Константин Фёдорович Головин как критик «утопического марксизма»

К.Ф. Головин (1843 – 1913 гг.) принадлежит к числу практически полностью забытых русских писателей и публицистов. Причиной этого является то, что в ленинской публицистике Головин упоминался как «реакционер», «крепостник» и т.д. Кроме того, он был заметной фигурой в правоконсервативном движении начала ХХ в., что также не способствовало изучению его творчества в советский период. Головин был автором многих художественных произведений, а также работ по социально-экономическим вопросам. Лишь в последние годы к научному наследию Головина стали обращаться историки, занимающиеся вопросами консерватизма в России начала ХХ в.[1]

Данная статья посвящена работе Головина «Социализм как положительное учение» (1892 г.). Этот довольно объемный труд, более трехсот страниц, представляет собой первую в России развернутую рецензию, отклик, «ответ на роман», по выражению Головина, американского писателя-социалиста Эдварда Беллами «Looking Backward» («Оглядываясь в прошлое», 1888 г., в русском переводе «В 2000 году», 1889 г.). Цель романа Беллами – показать образ идеального социалистического будущего, согласно марксистскому учению. Цель романа состояла, в том числе и в том, чтобы проиллюстрировать научную теорию К. Маркса, сделать ее более удобной для обыденного восприятия. С этой задачей элегантно справлялись утописты прошлого, сумевшие изложить в достаточно доступной форме свои социально-экономические и философские идеи, а также с большой художественной силой показать тот самый образ идеального будущего. Романы-утопии были известны давно, однако, по мысли Головина, трактаты утопистов прошлого «с большими притязаниями на философское глубокомыслие, но основанные на чисто произвольных и гадательных предположениях», не имели «большой научной силы»[2]. Таким образом, Э. Беллами преследовал целью восполнить этот пробел и написать научно-фантастический роман, «научную» утопию.

Необходимо сказать несколько слов о романе Беллами. Действие романа происходит в 2000 г. в социалистическом Бостоне, куда главный герой попадает чудесным образом из 1887 г. и встречает своих потомков. Собственно сюжетная линия романа была Головину не интересна. В работе Головина рассматривается исключительно марксистская модель (в понимании Беллами) социально-экономического устройства. Согласно Беллами в процессе мирной эволюции и реформ возникнет социалистическое общество всеобщего равенства и невиданного научно-технического прогресса. В этом отношении Беллами был близок не к радикальному направлению социал-демократии, а к т.н. «ревизионистам», сторонникам Э. Бернштейна, К. Каутскому, которые, говоря словами Ленина, «отрицали социалистическую революцию и подменяли ее буржуазным реформизмом; отрицали классовую борьбу, с ее необходимым превращением, в известные моменты, в гражданскую войну, и проповедуя сотрудничество классов; проповедуя буржуазный шовинизм под видом патриотизма и защиты отечества и  игнорируя или отрицая основную истину социализма, изложенную еще в “Коммунистическом Манифесте”, что рабочие не имеют отечества; ограничиваясь в борьбе с буржуазно-мещанской точкой зрения, вместо признания необходимости революционной войны пролетариев всех стран против буржуазии всех стран»[3]. Это обстоятельство, кстати, объясняет и тот факт, что Бэлами в ленинской публицистике вообще не упоминался, хотя, его творчество и его работы были, безусловно, известны Ленину. Кроме того, работы Бэлами были широко известны в социалистических кругах Европы и Америки, коммуны его последователей, пытавшихся на практике реализовать его учение, еще долгое время существовали в некоторых странах. Педагогическим взглядам Беллами посвящен ряд мест в работах Н.К. Крупской.

Однако вернемся к работе Головина. Его интерес к вопросам социализма был вызван не только общими тенденциями времени, то есть попытками осмыслить различные социалистические доктрины, но и дать сущностную оценку социалистическим учениям с консервативных позиций. Дело в том, что социалистические теории, в том числе и марксизм, рассматривались консерваторами конца XIX – начала XX вв. как сугубо «отрицательные», «разрушительные». Кроме того, большинство консерваторов не видело в социализме «положительных» черт; они отказывались признавать научность марксистских построений. Правые консерваторы рассуждали об «оккультных корнях» социализма, призванного сокрушить «алтари и троны» и установить всеохватную власть антихриста в лице «сионских мудрецов» - тайного мирового «жидомасонского» правительства[4]. Многие консерваторы называли марксизм антихристианской «ересью», наряду со «штундом, баптизмом, масонством»[5].

В этом отношении взгляды Головина на социализм отличались от представлений о социализме многих консерваторов. Естественно, что Головин не считал марксизм разновидностью «иудейского сектантства» и т.д. Он признавал научную обоснованность и, в ряде случаев, состоятельность марксистской экономической теории, например, в вопросе о научной организации промышленного производства. Более того, Головин допускал гипотетическую возможность появления социалистического государства, но социалистом не являлся. Он полагал, что, в случае реализации марксистской доктрины на практике, будет больше «отрицательных», нежели «положительных» последствий. Критика Головиным марксистской доктрины носила научный характер. Его подходы к рассмотрению вопросов марксистской теории принципиально отличались от подходов большинства консерваторов. Головин попытался сущностно рассмотреть ряд базовых социально-экономических вопросов марксизма. Он не занимался разработкой «теории заговора», чем часто грешили правые консерваторы, что мешало спокойному, адекватному рассмотрению марксистской теории, монопольными глашатаями и толкователями которой становились сами марксисты.

Одним из главных моментов в критике Головина был вопрос о роли государства в марксистском обществе будущего. Головин не соглашался с тезисом марксистов о постепенном «отмирании государства» при социализме. Он утверждал, что почти все социалисты «сторонники государственной власти» и «видят в ней главное орудие для осуществления реформ… в интересах рабочего класса»[6]. При социализме «земледелие, промышленность и торговля должны стать функциями государства», и в этих условиях «само государство становится предпринимателем», так как в его руках находятся «рынки и собственность», за которыми оно устанавливает «строгий контроль»[7]. Таким образом, при социализме происходит «полное огосударствление» всей экономики. Однако данное «огосударствление» имеет целью не «эксплуатацию трудящихся», а «справедливое» распределение прибавочного продукта, что по мысли социалистов является определяющим фактором, приводящим к увеличению производительности труда и являющимся причиной «роста благосостояния» трудящихся. Головин полагал, что уравнительное распределение вовсе не приведет ни к увеличению производительности труда, ни к росту благосостояния[8]. Увеличение производительности труда и, как следствие, рост благосостояния, объясняется, главным образом, факторами экономического развития, а не распределения. Кроме того, по мнению Головина сам принцип «равновесия между производством и потреблением» является «состоянием дикарей»[9], то есть представляется весьма архаичным.

Другим позитивным фактором огосударствления и централизации, по мысли социалистов, должно было бы стать снижение стоимости продукции, по причине устранения многочисленных посредников между производителем товаров и потребителем. Иными словами, централизованное распределение товаров среди населения с государственных складов по мысли социалистов должно привести к снижению стоимости продукции. Кроме того, Беллами  считал, что «при сосредоточении производства и торговли в руках государства сократится административный персонал» частных торговых заведений, не занятый непосредственно в производстве, что также будет являться одним из факторов снижения себестоимости продукции[10]. Однако Головин полагал, что устранение класса торговцев и других посредников (приказчиков и т.п.), во многом формирующих рынок, негативно скажется на доступности товаров для населения, приведет к их дефициту (даже в случае если тот или иной товар имеется в избытке на государственном складе)[11]. Кроме того, государственное централизованное распределение, по мысли Головина, станет причиной не сокращения «административного персонала», а к росту бюрократизации и будет означать «чиновничье управление»[12], что негативно скажется на доступности, качестве товаров и неизбежно приведет к коррупции. «Все выгоды от централизации [промышленности и торговли] не компенсируют ущерба от централизации»[13], - заключал Головин.

Весьма важным вопросом для Головина, как и для всех консерваторов, был аграрный вопрос. Как известно данный вопрос занимал видное место в программах практических всех политических партий в России того времени. По аграрному вопросу высказывались многие общественно-политические деятели разных направлений. Тем не менее, аграрный вопрос в работах марксистов имел второстепенный характер. Сам Маркс и его последователи гораздо большее внимание уделяли промышленному производству. Головин замечал, что аграрное производство имеет свои специфические черты, отличающие его от производства промышленного, особенно это касалось вопроса получения прибавочного продукта. По мысли марксистов в деревне будущего полностью исчезнет любая частная собственность, аграрное производство будет сродни промышленному. Не станет и как такового постоянного сельского населения, сельскохозяйственные рабочие либо будут жить в аграрных городах, либо станут сезонными мигрантами. Головин считал, что социалистической деревне «нужны будут не крестьянские дворы, а громадные казармы»[14]. Таким образом, «в социалистическом государстве заодно с помещичьими усадьбами, замками, виллами и парками богачей бесследно исчезнут и крестьянские хаты»[15]. Реализация марксистских доктрин приведет к резкому снижению общего уровня культуры в деревне, что скажется на снижении культуры вообще: «высшие сельские классы, носители сельской культуры исчезнут безвозвратно… исчезнет и контингент, из которого набираются лучшие силы местного самоуправления»[16].

Важный вопрос в романе Беллами – организация труда в социалистическом государстве, попытка показать возможные пути реализации известного принципа «от каждого по способностям». При этом труд, в социалистическом обществе может быть только свободным. Однако социалисты понимали, что, по крайней мере, в обозримом будущем, будет существовать значительный сегмент неквалифицированного, тяжелого и непрестижного труда. Таким образом, при отсутствии рычагов экономического принуждения (голода при социализме не будет), а также по причине отсутствия таких категорий населения как рабы и военнопленные, присутствовавшие в обществах прошлого (само собой, что войн при социализме не будет, как не будет и рабства), станет просто некому выполнять грязную и тяжелую работу. Разрешить эту проблему в социалистическом обществе будет возможно путем введения всеобщей трудовой повинности. Беллами предлагал отбытие данной повинности всем членам социалистического общества от достижения ими совершеннолетия и до двадцати пяти лет. Таким образом, при социализме «труд из свободного делается принудительным»[17]. Однако после отбытия повинности каждый член общества сможет свободно выбрать любой род занятий. Головин справедливо отмечал, что после семилетней каторги человек едва ли сможет «свободно» выбрать профессию, так как не приобретет никакой квалифицированной специальности и потеряет имевшиеся творческие наклонности. Кроме того, данная установка на всеобщую трудовую повинность также неизбежно приведет к различным злоупотреблениям со стороны контролирующих и распределяющих органов.

Из этого Головин делал вывод о том, что «полного равенства и свободы в государстве будущего не оказывается»[18]. Более того, социальное устройство общества будет не только крайне иерархичным, напоминающим азиатские деспотии древности, но и архаичным: «в будущем социалистическом обществе не только земельные порядки, но и промышленное производство будут организованы по принципу, сходному… с поземельным устройством русских крестьян»[19]. Социально-экономическое устройство социалистического государства будущего станет «полным азиатским деспотизмом», что приведет к «полному непризнанию личных прав человека»[20]. Головин признавал, что в основе социализма лежат «благие пожелания», то есть стремление человека к благосостоянию, которое возможно, по мысли самих социалистов, лишь при создании социалистического общества. Однако при отсутствии частной собственности, экономической свободы и, как следствие, «личных свобод» в социалистическом обществе, получается, что «социалисты хотят превратить всех жителей земли в хорошо откормленную арестантскую роту»[21]. При этом Головин отмечал, несвободные люди, так сказать «арестантская рота», по определению не может быть «хорошо откормлена», пусть даже и социалистическим государством. Другими словами, социализм ни к чему кроме хронической нищеты и полного бесправия для большинства людей привести не может. Кроме того, при социализме произойдет многократное увеличение роли государства в жизни общества, более того, государство полностью заменит собой общество, что в конечном итоге приведет и к «отмиранию» последнего.

По мнению Головина, отсутствие экономической самодеятельности населения при социализме сделает экономику государства будущего отсталой и крайне неэффективной. В силу онтологической неконкурентоспособности собственной экономики, «социалистическое государство останется совершенно изолированным среди прочих, сохранивших капиталистический строй»[22]. Головин полагал, что в условиях внешней конкуренции социалистическое государство не просуществует и «нескольких месяцев», за исключением того гипотетического обстоятельства, когда все государства земного шара станут социалистическими.

Таким образом, Головиным делался вывод о том, что сочинение Беллами отличается от трактатов утопистов прошлого тем, что использует для создания модели общества будущего не «гадательные» умозрительные схемы, а современные научные достижения, то есть имеет именно научную базу. Однако Головин указал и на ряд принципиальных несоответствий в построениях Беллами. Образ социалистического будущего, нарисованный Беллами, далеко не радужный. Данный образ не может не напоминать мрачные пророчества Дж. Оруэлла. Следует отметить, что анализ социалистической доктрины, представленный Головиным, не был услышан ни левыми, продолжавшими принимать на веру тезис о прогрессивности социалистического устройства общества, ни правыми, больше интересующимися разоблачениями «мирового заговора». В то же самое время работа Головина оставалась одним из немногих примеров сущностного анализа марксистской доктрины в России конца XIX в.