Ошеломленные внезапным нападением, «белополяки» оказались в состоянии противопоставить мощной ударной группировке советских «освободителей» только 9 сильно потрёпанных дивизий и 3 не менее потрёпанные бригады, сметённые наступающими советскими «сынами трудового народа», как пыль.
Поскольку к этому времени «западные демократии» Англия и Франция, связанные с Польшей договором о военном союзе, уже объявили войну гитлеровской Германии, как стране-агрессору, и локальная Германо-польская война превратилась в войну мировую, факт вторжения советских войск в Польшу, союзную Англии и Франции, объявившим войну Германии, означал не что иное, как вступление СССР во Вторую мировую войну на стороне Германии (обстоятельство, на которое почему-то мало кто из историков обращает внимание — как, впрочем, и на то, что Англия и Франция, объявив войну одному антипольскому агрессору — гитлеровскому Третьему рейху, —не объявили войну другому антипольскому агрессору — сталинскому СССР).
Только узнав о начале советского вторжения, «буржуазное» правительство «панской» Польши покинуло Варшаву и эвакуировалось в «боярскую» Румынию (всё ещё формально связанную с Польшей совместным членством в Малой Антанте, хотя уже начавшую переориентироваться на страны «Оси Берлин-Рим»). В Румынию же бежали остатки «белопольских» войск, избежавшие германского плена, и улетели 116 уцелевших от разгрома польских военных самолётов (все остальные были уничтожены асами гитлеровской «Люфтваффе» в воздушных боях).
Надо сказать, что для поколения советских людей, к которым принадлежит автор данной исторической миниатюры, участие Красной «Армии Мировой Революции» в разгроме «панской» Польши не являлось секретом, начиная с самого юного возраста. В школе мы читали (и даже, помнится, заучивали наизусть для детских утренников) стихотворение (а может, даже поэму, точно не помню!) любимого детского писателя и поэта, столбового дворянина, сына царского нижегородского губернатора, верного сына трудового народа и Коммунистической партии Сергея Михалкова, автора текста всех советских государственных гимнов (тогда ещё нам, да, пожалуй, и самому стихотворцу и баснописцу было неведомо, что ему же придётся сочинить и текст государственного гимна Российской Федерации!), главного редактора сатирически-юмористического журнала «Крокодил» и киножурнала «Фитиль» (нещадно бичевавших «родимые пятна капитализма» и другие «отдельные недостатки советского общества, идущего семимильными шагами вперёд к светлому коммунистическому будущему»), председателя Союза писателей СССР и прочая, и прочая, и прочая...
Сочинение Сергея Михалкова называлось «Пастух Михась» и повествовало о тяжёлой подневольной жизни крестьянского мальчика под «свирепым гнётом» «антинародной» «белопольской» власти. Михась каждый день пас скот, принадлежавший злому помещику, распоряжавшемуся и владевшему буквально всем и вся.
«Везде хозяин пан и князь... И на лугу его трава... Да и в лесу его дрова... Всё-всё принадлежит ему, и только одному...» (приходится цитировать по памяти, сейчас эту некогда столь популярную среди советских школьников поэму почему-то днём с огнём не сыщешь — надо непременно предложить Никите Сергеевичу Михалкову переиздать её в «Сибирском Цирюльнике»).
Однажды утром пастух Михась столкнулся нос к носу с ...самим паном-князем собственной персоной, яростно шпорившим коня и мчавшимся куда-то без оглядки. И тут смышлёный пастушонок вспомнил, что ведь «вчера была стрельба у пограничного столба». Из дальнейшего текста поэмы Сергея Михалкова явствовало, что речь идёт о столбе на границе «панской» Польши с «Отечеством пролетариев всего мира», и что стрельба, соответственно, велась между «белополяками» и бойцами Красной «Армии Мировой революции». Вскоре в село, где жил пастух Михась, «вползли броневики», железной поступью вошли «советские полки», и красный командир (надо, думать, комиссар) обратился к собравшимся селянам с пламенной речью. Тогда Михась (оказавшийся вдруг на удивление «идеологически подкованным» и информированным для неграмотного сельского паренька, которого «злые польские паны» специально держали в темноте и невежестве) спросил большевицкого оратора:
«А Ленин с вами, пан солдат?
Скажите, пан солдат!»
«Да, Ленин с нами! Он везде!» (или ещё что-то в этом роде) заявил красный командир, достал советскую газету
«И ветер «Правду» развернул,
И Ленин руку протянул»...
Такой вот компот. Впрочем, это так, к слову...
Основной удар Красной Армии, вступившей в пределы Жечи Посполитой Польской, пришёлся по частям польской пограничной стражи (ПОК) генерала Вильгельма Орлик-Рюкемана. Бои советских сил вторжения с польскими войсками местами носили крайне ожесточённый характер («Значит, война / Всё же была», как писала Марина Цветаева — правда, по другому поводу). Вильну (Вильнюс) Красной Армии удалось захватить лишь после 3 дней кровопролитных боёв. Искушенный макиавеллист товарищ Сталин передал отбитый у поляков город — столицу средневекового Великого Княжества Литовского — «буржуазной» Литовской республике, вскоре, в свою очередь, присоединённой им к СССР (в соответствии с секретными протоколами-приложениями к «пакту Молотова-Риббентропа» о разделе Восточной Европы на германскую и советскую сферы влияния).
В период «Освободительного похода в Западную Украину и Западную Белоруссию» (как официально именовалась Советско-польская война 1939 г. большевицкой пропагандистской машиной) Красная «Армия Мировой революции», понеся незначительные потери (всего 1100 человек убитыми, 1859 ранеными и 17 танков), отодвинула западную границу «Отечества пролетариев всего мира» на 250 – 300 км, завоевав («освободив от гнёта польских помещиков и буржуазии») территорию размером в 140 000 кв. км с 12 млн населения. Совместная победа над «белополяками» дала товарищу Сталину повод говорить (на протяжении последующих почти полутора лет) о «скреплённой кровью немецко-советской дружбе». Но это так, к слову...
В сражениях с германским вермахтом в 1939 г. «белопольская» армия потеряла около 70 000 человек убитыми, 133 000 ранеными и почти 700 000 пленными. Советские военные власти сообщили о пленении Красной Армией 217 000 польских офицеров и солдат (не указав числа убитых и раненых «белополяков»).
После совместного советско-германского военного «парада Победы» 22 сентября 1939 г. в Бресте (захваченном немцами, сломившими упорное сопротивление польского гарнизона Брестской крепости, и любезно уступившими город и крепость своим советским «заклятым друзьям»), который принимали германский генерал Гудериан и советский комбриг Кривошеин, Польша, как это и предусматривалось «пактом Молотова-Риббентропа», в очередной раз в своей многострадальной истории, стала объектом раздела (на этот раз — между Третьим рейхом и СССР).
На занятых частями Красной Армии польских «восточных кресах» (пограничных территориях), естественно, сразу же начали закрывать церкви и арестовывать священников (как польских католических ксёндзов, так и православных батюшек или, по бессмертному ленинскому определению — «контрреволюционное черносотенное духовенство»). А вот на территориях довоенной Жечи Посполитой Польской, оккупированных германцами, православным приходам было возвращено всё имущество, отобранное у них польскими католическими властями «косцьола польскего». Этот факт не особенно укладывается в распространяемые ныне легенды о том, что гитлеровский Третий рейх был, якобы, «оккультным», «сатанинским», «языческим» (и уж, во всяком случае, «антихристианским» вообще и «антиправославным», в частности) государством, а сталинский (официально безбожный — безо всяких кавычек!) СССР — чуть ли не «оплотом Святого Православия и Христианской веры». Но это так, к слову...
На оккупированных польских территориях начались «зачистки», осуществлявшиеся, соответственно, силами германских «эйнзацкоманд» и советского НКВД. «Эйнзацкоманды» охотились, в основном, на масонов, коммунистов и евреев, энкаведисты — на русских эмигрантов, бывших белогвардейцев, уже упомянутое нами выше «реакционное духовенство», польских, украинских и белорусских «буржуазных националистов», «контрреволюционеров» и представителей «эксплуататорских классов» (среди которых также могли попадаться масоны и даже евреи — например, видный сионист и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин, написавший впоследствии весьма интересную книгу воспоминаний о своем пребывании в застенках НКВД и сталинских концлагерях). А большинство взятых в плен Красной Армией польских офицеров и генералов ждал расстрел в Катынском лесу под Смоленском, у деревни Медное в Тверской области, в 6-м квартале лесопарковой зоны под Харьковом и в других местах. Всего по решению Политбюро ЦК ВКП (б) от 3 марта 1940 г. были тайно расстреляны 21 857 сдавшихся Рабоче-Крестьянской Красной Армии польских военнослужащих...
Здесь конец и Господу нашему слава!
Версия для печати
