Как это ни прискорбно, данное мнение принимается многими как аксиоматическое, как истина, не требующая ни проверки, ни доказательств. Не касаясь правомерности применения самих терминов «феодализм» и «капитализм», тем более правомерности их применения к России, не акцентируя внимания на исторических примерах, опровергающих «общеизвестные факты», попробуем всё же подвергнуть сомнению идеологические заклинания республиканцев, проанализировать сущностные политико-экономические тенденции, а не неизбежные в реальной жизни отклонения от нормы.
Главным республиканским лозунгом является утверждение, что в республике власть принадлежит народу, вернее, большинству электората. Однако для того чтобы действительно обладать властью, реально придавать своему волеизъявлению общеобязательный характер, необходимо иметь возможность реализовывать свою волю постоянно, а не время от времени. В сколько-нибудь многочисленном обществе электорат этой возможности не может иметь в принципе. Постоянно, ежедневно и ежечасно власть осуществляется главой государства и государственным аппаратом (в условиях республики, поскольку глава государства часть этого аппарата, – только аппаратом), корпорацией государственных служащих, чиновниками или, если хотите, совокупным чиновником. Но, когда над этим чиновником, над бюрократией, включая партийных политиканов, нет никакой иной реальной власти, то она приобретает неограниченную возможность действовать исключительно в своих субъективных, узкокорпоративных, кастовых интересах. Причем, действовать не только во вред интересам других социальных групп, но даже во вред общим, в том числе и своим, в силу вседозволенности и бесконтрольности плохо осознаваемым, объективным интересам. Если в условиях монархии, бюрократия в принципе является слоем служилым, подчиненным, то в условиях республики она рано или поздно становится слоем господствующим, узурпировавшем верховную власть.
Конечно, если можно так выразиться, напряженность бюрократического всевластия в разное время и в разных странах неодинакова. Она находится в зависимости от разных факторов, например, от наличия и объема внешнего и внутреннего «колониального», с позволения сказать, ресурса. Методы бюрократической власти зависят от многих конкретных обстоятельств. Но вектор этой власти везде и всегда один и тот же. В России республиканский опыт проявился в, наверное, самом чистом, освобожденном от либеральной словесной шелухи, виде. Как в 1917 г., так и впоследствии, в том числе в то время, которому мы были самыми непосредственными свидетелями, республиканская форма правления в наикратчайшие сроки показывала своё истинное лицо – лицо тоталитарно-бюрократической диктатуры.
Естественно, что диктатура эта не могла не распространиться, в первую очередь, на область экономических отношений.
Основным экономическим отношением является, как известно, отношение собственности на средства производства. Нам говорят, что капитализму присущи отношения, прежде всего, частной собственности. И хотя это не верно, капитализму присуще сбалансированное многообразие форм собственности, в том числе и признание объективной необходимости собственности частной, мы должны признать, что именно частная собственность на средства производства является основой экономической и политической свобод. Но вот именно эти свободы, с точки зрения бюрократического корпоративного интереса, и неприемлемы. Поэтому бюрократия всегда стремится создать такие условия, при которых собственность в области экономики как можно меньше соответствовала бы интересу номинального собственника, и как можно более удовлетворяла бы интересы самой бюрократии.
Правовая наука в праве собственности выделяет три правомочия, обеспеченных правом возможностей собственника: владение, пользование, распоряжение. Для юристов, с точки зрения гражданско-правового оборота, наиболее главным правомочием является возможность распоряжения объектом права собственности, возможность продать, обменять, подарить и т.д. Однако, в сфере экономической наиболее важным, придающим смысл самому праву собственности на средства производства, является правомочие пользования – возможность извлекать из объекта права собственности пользу. Иными словами, с экономической точки зрения, кто эту пользу извлекает, тот и есть собственник.
Всякая стоимость, как известно, создается трудом, вернее применением живого труда (рабочей силы) к труду овеществленному (средствам производства). Присвоение этой стоимости, выраженной в цене товаров работ и услуг, с возможностью обмена на результат труда других лиц, является целью как собственника средств производства, чей прошлый труд воплощен в предметах и орудиях труда (капиталиста), так и нанятого капиталистом работника, чья рабочая сила также участвует в создании стоимости. В принципе каждый из них имеет право на часть совместно созданной стоимости, и каждый из них должен иметь право на ограждение этой части от притязаний со стороны третьего лица, не предлагающего в порядке эквивалентного обмена общественно-полезный результата своего труда. Вот этим то третьим лицом и является господствующая бюрократия. Поскольку она осуществляет общественно полезную управленческую деятельность, постольку она получает часть созданной другими стоимости через налоговую систему. Это одинаково верно и для монархии, и для республики. Но в республиканских условиях, постоянно претендующая на ещё большую часть названной стоимости, бюрократия, не будучи сдерживаемой стоящей над нею властью монарха, реализует эту претензию максимально. И здесь в ход уже идут теоретически несвойственные капитализму способы внеэкономического принуждения. Одним из них, наверное, самым главным, является коррупция, так сказать административный шантаж.
Коррупция, конечно, существовала, существует и будет существовать при любом строе. Но при монархии она – преступление, посягательство на верховную власть. В республиканских условиях взятка – это само собой разумеющееся право бюрократии, её привилегия как результат захвата ею верховной власти, её цель и смысл, подтверждение действительного абсолютизма чиновного правления, поистине неограниченных его возможностей.
Судите сами. Годовой размер взяток сопоставим с годовым бюджетом страны, а вероятность ответственности взяточников-бюрократов составляет чуть более одной сотой процента. Причем, поскольку верховная власть узурпирована бюрократией, шантажируемые лишены реальной возможности апеллировать по этому поводу к кому-либо, обращаться к кому-либо за защитой своих экономических интересов.
Таким образом, номинальный собственник, так как часть созданной им стоимости безвозмездно присваивается бюрократией, уже не является частным в точном смысле слова, а собственность, соответственно, становится в определенном смысле частно-бюрократической, своего рода смешанной, частно-государственной.
Иначе говоря, республика, как форма бюрократической диктатуры, в принципе отрицает частную собственность на средства производства, т.е. капитализм как таковой.
Но это ещё не всё. Частный предприниматель, капиталист, чей интерес, как мы видели, антагонистичен корпоративному бюрократическому интересу, является для бюрократии субъектом нежелательным. Поэтому бюрократия стремится если не самой встать на место капиталиста, то, по крайней мере, заменить его своим агентом, именуемым почему-то у нас «олигархом». Как следствие, республиканская форма правления, сводя на нет частную собственность, отрицает в тенденции и присущую капитализму социальную структуру.
Это относится не только к собственникам средств производства, но и ко второму, участвующему в создании стоимости, социальному слою – наемным работникам. Бюрократия вкупе со своей неотрывной частью – бюрократическими агентами в сфере экономики – присваивает и результат их труда, А с учетом того, что реальный собственник средств производства заменен бюрократическим агентом, лишь номинально играющим роль частного собственника, присваивается в основном стоимость, причитающаяся именно этому слою – наемным работникам. Поэтому республика, как форма верховной власти бюрократии, в принципе противоречит интересам этого слоя, созданию действительного рынка труда и капитала.
Наемный работник, не подвергая угрозе собственного рабочего места, т.е. своего экономического интереса, не может претендовать на всю созданную стоимость, т.е. и на ту её часть, которая приходится на результат вложения в производство капитала. Капиталист также не может претендовать на всю стоимость, иначе при свободном рынке труда и капитала он лишится необходимой для производства рабочей силы и не выдержит конкуренции, т.е. нарушит свой экономический интерес. Баланс интересов этих социальных групп обеспечивается рыночными средствами, спросом и предложением труда и капитала. При этом, вытекающий из права на объединение адекватный вкладу уровень дохода наемного работника и, соответственно, имеющаяся у него возможность стать индивидуальным или коллективным субъектом экономики, применяющим собственный живой труд к собственным средствам производства, позволяет поддерживать необходимый спрос на наемную рабочую силу.
В условиях экономического и политического суверенитета так оно и происходит. Но в республиканско-бюрократических условиях, когда совокупный наемный работник, как правило, лишен и возможности реального объединения, а также возможности и средств для самообеспечения, для ведения собственного дела, для того чтобы стать самому себе капиталистом, а капиталист, действительный частный собственник отсутствует вовсе, ничего этого нет. Совокупный чиновник, включая и его агентов-»олигархов», обладая в действительности, говоря по большому счету, всеми средствами производства, являются экономически и политически неограниченным эксплуататором, совокупным «рабовладельцем».
Монархия предполагает иное. Конечно, и она нуждается в государственном аппарате, в чиновничестве. Но, утверждая принадлежащую себе верховную власть, монарх стремится нейтрализовать претензии на неё со стороны бюрократии. И в этом стремлении он с необходимостью опирается на экономическую и политическую независимость от бюрократии своих подданных, всемерно стараясь оградить их от экономического шантажа коррупционеров. Именно монарх, в силу верховенства своей власти, её неподчиненности и несводимости ни к бюрократии, ни к капиталистам, ни к наемным работникам, обладает, как высший арбитр, возможностью гармонизировать различные корпоративные социальные интересы, приводить их к подчинению объективному интересу всей страны, а, следовательно, и каждой социальной группы, всех членов этих групп в совокупности. Именно, монархия, принимая во внимание изложенное, и помимо всего прочего, является формой государственного правления лучшей по сравнению с республикой с точки зрения экономической. Именно она, препятствуя постоянным бюрократическим переделам собственности, гарантирует экономическую и политическую свободу, высокий уровень потребления и производства, стимулирующий и труд, и инвестиции. Именно она гарантирует инвестиционную привлекательность и стабильность, реальную юридическую и нравственную ответственность государственной службы, социальную и экономическую ответственность труда и капитала, восстановление правового порядка, становление гражданского общества, действительное уважение права собственности, права на стремление к счастью.
Всё это, в свою очередь, свидетельствует о том, что действительные сторонники экономической свободы, нормального, цивилизованного рынка, и капиталисты, и наёмные работники, принципиально и объективно являются союзниками монархии. Дело за тем, чтобы эту простую и здравую мысль донести до их, ещё, к сожалению, затуманенного либеральной демагогией сознания.
Версия для печати
