Минфин России прорабатывает возможность пополнения Фонда национального благосостояния (ФНБ) за счёт юаня, рупии, турецкой лиры и других валют дружественных стран. Делаться это будет в рамках того самого "бюджетного правила", которое нашим финансово-экономическим властям рекомендовал МВФ.
При этом большинство аналитиков из года в год выступают против этого "бюджетного правила" и скупки "токсичных" валют или даже денег дружественных стран. Никто не забыл историю, как у России "заморозили" – фактически украли – более 300 миллиардов долларов.
"Бюджетное правило" – это тупик, это не про развитие. Это покупка иностранных активов на нефтяные сверхдоходы. Что интересно, Эльвира Набиуллина и Антон Силуанов вкладывались не только в эти "фантики", в государственные активы стран, которые дружно ввели против нас санкции, но и в частные долговые бумаги. Почему этим людям никто не задаёт по этому поводу соответствующие вопросы – не очень понятно.
И всё равно эти персонажи возвращаются снова к "бюджетному правилу", они упорны в своём нежелании инвестировать в собственную страну, в реальное, а не фиктивное импортозамещение.
Вместо этого они разрабатывают новое правило: покупать будут валюту Китая, Индии, Турции и так далее. Это следует из документа Банка России "Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2023 год и период 2024 и 2025 годов".
Их так научили в Вашингтоне. Другого они не знают
Эту тему в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с академиком РАН Сергеем Глазьевым.
Юрий Пронько: Что скажете по этому поводу? На те же грабли, только с другой стороны?
Сергей Глазьев: К сожалению, у людей нет не то что фантазии, у них нет вообще способности как-то понять, что мир изменился. Что бюджетное правило, навязанное нам, вопреки мнению экспертного сообщества, Международным валютным фондом и американскими "агентами влияния", давно приказало долго жить.
Но так их учили в Вашингтоне, что избыточные деньги, которые поступают в отечественную экономику, нужно обязательно из неё выталкивать. И они по-прежнему продолжают этим заниматься.
– То есть неважно, спецоперация, не спецоперация, негативный шлейф антироссийских санкций, откровенная русофобия – им плевать. У них бюджетное правило.
– К сожалению, догматизм мышления этих людей просто обескураживает. Ну, я понимаю, что некоторые из них учились на кафедре политэкономии, изучали марксизм-ленинизм и привыкли мыслить догматично. Когда марксизм-ленинизм потерял актуальность, "вашингтонский консенсус" для них стал религией.
Они верят в эту религию, где им из МВФ до сих пор передают рекомендации, и они по этим рекомендациям действуют.
– До сих пор?
– Ну конечно, это же рутинная процедура. Раз в полгода МВФ даёт рекомендации, как нужно выталкивать деньги из России. Рекомендации всё время одни и те же.
Избыточное поступление денег за счёт нашего положительного торгового баланса должно быть нейтрализовано через то самое бюджетное правило. А смысл его заключался в том, что сверхдоходы бюджета, получаемые нами за счёт введённых очень давно инструментов, экспортных пошлин на нефть и газ, нужно инвестировать за границей, а не тратить в российской экономике.
Давайте посмотрим на Китай...
Китай ведь тоже имеет большое положительное сальдо торгового баланса. У них по этому году будет положительное сальдо с триллион долларов. При этом в американские бумаги Пекин, конечно, не будет вкладывать больше деньги. Так же как и в евро, и в фунты.
Но китайцы не будут вкладываться и в неустойчивые валюты. Китай вкладывает деньги в накопление резервов, золота прежде всего, в запасы стратегически важных видов материалов, те же редкоземельные металлы, которых сегодня острый дефицит.
Китай создал запасы зерна практически на два года, построил огромную инфраструктуру. Китай войну не ведёт, но он к ней готовится всё время, и он создаёт системы национальной безопасности, чтобы любые перебои с внешним миром никак серьёзно внутреннюю безопасность не подорвали. Это и запасы топлива, и запасы металлов, и запасы продовольствия.
– Почему мы этого не делаем, Сергей Юрьевич?
– Мы это тоже делаем, конечно. У нас есть Госрезерв, и я надеюсь, что там всё в порядке с нашими стратегически важными запасами.
С другой стороны, нам не нужно накапливать нефть, потому что её много в скважинах. Но главное не в этом, а в том, что Китай, кроме накопления запасов, нужных им стратегических материалов и продуктов, всё-таки очень много инвестирует в окружающую внешнюю среду для себя.
"Один пояс – один путь" – сегодня это всем известный проект китайского правительства, на два порядка по объёму инвестиций превышающий американский аналог, который запущен в противовес китайскому проекту на Индию и прилегающие страны.
То есть Китай вкладывает деньги в инфраструктуру для обеспечения своего экспорта. Это порты, терминалы, аэропорты, дороги. Китай – главный инвестор в африканскую инфраструктуру. Причём это не подарки, которые делал Советский Союз. Если нужно, китайская армия встанет на защиту этих инвестиций, они охраняют эти объекты инфраструктуры.
Китай – крупнейший инвестор в зонах, которые ему важны для поддержки своего экспорта и для импорта тех сырьевых товаров, в которых нуждается китайская экономика.
– И Запад, соответственно, не может ни подвинуть Пекин, ни изменить ситуацию.
– Конечно, не сможет. Потому что Запад просто не способен даже и близко предложить сегодня развивающимся странам такие объёмы денег. Теоретически они могут, но нужные продуктивные механизмы инвестиций у них отсутствуют.
А Китай занимается созданием того, что мы называем физической экономикой вокруг себя. А мы чем занимаемся? Мы через это самое бюджетное правило до 10% валового продукта выбрасывали за рубеж, покупая американские казначейские облигации, которые нам давали полпроцента годовых, а теперь эти деньги и вовсе арестовали.
"Я предложил избыток валюты инвестировать в критический импорт, но..."
– Но ничего не меняется?
– Когда возникла проблема, что делать с избыточным предложением валюты, я внёс конкретный план: давайте зафиксируем валюту на разумном уровне, который всех устраивает – и экспортёров, и импортёров.
А избыток валюты, которая должна поступать в нашу экономику, будем расходовать на критический импорт, поскольку его сегодня частному бизнесу по многим причинам трудно привезти. Государство могло бы взять это на себя, как это мы делали в 1992-1993 годах.
Тогда я лично отвечал за критический импорт продовольствия для Москвы, потому что это была серьёзная проблема. Сегодня с этим у нас, слава Богу, всё в порядке, но есть другие проблемы – с запчастями, технологиями, станками, интегральными схемами, микропроцессорами, реагентами для медицины. Много всего.
Частный бизнес никогда этим не занимался, потому что даже обслуживанием иностранных самолётов занимались эти же самые иностранные компании. При этом за ввоз иностранных самолётов давали ещё и льготы.
Сегодня Boeing и Airbus ушли, а наши, как слепые котята, не знают вообще, куда податься. За них всё делали, они только оплачивали. А те тут как тут: вам что там привинтить, привезти…
– Представляете, какие схемы реализованы?
– И полная деградация. Система поставок для обслуживания отечественной авиатехники просто отсутствует, потому что всё делали они. Причём делали всё за немалые деньги, а мы за это платили.
Некоторые вещи сегодня государство могло бы сделать быстро, пользуясь механизмами стратегического партнёрства, с тем же Китаем, с Индией, и компенсировать пока частный бизнес.
– То есть проблема не фатальная, а решаемая?
– Вполне. Кстати, когда мы обсуждали темпы роста, я вам говорил, что наши денежные власти, вслед за их кураторами из Вашингтона, рисовали нам минус 10% ВВП. Это полный абсурд, просто люди программируют нас на деградацию и спад.
– Но они уже откорректировали.
– Да, последняя статистика – мы в плюсе и по промышленности, и по сельскому хозяйству. Хотя промежуточный импорт испытывает большие проблемы. Для того чтобы эти проблемы снять, государство могло бы сегодня этот избыток валюты выкупать по рыночному курсу и использовать для критического импорта, для централизованных поставок всего, что нам жизненно необходимо.
– Но это ж надо брать на себя ответственность. Я боюсь, что они не способны это сделать.
– Это первая причина. А вторая – инфраструктура нашего экспорта. Вот мы сейчас говорим о жизненно важном для нас коридоре "север-юг". Об этом президент наш говорил много раз. Но пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
Министерство транспорта говорило: да нет там товаропотока. Сейчас мы начали заниматься анализом индийского рынка, с которым Евразийская экономическая комиссия ведёт переговоры по созданию зоны свободной торговли.
Объём торговли с Индией в советское время был в 10 раз больше, чем сейчас. Индия может производить абсолютно всё, что делает Европа. Никаких проблем в индийской экономике с поставкой нужных нам товаров, как и в китайской, нет. То есть мы абсолютно полностью можем заместить любые товары.
Надо развивать инфраструктуру нашего экспорта для коридора "север-юг"
– Более того, у них, допустим, та же фарма на голову выше европейской фармацевтики. И дешевле.
– И намного дешевле. Но у нас нет удобной инфраструктуры. Так давайте мы эти избыточные деньги, в кавычках избыточные, которые получаем сегодня от конъюнктуры цен, а это примерно 240 миллиардов долларов по этому году, вложим в развитие этой инфраструктуры.
Построим порт на Каспии. Построим на иранской территории в Персидском заливе. Что-то ещё поближе к Индии можно построить. И будет этот коридор, "север-юг", а создать его можно довольно быстро.
В советское время по этому коридору проходило 20 миллионов тонн грузов. Сегодня на порядок меньше. Ну, Запад-то все эти товары тоже получает оттуда – из Индии, из Китая.
– Но ничего не делается. Вы же видите, вот они, официальные документы – юань, рупия, лира. Всё.
– И последнее, о чём я хотел сказать. Вы знаете, я, когда езжу по нашим странам-партнёрам, наблюдаю, в каких условиях живут наши русские дипломаты и как живут американцы. Даже посольство Америки на Украине – три тысячи человек. Это целый город! Наше – небольшой особняк. Я уж не буду другие страны называть.
Ну давайте вложим эти деньги в наши диппредставительства! Сколько можно ютиться на задворках в странах, которые для нас важнее всего.
– Которые находятся в сфере особых интересов.
– То есть понятно, куда можно потратить эти избыточные 240 миллиардов долларов, с которыми Центральный банк не знает, что делать. А ЦБ тут просто самоустранился. Сам он не выкупает, потому что деньги отберут, у него уже отобрали 400 миллиардов долларов. Если ещё отберут, тогда, может быть, какая-то ответственность и наступит. Поэтому они вообще дистанцировались.
Сегодня можно сказать, что у нас Центральный банк просто закрылся. Раньше писали "Все ушли на фронт". Куда они ушли, я не знаю, потому что они пока работают, по сути, на противника, всей своей политикой стимулируют вывоз капитала. Вместо того чтобы эти деньги собрать, они говорят: да пусть оставляют за рубежом.
Отменили обязательную продажу валютной выручки – пусть что хотят с этими деньгами, то и делают. Хотя доллар токсичный, вы правильно говорите. В западных валютах держать деньги просто нельзя. И Центральный банк должен был бы об этом недвусмысленно рынку сообщить, что если вы держите деньги в западных валютах, то их наверняка отберут.
Но вместо этого они говорят: да делайте что хотите. Не хотите валютную выручку возвращать – не возвращайте. Ну, что это такое, что это за позиция? Это не государственная позиция. Не хочется произносить слово "саботаж", но это просто страусиная позиция, мягко говоря. Мол, мы ничего сделать не можем, выкручивайтесь сами.
Источник Версия для печати