В последнюю четверть века экономический менеджмент оказался не в состоянии обеспечить долговременное сбережение материально-технической базы промышленности России, все его внимание было сфокусировано на макроэкономических подсчетах прибыли и её распределении. Распределять гораздо легче и приятней, чем сохранять, создавать, обслуживать и производить. Однако, легкость эта ведет Россию в пропасть, и уж, по крайней мере, не обеспечивает тех социально-экономических обещаний, которые даются раз в шесть лет.
Из большой исторической индустриальной системы России за последние три десятилетия изъяли основного капитала более чем на 1 трлн. долл.
В 1990-е гг. были свернуты программы модернизации основных фондов промышленности. Тогда же до беспрецедентно уровня (с 7 до 2%) снизился показатель ввода в действие новых основных фондов.
Уровень воспроизводства основных фондов в начале 1990-х гг. резко упал, с 5% до нуля, а в конце 1990-х гг. были годы даже с отрицательным воспроизводством. Только в 2010-х гг. был вновь достигнут уровень воспроизводства в 5% (и это с учетом методического скачка переоценки основных фондов в 2005 г., а без этого – в 2%).
В среднем в 1992-2004 гг. коэффициент воспроизводства был 0,34%, т.е. с такими темпами цикл обновления материально-технической базы промышленности составлял более 290 лет.
В 2005-2017 гг. (после смены методики подсчета ввода в действие) коэффициент воспроизводства основных фондов промышленности вышел на уровень 4,8%, т.е. на 20-летний цикл обновления.
Однако, инвестиционный рацион для производственной «базы» сокращен вдвое. В конце 2010-х гг. по объему инвестиций в промышленность РФ находится на уровне РСФСР конца 1980-х гг. – индустриальная Россия отброшена в инвестиционный климат 30-летней давности.
Недовложения в основной капитал промышленности РФ (по уровню 1990 г.) составили 74,5 трлн руб. (1,1 трлн долл. США). Это равняется более 80% объема ВВП России за 2018 г. или на 35% выше совокупной стоимости всех минеральных и энергетических ресурсов России (нефть, газ, золото, медь, железная руда, уголь энергетический и бурый, алмазы), которая на начало 2018 г. оценивалась Минприроды РФ в 55,2 трлн руб.
Недовложения в основной капитал всего народного хозяйства за тот же период составили 246 трлн руб. или 3,8 трлн долл. США по курсу 2018 г. Это в 2,8 раз превышает объем ВВП РФ за 2018 г.
Инвестиционный климат в «новой» России стал таков, что российская материально-техническая база посажена на голодный паек.
Если инвестиции в основной капитал продолжат расти теми же темпами как в среднем за 2000-2018 гг., т.е. на 7% ежегодно, то уже имеющиеся недовложения в народное хозяйство могут быть компенсированы не ранее 2042 года.
Прирост инвестиций в 2000-10-е гг. не восполняет потерь, понесенных основными фондами промышленности в 1990-е гг. Например, инвестиции 2018 г. в сопоставимых ценах не меньше того, что вкладывалось в основные фонды промышленности в 1989-90 гг., но ведь с того времени основные фонды требуют больших капиталовложений даже просто для их содержания и ремонта. (Примерно 70% капвложений в норме идет на обслуживание созданного, 20% на строительство и ввод нового и 10% на ликвидацию старого). Инвестиционное будущее России заморожено.
При том сокращении инвестиций, которое произошло в 1990-е гг., стала невозможна не только технологическая модернизация, но и просто поддержание промышленной инфраструктуры в рабочем состоянии. В 1991-2004 гг. произошло резкое нарастание доли оборудования, имеющего возраст более 20 лет. Средний возраст производственного оборудования в промышленности уже к 2004 году (после 2004 года показатель среднего возраста оборудования не публикуется) достиг 21 года. При этом, только 9% производственного оборудования в промышленности имело возраст до 5 лет (в 1988 г. – 34%) и 5% – от 6 до 10 лет (в 1988 г. – 29%), 52% оборудования было старше 20 лет (в 1988 г. – 12%).
По официальным данным Росстата о последнем опубликованном выборочном обследовании на конец 2008 г. в добыче полезных ископаемых средний ожидаемый срок службы сооружений оценивался в 21 год, а машин и оборудования в 10 лет, в производстве кокса и нефтепродуктов – соответственно в 34 и 24 года, в химическом производстве – в 33 и 19 лет, в производстве резиновых и пластмассовых изделий – 21 и 12 лет, в целлюлозно-бумажном производстве – 39 и 22 года, в металлургии – 35 и 26 лет, в производстве электрооборудования, электронного и оптического оборудования – 37 и 12 лет, в производстве транспортных средств – 52 и 14 лет, в производстве машин и оборудования – 33 и 12 лет, в производстве и распределении электроэнергии, газа и воды – 66 и 32 года, в производстве пищевых продуктов – 29 и 11 лет.
Долговременным следствием незначительности воспроизводства промышленно-производственных основных фондов стал их нарастающий износ.
В условиях неравномерности отраслевого ввода и выбытия основных фондов, среднепромышленные параметры их износа стали после 2000 г. малоинформативными. На 50%-ом уровне кривую износа удается удерживать исключительно «бухгалтерскими методами». Однако и среднеотраслевые данные показывают, что износ промышленно-производственных основных фондов превысил «красную черту» в 50%, за которой требуется уже глубокая технологическая модернизация производственного оборудования.
По оценочным данным официальных правительственных и ведомственных документов износ основных фондов в электроэнергетике и в газовой промышленности составлял 60%, в нефтепереработке – 80%, в угольной промышленности – 70-90%, в химической промышленности – более 70%, на объектах транспортирования опасных веществ – до 70%, на взрывопожароопасных объектах хранения и переработки растительного сырья – до 75%, на объектах, на которых используются стационарно установленные грузоподъемные механизмы и подъемные сооружения – технические устройства до 70%.
Таблица 1
Доля полностью изношенных основных фондов в Российской Федерации в коммерческих организациях (без субъектов малого предпринимательства) по отдельным видам экономической деятельности и видам основных фондов, в процентах
В обрабатывающей промышленности в 2003 г. полностью были изношены 30% машин и оборудования, а затем эта доля снижалась до 18% в 2010 г.: в 2015 г. – 21%, 2017 г. – 24%. Впрочем, снижение в 2000-х гг. (например, за 2003-2010 гг. доля полностью изношенных машин в сельском хозяйстве сократилась с 29 до 9%, в 2015 г. – 13% в 2017 г. – 16%) совсем не значит, что наступало обновление, могло быть и полное выбытие изношенного без адекватного восполнения. Наоборот, в более восстановленной отрасли «добыча полезных ископаемых» доля полностью изношенных машин и оборудования растет: в 2003 г. – 21%, в 2005 г. – 23%, в 2010 г. – 26%, в 2015 г. – 33%, в 2017 г. – 34%.
При среднем за 2008-2017 гг. темпе обновления 2,5% в год (без учета «методического скачка» в 2005 г.) основные фонды промышленности, включая сооружения, машины и оборудование, должны работать до их замены 40 лет, а само промышленное обновление откладывается, если исключить «методический скачок пересчета», на 65 лет. Это равносильно ползучей ликвидации промышленности России.
Таким образом, экономическая политика продолжает сопровождаться регрессом материально-технической базы производства, а обновление (читай, восстановление) российской экономики и нормальной человеческой жизни большей части населения, как и прежде, скрыто за горизонтом, в том числе и возрастным.
Современному менеджменту полезно знать и помнить о полученной российской экономикой инвестиционной травме, прекратить требовать от «перебинтованной» РФ эффективности «как в США», и заняться диагностикой и лечением промышленной «базы» России (иначе и экспортный «поток» затухнет, и рассерженные платежеспособные энергопотребители потребуют смены сложившейся системы менеджмента).
А.С.
Версия для печати
