможность для коренных жителей лучше узнать Православие, христианскую культуру?
– Я убежден, что главным здесь является именно значение православного монастыря для самих немцев, а далеко не только эмигрантов из бывшего СССР. И значение это огромно. Я считаю, что Церковь не должна зависеть от политики. Одна из главных трудностей Протестантской церкви, к которой я принадлежу, заключается в том, что она всё время стремится, скажем тактичнее, учитывать новейшие политические или насаждаемые модные общественные веяния, пытается всегда «идти в ногу со временем»… И мне кажется, что такие хождения в ногу чреваты потерей собственно христианской идентичности. Теряются фундаментальные библейские ценности. Если государство приветствует, скажем, гомосексуализм, то Церковь, на мой взгляд, вовсе не обязана с восторгом хлопать в ладоши и разрешать гомосексуальные «браки», боясь, что, если она этого не сделает, количество прихожан может сократиться. «Консервативный» – это далеко не всегда «отсталый», «плохой». «Консервативный» – это тот, кто сохраняет что-то старое, доброе, ценное. А ценности эти – библейские, христианские. И если Церковь не будет отстаивать собственные ценности, то, простите, как же можно назвать ее христианской… Нельзя нам всё время бояться, что прихожане уйдут из Церкви, если мы не будем достаточно «современными», – мы должны отстаивать свои христианские ценности! Речь ведь идет о верности Христу – пусть будет в церкви мало людей, но они останутся христианами! А заниматься популизмом: мол, смотрите, мы хоть и называемся христианами, но «идем в ногу» со всеми весьма дурно пахнущими веяниями – это, по моему убеждению, неприемлемо, неверно.
И монастырь в Гётшендорфе вполне может стать тем местом, где люди всех национальностей могут видеть крепкое, искреннее христианство, жить с Богом и Церковью, не насилуя свою совесть. Может, это звучит несколько высокопарно, но православная обитель здесь, на древней германской земле, становится таким светильником, маяком для тех, кто ищет Христа, – дай Бог, чтобы монастырь строился и продолжал свое служение!
Паршивая овца Гётшендорфа
В монастыре есть и небольшой огород, и утки с курами. Кормим уток вместе с Саввой Петровичем. Подходит местный, хитро прищуривается:
– Тут, знаешь, что раньше было?
– Знаю: дача Геринга!
– Не, потом. Не знаешь! А был здесь учебный центр «Штази». Ага. Наши мирно себе тут жили, а к этому особняку и к озеру не особо-то нас подпускали. Но мы-то всё знали. Как не знать: стоят на въезде типа незаметные такие автомобили, в них – типа незаметные такие люди в штатском. Наблюдают за передвижением, чтобы, значит, никто из местных сюда не сунулся ненароком. Угу, не знали мы ничего… Тут еще аэродром был неподалеку, тоже секретный – сейчас-то зарос. Ну вот, а потом, когда «перестройка» случилась, все эти люди в штатском резко вдруг стали инженерами, профессорами и всем таким прочим, короче, быстро себе работу нашли. Мы, конечно, понимающе смеялись. Ладно, чего уж там. В общем, со временем особняк пришел в запустение. Хотели было сначала здесь детский интернат разместить, но ничего не получилось, и дом начал ветшать. До тех пор, пока десять лет назад не передали его Русской Церкви. Сейчас особняк и весь участок вокруг принадлежит православному монастырю – ждем хороших изменений. Говорят, что собираются здесь сделать паломнический центр, гостиницу, кафе и т.д. – надеемся, что всё получится.
– По опыту знаю, что к иностранцам в Германии, особенно Восточной, отношение весьма сложное. Как местные смотрят на то, что здесь, в Гётшендорфе, появился православный монастырь, да к тому же еще русский?
– Ну, во-первых, русских мы хорошо знаем, с давних пор знакомы, и отношение у нас к ним очень даже ничего себе. Во-вторых, русские здесь не коммунизм устраивают, а с восточной христианской культурой нас знакомят – чего в этом, спрашивается, плохого? Вот ты знаешь, как они поют, какой у них хор на их службах?
– Ну, имею некоторое представление.
– А мы вообще присели, когда в первый раз в монастырь на службу пришли! Вот это мощь! Красиво поют, душевно.
– Может, духовно?
– Не знаю. Красиво, в общем. И еще: если русские возьмутся за дело по-настоящему, то хоть и долго, но дело-то они до конца доведут. А деревне, да и всему округу позарез нужны и деньги, и рабочие места, и достопримечательности. Чем монастырь не достопримечательность? Значит, если русские будут тут строиться, монастырь будет развиваться, то будут и туристы, и паломники, и т.д. – вот тебе и новые рабочие места для местных. Плюс возможность различных совместных проектов вокруг монастыря, организация всевозможных праздников, конгрессов, встреч – хорошо, если всё это дело получится.
Мне еще очень нравится, что монахи, которые тут живут, очень открытые. То есть всегда можно к ним прийти, поговорить – они не запираются, не убегают никуда. Спокойно с тобой говорят, рассуждают. Некоторые наши сначала, конечно, побаивались, что, мол, будут тут жить непонятные люди в черном, молчаливые, угрюмые, языка не знающие. А тут оказалось, что монахи с тобой откровенны, уважают твое мнение, работают вовсю, про христианство рассказывают, улыбаются, да еще и немецкий знают. Те, кто не знает, учат – берут уроки у местных, кстати. Мы знаем-то только Евангелическую церковь, Католическую, а тут – на тебе: Православие! В общем, скажу так: это нам и интересно, и, думаю, очень полезно. Время покажет.
– Насколько я знаю, очень помог в основании монастыря здесь Норберт Кухинке, ваш актер.
Говорят, что сюда Путин собирается приехать – наши его ждут! Хорошо бы, конечно, приехал: дела бы у монастыря, да и у всей округи лучше пошли.
– Спасибо. Как вас зовут?
– А тебе зачем?
– Чтобы на ваши слова сослаться, это правило такое.
– Не, не скажу. Я в Гётшендорфе паршивая овца, я, может, стесняюсь. Но за монастырь горой.
Христос страдает за всех нас
Совсем недавно, в мае, в монастыре был освящен крест-памятник в честь Победы в Великой Отечественной войне. Сергей Михайлович Исаков, скульптор, заслуженный художник России, автор памятника, и Арменак Тадосович Артемьев, депутат городской думы Ростова-на-Дону, меценат, благодаря которому памятник появился в Гётшендорфе, отвечают на вопросы для сайта «Православие.ру».
– Для вас, Сергей Михайлович, какое значение имеет Православие в Германии?
С.М. Исаков: Этот памятник посвящен 70-летию Победы над страшным злом, а кроме того, он посвящен объединению людей всех наций: Спаситель и Крест – это объединяющее начало для всех нас. Христос пострадал за всех нас: за русских и немцев, за всех других. И все мы тоже очень сильно пострадали – дай Бог, чтобы наши страдания были Христовыми. Нам нужно единение вокруг Христа – я ежедневно убеждаюсь в том, что и немцы, и русские приветствуют это единение. Сейчас, во время санкций, спровоцированных США, отношение к Православию здесь, на мой взгляд, стало даже еще лучше. Что ж, нет худа без добра. Большое спасибо Арменаку Тадосовичу за помощь в установлении креста: он дал деньги из своего кармана на этот памятник, чтобы поставить его к 70-летию Победы.
А.Т. Артемьев: Я занимаюсь меценатством давно уже, не один храм построил – в Ростове-на-Дону, а в Германии вот уже второй памятник удалось поставить. В прошлом году поставили памятник Чехову в Баденвайлере. В этом году – поклонный крест в Гётшендорфе. Это всё неслучайно.
– Чем вызвано такое внимание к Православию в Германии?
А.Т. Артемьев: Проникся идеей Сергея Михайловича. Да и вообще – христиане должны быть братьями.
Никакого триумфализма – только любовь Христова и просвещение
Архиепископ Берлинский и Германский Феофан вспоминает начало обители:
– Монастырские стены созидаются не так быстро, поэтому мы с вами – свидетели настоящего чуда, когда в течение всего десяти лет был возведен прекрасный собор, в котором мы служим сегодня. Конечно, работы должны и будут продолжаться. Мы надеемся, что удастся отреставрировать и усадебный дом, устроить в нем духовный центр. Мы должны быть благодарными Господу за то, что на этом кусочке германской земли устрояется монашеская жизнь. Вы знаете, монастыри всегда были основой нашей Церкви: люди уходили от мира, чтобы полностью, без остатка отдать себя, свою жизнь Богу. И для нас очень важно, что здесь живет и молится монастырь святого великомученика Георгия. Я хотел бы от всего сердца поблагодарить всех тех, кто был здесь от начала обители, кто способствовал передаче участка Церкви в почти безвозмездное пользование, тех, кто помогал строить храм, всех, кто молитвенно поддерживал и продолжает поддерживать становление православной жизни в Германии.
Я помню самый первый акафист великомученику, который мы читали здесь: еще не было света, в замке мы стояли со свечами, не было никакого отопления, но – какими искренними были наши молитвы!
Монастыри бывают разными: где-то особое внимание обращается на созерцание, где-то – на образование, где-то – на миссию. Надеюсь, что со временем эта молодая обитель найдет свой путь, но уже сейчас можно сказать, что она служит своеобразным светильником для тех, кто ищет Христа. Обитель нужна, прежде всего, для самих православных, живущих в Германии. Уже начали приезжать сюда многочисленные паломники со всех концов страны – из Констанца, Гамбурга, многих других городов.
Община в самом Гётшендорфе невелика, но мы надеемся, что со временем здесь будет большой духовный центр. Мы отмечаем с радостью и рост интереса к Православию среди немцев – их становится всё больше. Общий кризис в духовной культуре, не только религиозной, сказывается на всем, в том числе и на нас недостойных, – люди ищут Бога, страдают без Него, поэтому Православие для многих – это возможность дышать чистым воздухом. Правда, в этом я не вижу никакого триумфализма. А одной из главных наших задач я считаю объединение православных в Германии. Ведь многие даже не знают, что в Гётшендорфе существует монастырь, так что чем больше людей узнает об этой обители, тем лучше. Самая главная трудность сейчас – это финансы. Нужно приступить в конце концов к реставрации усадебного дома, где может разместиться духовный центр, гостиница для паломников и многое другое.
Посол России в Германии Владимир Михайлович Гринин убежден:
– Для России – это остров русского Православия, который приобретает всё большее значение в Германии. Это место встреч православных всех национальностей – как русских, так и немцев и многих других народов. Мы рассчитываем на то, что со временем здесь появится центр диалога различных культур, где можно проводить встречи, дискуссии и т.д.
– Как вы считаете, есть ли возможности у монастыря справиться с финансовыми трудностями?
– Думаю, такие возможности есть. Конечно, я не могу никаких гарантий давать, но, насколько я знаю, общаясь постоянно с заинтересованными людьми, проявляющими добрую волю, проблемы будут решены. Поддержку оказывают и частные организации, и другие структуры – Посольство России способствует строительству монастыря в Гётшендорфе, находя необходимые контакты. Таким образом, можно рассчитывать на появление в Германии православного центра.
И, наконец, игумен Даниил (Ирбитс), радушный и гостеприимный хозяин обители.
– Отец Даниил, сколько сейчас братии в обители? Откуда они? Кто они по национальности?
– На данный момент в обители проживает восемь человек братии. Для нас пока это более чем достаточно, так как за каждого человека мы обязаны ежемесячно платить медицинскую страховку, а это в Германии не так и дешево. Братия у нас в основном из России, Украины и Белоруссии, один я с немецким гражданством.
– Помните ли вы первые службы в монастыре? Какова была тогда обстановка?
– Я помню, как мы приезжали еще до того, как был построен братский корпус и налажена монашеская жизнь в обители. Начиная с 2007 года, мы с нашим архиепископом Феофаном и прихожанами кафедрального собора Берлина раз в месяц приезжали в Гётшендорф и читали акафист святому великомученику Георгию Победоносцу.
С лета 2011 года, когда был полностью готов братский корпус, у нас стали появляться послушники, и тогда уже были полноценные службы. Но народу приходило очень мало. Сейчас на Литургию по воскресным дням приходит около 10–20 человек. В основном это наши русскоязычные люди, выходцы из бывшего СССР. Но есть и немки из нашей деревни. Стоят, исправно молятся и подают записки на молебны о своих родных.
– Когда вы узнали, что вас назначили наместником монастыря, каковы были ваши чувства? Боялись ли?
– Конечно, боялся. Чувства были очень смешанные. Ну, во-первых, я не знал, откуда брать братию для жизни в монастыре, да и еще не в православной стране. Во-вторых, я никогда не жил в деревне, и многому приходилось учиться с нуля. Но мудро сказано, что человек предполагает, а Бог располагает! И братию Господь дал, и силы, как духовные, так и телесные, в устроении монастырского хозяйства. Поэтому никогда не надо бояться чего-то нового в своей жизни: если Бог благословил тебе послушание, то Он и поможет его пройти – понятно, не без твоих собственных усилий.
– А сейчас есть поводы для опасений? Если да, то какие?
– Сейчас только один повод, можно сказать, для некой душевной тревоги: достроить обитель. Чтобы у наших соотечественников, проживающих в Западной Европе, был маленький островок духовности, куда бы они смогли приезжать, пожить и помолиться. Тем более мы сами видим, как меняется западный мир и его ценности.
Увы, в Германии сложно найти православных спонсоров и меценатов, готовых помочь в строительстве обители. Все живут в России. А в России в народе часто бытует нелепое мнение, что, мол, если мы живем в Германии, то «катаемся, как сыр в масле». К сожалению, а скорее всего, может, и к счастью, это не так.
Уверен, что трудности и испытания, которые мы переживаем в жизни, только идут нам на пользу. Закаляют наш дух, делая нас устойчивее и сильнее.
– Как относятся местные жители к тому, что в Уккермарке появилась православная обитель?
– Как я уже говорил, к нам на службы приходят и коренные жители нашей деревни.
В основном отношение немцев очень благожелательное. К нам постоянно приезжают туристы, ведь немцы народ любознательный.
Отношение региональных властей тоже хорошее. К примеру, Ведомство по делам иностранцев всегда идет нам навстречу и выдает разрешение на въезд в Германию для наших послушников.
– Что планируете сделать в усадебном доме?
– В усадебном доме мы хотели бы сделать паломническую гостиницу и культурно-духовный центр. Но пока, к сожалению, нет средств на реставрацию этого памятника архитектуры, и с каждым годом он всё больше разрушается, и естественно, и средств из-за этого придется вложить больше в его реставрацию.
Надеемся, что Господь пошлет нам добрых людей, которые смогли бы нам помочь финансово в этом благом деле – строительстве православной обители в Германии.
– Можно ли еще приехать?
– И даже нужно, и не один раз! Храни вас Бог!
Наташа была рада, что увидела настоящих немцев. Савва Петрович долго прощался с утками – обещал еще приехать.
Источник Версия для печати
