Политика и экономика борьбы с коррупцией

Коррупция в России — безусловно, центральный элемент политической и экономической системы страны. Индекс восприятия коррупции, рассчиты-ваемый Transparency International, ставит Россию на 131-e место из 176 (см.: www.transparency.org/news/feature/corruption_perception_index_2016#table). Объём коррупционных доходов в стране, по оценкам Национального антикоррупционного комитета, достигает $300 млрд. в год, и даже всегда оптимистично настроенные правоохранители признают, что средний объём взятки в прошлом году (по оценкам МВД) вырос более чем на 75%, до 378 тыс. рублей (см.: http://www.kommersant.ru/doc/3242655) (характерно, что при этом почти 85% приговоров по делам о коррупции выносится в отношении граждан, которым, по данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, инкриминируется взятка в сумме до 10 тыс. рублей, или менее 3% от «средней» величины). Население уверено, что в стране воруют все (и именно поэтому не содержащие ничего принципиально нового разоблачения коррупционеров не слишком резонировали в обществе на протяжении многих лет). Власть понимает, что наличие коррупции позволяет как укреплять «вертикаль» (через общий интерес и определённую «повязанность»), так и девальвировать ценность коллективных действий (через взятку любой человек в стране может решить всё что угодно, объединившись в группу давления — ничего). Поэтому много лет «борьба с коррупцией»  была своего рода оборотом речи, в ритуальности которого никто не сомневался.
В последнее время, однако, ситуация начинает меняться — и виной тому продолжающийся в стране экономический кризис, существенно изменяющий многие условия жизни и народа, и власти.
Борьба с коррупцией становится сегодня политически востребованной. С одной стороны, у беднеющего населения быстро накапливается недовольство властью, представители которой живут на «широкую ногу» и практически ничего и никого не боятся. При этом недовольство невозможно переориентировать на «олигархов»: большинство из тех, кто создал свои состояния в 1990-е, скорее, сдают, чем укрепляют свои позиции, в то время как все по-настоящему «новые» русские зарабатывают практически исключительно на «обмолоте» бюджетных денег и близости к власти. Всё это привлекает внимание к борьбе с коррупцией — по сути впервые с начала 1990-х и знаменитого «дела Мабетекса» и прочих громких историй, обрушивавшихся на тогда ещё не искушённых россиян. С другой стороны, у власти кризис порождает свою реакцию: на фоне сокращающегося «пирога» обостряется борьба за «денежные» чиновничьи позиции между особо близкими к Кремлю группами; а так как компромат легко можно собрать на любого занимающего сколь-либо серьёзный пост бюрократа, то борьба с коррупцией становится способом сведения счётов с одними и «приведения в чувство» других. Пять арестованных за последние годы глав регионов, федеральный министр, более двадцати вице-губернаторов — этот список будет только расти в ближайшее время. 
Особенную пикантность ситуации придаёт тот факт, что для власти сейчас критически важно «обыграть» оппозицию на предложенном ею поле. В таких условиях Кремль будет жёстко защищать особо близких к нему людей (премьера, генпрокурора, федеральных министров и глав госкорпораций), но уже даёт сигналы о том, что на иных уровнях неприкасаемых остаётся ничтожно мало. И если учесть, что популисты, критикующие коррупцию, не могут возбудить уголовных дел против коррупционеров, а власть может, ей остаётся только готовить посадки новых проштрафившихся и не слишком «нужных» чиновников и максимально освещать антикоррупционные процессы в ходе следствия и в судах. Возможно, в Кремле не вполне это осознают, но политически власть заинтересована в борьбе с коррупцией даже больше, чем оппозиционные силы: именно верхушка правящей элиты может получить от неё наибольшие дивиденды как для себя лично, так и для той политической системы, которую она представляет. Оппозиция же, если Кремль поведёт себя решительно и умно, вынуждена будет оставить «поле битвы» победителю, так как практически никто из тех чиновников, на которых обратит своё внимание А.Навальный, не пострадает, а борьба с коррупционерами покажется народу очевидной.
Таким образом, политически борьба с коррупцией — а точнее, с отдельными коррупционерами — может оказаться для элиты выгодной в двух аспектах: во-первых, она позволит нанести существенный удар той оппозиции, которая ещё пытается бороться после того, как практически все политические силы расписались в своей лояльности Кремлю, и повысить уровень собственной поддержки; во-вторых, она создаст условия для минимальной качественной ротации в средних эшелонах, застой в которых представляет особую опасность для нормального (я не говорю — эффективного) функционирования властной «вертикали». Уже поэтому антикоррупционные мероприятия, которые начались в последнее время, практически наверняка продолжатся и даже наберут обороты.
Однако не менее важным является и то, что борьба с коррупционными проявлениями сегодня представляется и важнейшей экономической необходимостью. Современная коррупция в России — нечто большее, чем простое вымогательство взяток за выдачу разрешений, преференций или закрытие глаз на определённые нарушения — этот вид злоупотреблений был самым распространённым в 1990-е, но не сейчас. Сегодня речь идёт, прежде всего, о растрате бюджетных средств и о создании цепочек компаний, через которые происходит обслуживание государственного заказа. Масштаб такого бизнеса поражает воображение. Достаточно, например, отметить, что с 2000 по 2015 г. объём ассигнований на дорожное строительство в России, как пишут «Ведомости», вырос в 14,2 раза, с 44 до 625 млрд. рублей, при этом за тот же срок объём дорожного строительства сократился в 3,3 раза, c 7,9 до 2,4 тыс. км. Переход на централизованные закупки лекарств для московских клиник вызвал рост их стоимости в 9-11 раз практически немедленно. Средняя стоимость 1 км газопровода «Сила Сибири» в ценах 2011 г. составляла 374,5 млн. рублей ($12,7 млн.), что почти в пять раз выше средней стоимости 1 км газопровода «Голубой поток» ($2,6 млн.), построенного в 2001-2002 гг. И список таких «достижений» можно продолжать практически бесконечно. Всё это значит, что бюджет оказывается в ситуации, когда любое повышение его доходной части не сможет компенсировать растущих аппетитов распорядителей государственных средств.
Иначе говоря, государство сейчас вынуждено начать борьбу с коррупцией не только по политическим, но и по банальным экономическим соображениям. Политической верхушке жизненно необходимо ограничить финансовый беспредел на среднем уровне бюрократической иерархии — иначе власти будет гарантировано не только массовое народное недовольство без всяких дополнительных организующих усилий со стороны оппозиции, но и банальная бюджетная несостоятельность, которая ускорит экономический паралич, так как единственным ответом на неё станет повышение налогов на граждан и предпринимателей. В современной ситуации повышение эффективности использования бюджетных ассигнований и борьба с коррупцией — это, по сути, одно и то же. И эта борьба не может ограничиться поиском и разоблачением коррупционеров на уровне рядового гаишника или работника жилищно-коммунальных служб — те вымогают деньги у граждан, до которых государству вообще может не быть дела; антикоррупционные мероприятия должны по необходимости фокусироваться на значимых чиновниках, ответственных за распределение и освоение бюджетных средств.
Последовательная борьба с коррупцией в том виде и теми средствами, как она ведётся в развитых демократических странах, в России по определению невозможна. Извлечение коррупционного дохода является важнейшей, если не основной, функцией современного российского чиновничества, и никаких изменений на этом «фронте» ожидать не стоит. Проблема состоит в том, что до последнего времени очень часто появление человека на определённой должности означало предоставление ему полного карт-бланша на определённый вид управленческих действий и финансовых операций. Сегодня власть понимает, что борьба с коррупцией не может привести к её искоренению, но должна опустить существующие её показатели до уровня «разумной достаточности» — хотя бы такой, которая существовала в «дикие» 1990-е годы. Именно эта задача, на мой взгляд, уже начинает осмысливаться как одна из основных в повестке дня очередного президентского срока В.Путина — и, на мой взгляд, у властей есть все возможности как заработать на этом значительные политические дивиденды, так и добиться большей эффективности использования бюджетных средств в условиях исчерпания Резервного фонда и сохраняющегося режима санкций. Нынешний уровень коррупции является нетерпимым не только с морально-этической, но и с сугубо экономической точки зрения — и мне кажется, что власти должны справиться с проблемой без участия оппозиции. Иначе они рискуют потерять всю годами выстраивавшуюся ими систему. Причём гораздо быстрее, чем может казаться…