После нервной недели, когда рынки долго приходили в себя на фоне новости о понижении суверенного кредитного рейтинга США, стабильность, уже, казалось, была найдена. Несколько дней подряд российские биржи торговались в установившемся ценовом диапазоне. Так, индекс ММВБ колебался от 1457 до 1516 пунктов. Курс рубля хотя и продолжал сильно колебаться, но всё же отыграл ажиотажное падение и стабилизировался по отношению к доллару США на уровне ок. 28,70 рубля, а по отношению к евро – на уровне ок. 41,30 рубля. Спокойствие длилось до 18 августа.
В этот день, едва Россия отметила годовщину дефолта 1998 г., как и в 2008 г., произошёл новый обвал. Индекс ММВБ просел до 1453 пунктов (-3,73% по сравнению с 17 августа). Курс доллара США вырос до 28,91 рубля, а курс евро – до 41,63 рубля. Американские и европейские индексы также за сегодняшнюю сессию потеряли 4 – 6%.
Всего с 1 августа с.г. американский промышленный индекс Доу Джонса потерял 9,4%, британский индекс FTSE 100 понизился на 11,8%, российский индекс ММВБ – на 14,8%, французский индекс CAC 40 – на 16,3%, а немецкий индекс DAX и вовсе на 21,7%. На этом фоне ведущие экономисты мира заговорили о новой волне кризиса, перманентно присутствующего в мировой экономике с лета 2007 г.
Так уже сложилось, что главным «спикером» Банка России при неразговорчивом председателе Сергее Игнатьеве стал его первый заместитель Алексей Улюкаев, во вторник заявивший, что мир находится в острой стадии экономической болезни: «Мы только в начале этого пути, перед нами ещё годы этой нестабильности, в которой будут локальные всплески обострений. Бывает хроническое течение болезни, бывает острое течение, сейчас – острое. Я надеюсь, усилиями глобальных регуляторов – европейских и американских – удастся купировать это обострение и перевести его в хроническую форму. Но так велик объём накопленных рисков, которые просто переместились частично с балансов коммерческих банков и инвестиционных компаний на суверенные балансы, что эта нестабильность никуда не исчезла, она просто приняла иные формы», – заявил Улюкаев.
Также г-н Улюкаев упомянул идеальное решение проблемы – устранение дефицитов государственных бюджетов и повышение требований к новым долгам. Такой сценарий необходимо было бы выработать на уровне Большой Двадцатки. Однако этот сценарий, названный Улюкаевым «идеальным», банкир считает маловероятным.
Комментируя ситуацию на валютном рынке, Улюкаев отметил, что Россия движется в сторону свободного валютного рынка, где курс национальной валюты переживает то периоды роста, то периоды понижения. К этому нужно привыкнуть, ибо в глазах «экспертов» и укрепление курса, и его ослабление постоянно называют проблемами. Впрочем, это вполне объяснимо, ибо каждый эксперт исходит из интересов либо импортёров, либо экспортёров.
В интервью австралийским СМИ президент Всемирного Банка Роберт Зеллик, ранее публично поддержавший идею возврата к золотому стандарту, предрёк, что долговой кризис в Европе вырыл для мировой экономики яму ещё более глубокого кризиса, нежели тот, который наблюдался в 2007 – 2009 гг.: «Мир находится на пороге нового и совершенного иного шторма, нежели финансовый кризис 2008 г.», – заявил г-н Зеллик.
А возглавляемый Зелликом Всемирный Банк тем временем обнародовал данные о росте цен на продовольствие в мире. За год они выросли на 33%. Согласно данным доклада, за 2010 г. средние мировые цены на кукурузу выросли на 84%, на сахар – на 62%, пшеницу – на 55%, соевое масло – на 47%. Как мы видим, закон сохранения действует и в экономике: если где-то убыло, значит, где-то прибыло. Финансовые активы подешевели, продовольствие подорожало. Кстати, нефть марки «Брент» за год также подорожала на 42%, медь – на 31%, а золото – даже на 51%.
Выступления г-д Зеллика и Улюкаева, как и данные Всемирного Банка, поразительным образом подтверждают верность тех выводов, которые ещё в начале первой волны кризиса делали представители австрийской экономической школы, активно критикуемые разрекламированными «математиками от экономики». Так, фактически подтверждено, что основная причина кризиса и постоянный источник дров для пожара кризиса – это мировая долговая нагрузка. Признано, что единственный выход из кризиса – рассчитываться по долгам. Данные статистики фиксируют неуклонный рост цен на биржевой сырьё (commodities), а также на продовольствие, что является неминуемым следствием т.наз. политики «количественного смягчения». Проще говоря – необеспеченной печати бумажных денег.
Проблемы с утверждением Конгрессом США увеличения верхнего предела государственного долга в июле – августе с.г. проявили воочию одну неприятную для аналитиков особенность современного состояния американских финансов – США не могут расплатиться по старым долгам, не привлекая новых. Американская экономика растёт недостаточно быстро, чтобы расплачиваться без новых заимствований. Повышение налогов на богатых приводит только к оттоку капитала за рубеж, в оффшоры. Сократить социальные расходы мешают соображения предвыборной политической конъюнктуры. Именно в такой же ситуации оказалось правительство Сергея Кириенко в августе 1998 г. Тогда Россия пошла на беспрецедентный шаг – объявило суверенный дефолт по обязательствам, выраженным в национальной валюте. Именно по этому пути идут США.
Дефолт России в августе 1998 г. состоялся тогда, когда Россия получила отказ от МВФ на запрос о предоставлении нового кредита. Поддержание пирамиды ГКО потребовало больше ресурсов, нежели их было доступно для привлечения. Именно в этот момент пирамида рухнула.
Также события развивались и в 1919 г., когда лопнула афера Карла Понци, по имени которого в экономической науке с тех пор именуют финансовые пирамиды: для поддержания пирамиды потребовалось больше почтовых сертификатов, нежели в мире было их эмитировано.
Заявления г-д Зеллика и Улюкаева показывают, как будут развиваться события. До тех пор, пока финансовые регуляторы смогут продолжать политику «количественного смягчения», они будут её продолжать. Леверидж (соотношение долгов и активов) будет расти. Если на эту задачу посмотреть математически, то предел будет достигнут, когда новая эмиссия казначейских облигаций не сможет быть полностью выкуплена, и наступит дефолт по текущим обязательствам. В реальной жизни эта ситуация наступит раньше: когда кредиторы США предпочтут повышение цен на товарных рынках и обесценение своих долларовых резервов сохранению ценности долларовых резервов и относительной стабильности цен на товарных рынках. Проблема состоит в том, что такая ситуация вполне вероятна, ибо кредиторы США и производители товаров на мировых рынках в данном случае суть одни и те же игроки.
Предположим, что у условной страны Тойландии имеются международные резервы в долларовых активах на У долларов США. Также Тойландия имеет международные резервы в золоте и недолларовых активах, а также позиции по сырью на Х рублей. Кроме того, в Тойландии ежегодно производится ликвидных, обращающихся на мировых товарных рынках товаров в количестве Т с колеблющейся ценой Ц. В условиях нашей игры следует иметь в виду, что обесценение доллара и дефолт США, как и в случае с Россией в 1998 г., будут происходить быстро, в сжатые сроки, под влиянием серьёзного внешнего шока: скорее всего – сброса долларовых финансовых активов в большом количестве с одновременным вхождением в длинные позиции по сырью. При таких посылках правительству Тойландии нужно решить простое неравенство:
У + Х * К1 + DCF (Т * Ц1 ; К1) < Х * К2 + DCF (Т * Ц2 ; К2).
К – это курс рубля Тойландии к доллару США, соответственно, в 1-ом периоде (до дефолта) и во 2-ом периоде (после дефолта). DCF – это дисконтированная стоимость денежных потоков, поступающих в страну от экспорта товаров. Как только неравенство разрешается, Тойландии становится выгодно обвалить рынок американских облигаций и спровоцировать дефолт США. До этого момента, следуя терминологии г-на Улюкаева, «хроническая стадия» экономической болезни будет продолжаться, а финансовые врачи будут выписывать больному всё новые инъекции «количественного смягчения».
Что происходит дальше? Обесценение долларовых сбережений. Лопаются пузыри фьючерсных цен на некоторые виды сырья (прежде всего, нефть и, в несколько меньшей степени, неблагородные металлы), происходит переоценка активов инвесторами, исходя из реальных потребностей мировой экономики в условиях резкого сокращения платёжеспособного спроса в экономиках Запада. И экономика начинает нащупывать в острых болях (снижение уровня благосостояния, массовая безработица) зачатки новой модели развития. Если не брать во внимание геополитические факторы.
Есть ли этому малоприятному для всех сценарию альтернатива? Да, есть. США не просто сокращают дефицит бюджета и платёжного баланса, но переходят к профицитному бюджету и начинают сокращение государственного долга. Это вызывает падение потребления (читай – снижение уровня жизни и неизбежное поражение президента, который на это пойдёт, на очередных выборах) в США, сокращение производства в Китае, уменьшение потребления сырья из России, стран арабского Востока. В результате прекращается рост международных резервов, что ослабляет финансовые пузыри. Страны, не соответствующие Маастрихтским критериям, лишаются статуса полноправных участников зоны евро – Европейского монетарного союза (речь не только о «группе свиней», но возможно даже и об Италии). На этом фоне позиции европейских валют (евро, английский фунт стерлингов и швейцарский франк) укрепляются, что позволяет диверсифицировать накопленные международные резервы и найти замену американским казначейским облигациям как безальтернативному «безрисковому» финансовому активу.
Есть ли в этом сценарии проигравшие? Да, как и в любом другом сценарии. Но, согласитесь, за всякое удовольствие кто-то должен платить. Рано или поздно. И лучше поздно, чем никогда. И лучше, чтобы платил тот, кто получал удовольствие.
Какой из двух вариантов вероятнее? Конечно, первый. Ибо если ответственность на себя можно будет не принимать, её принимать на себя никто добровольно не станет. Каковы тогда сроки? На Земле их достоверно не знает никто, включая управляющих Федеральной резервной системой и членов Бильдербергского клуба. Но поскольку на год утверждённых Конгрессом лимитов по госдолгу США для его краткосрочного рефинансирования хватит, нас ждёт год турбулентности на рынках с вероятным ростом цен на сырьё и год высокой волатильности цен на финансовые активы. А затем – увлекательное лето 2012 г. Тогда, видимо, вновь-таки используя терминологию г-на Улюкаева, можно ждать и новую «острую стадию болезни».
Версия для печати