Некоторые аспекты предыстории правых партий в России (1902-1905). Часть 3

Патриотические манифестации и стычки с революционерами были предвестником погромов и столкновений октября 1905 г. и являлись серьёзным предупреждением радикалам, которые продолжали тешить себя мыслью, что эти демонстрации организовывались властями, а их участники либо «тайные и явные» агенты полиции, либо тёмные, отсталые слои населения. Массовые патриотические манифестации октября 1905 г. показали, что в народе еще не окончательно рассеялись «монархические иллюзии».

Однако «возбуждение» населения уже во всей стране началось после событий 9 января 1905 г. в Петербурге. По поводу этих событий, киевские монархисты обратились к рабочим с призывом, отпечатанным типографским способом. В обращении говорилось, что радикалы во главе с Гапоном «задумавши в Петербурге революцию» «подвели народ под убийство и смерть, … а сами поспешили скрыться … за границу». Революционеры, по мнению авторов листовки, «подвели неповинный народ под убийство затем, что им нужна была неповинная кровь народа, чтобы обвинить [в расстреле демонстрации] правительство, подорвать доверие к нему, подорвать уважение в народе к закону и порядку», а также уничтожить в народе «любовь к Государю»[i]. Другими словами, виновниками «кровавого воскресенья» авторы листовки называли радикалов. 

В ответ на события 9 января революционеры развернули антиправительственную пропагандистскую кампанию. Частью кампании был выпуск большого количества литературы. Консерваторы описывали это так: «Кроваво красная “литература” заваливает прилавки магазинов, столики подворотен, распирает сумки разносчиков и раскупается нарасхват»[ii]. Радикальная агитация часто добивалась своих целей. Откликом на события 9 января явилась радикализация общественной жизни, рост забастовочного движения, что привело к общероссийской политической стачке в феврале 1905 г. В результате активизации оппозиционных сил правительство пошло на уступки, и был издан рескрипт А.Г. Булыгину 18 февраля, что стало шагом на пути к легализации политических партий. Тогда же появляются и первые крупные правые партии — Союз русских людей и Русская монархическая партия.

Таким образом, с началом революции не только радикалы, но и правые активизировали свою деятельность. Об этом свидетельствует, например, появление в январе 1905 г. в Воронеже воззвания против социал-демократов[iii]. В конце 1904 г. — начале 1905 г. упомянутый Никольский, видный деятель Русского собрания, выступал «с лекциями, посвященными самодержавию как лучшей форме правления» перед различными аудиториями[iv]. По поводу этих лекций епископ Антоний (Храповицкий) писал Никольскому 28 января 1905 г., что будет читать в печати и распространять их[v]. 14 марта Никольский также приглашался в консервативный политический салон графа А.П. Игнатьева в Петербурге читать свою лекцию для «избранной публики»[vi].

Активизация монархистов происходила и в других частях империи. Об этом можно судить по секретному циркуляру ДП МВД от 15 апреля 1905 г. Директор ДП Коваленский уведомлял местные ЖУ о появлении в стране «тайных патриотических организаций»: «1) В С.-Петербурге был случай обнаружения воззвания к “врагам отечества” от имени “Тайного общества террористов-консерваторов “Белый передел”. Члены этого общества… заявляют… о намерении отвечать прокламациями на угрозы [революционеров] и бомбами на их бомбы. 2) В Ковне появился гектографированный листок: “Просьба Великому Царю земли русской от верноподданных”; направлен против евреев, изгнание которых из России представляется, по мнению авторов листка, … необходимым. 3) В Тамбове появилось… “Воззвание к русским патриотам” от имени “Тамбовской партии патриотов” с призывом “дать урок” участникам забастовки в учебных заведениях Тамбова 26 и 27 марта, на которых, будто бы, местная власть не обращает внимания. 4) Во Владимирской и Тульской губерниях появился печатный листок “Издание народного союза”, направленный… против… интеллигенции, земцев и вообще “господ”, … желающих ограничить… самодержавную власть… 5) В Бессарабской губернии распространилось воззвание “Союза истинно-русских людей патриотов Бессарабии”, обращённое “К солдатам” с приглашением не слушать политических агитаторов, … а передавать их в руки властей (курсив мой. — В.Р. Естественно, что речь шла о революционных пропагандистах). 6) …в Бессарабской губернии появился “Устав Бессарабской патриотической лиги”, имеющей целью… быть подмогой администрации в борьбе за сохранение существующего государственного строя…7) В) ть подмогой администрации в борьбе за сохранение существующего государственного строя.истка... Уфимской губернии появилось малограмотное воззвание “К рабочим и народу и ко всем православным христианам”, приглашающее к насильственным действиям против евреев и “крамольников”, под которыми… разумеются обедневшие помещики, представители свободных профессий и учащаяся молодёжь. 8) В Двинске появился ряд гектографированных воззваний “Первой русской партии в защиту самодержавия”, обращённых “К русскому народу”, “К начальству”, “К высшему начальству”, “К русскому народу и евреям”, “К духовенству”, “К старообрядцам”, которые, как исконные патриоты, всегда крепкие в вере и преданиях старины, приглашаются спасти русскую землю от космополитизма и жидовства… для этого… рекомендуется основание специальной газеты и недопущение евреев в Земский собор»[vii].

Аналогичный циркуляр ДП МВД вышел 16 мая 1905 г. В нем говорилось: «в последнее время обнаружен был случай распространения воззваний за подписью “Белая Сотня”, в котором содержится подстрекательство к насилию над евреями» и отмечалось, что «повышенное настроение, как в христианской, так и в еврейской части населения, разжигая их национальную ненависть, способно вызвать острое столкновение»[viii].

Смысл воззваний этих организаций, сводился к следующему: все они были направлены против «представителей интеллигентного общества», «либеральных земцев», «жидовских смутьянов», «забастовщиков», а также «всех господ, желающих ограничить самодержавную власть в личных своих видах». Исследователь дореволюционного общественного движения меньшевик В.О. Левицкий отмечал, что большинство этих и подобных им организаций носили совершенно эфемерный характер: «ни одна из них не пережила 1905 год. Все они немногочисленны, представляя из себя заговорщические кружки, терпимые властью. Цель их вызвать погром, после которого эти организации обыкновенно распадаются. В большинстве случаев эти организации имеют полицейско-провокационное происхождение»[ix]. Последнее утверждение вызывает сомнение, так как данные организации были так же нежелательны для властей, как и революционные. В циркуляре 15 апреля говорилось о том, чтобы «принять… меры к обнаружению как источников появления изданий [правых], так и лиц, участвующих в их распространении… одновременно принимая… меры к устранению распространения среди населения всякого рода воззваний, призывающих к враждебным действиям отдельных частей населения друг против друга». Однако в циркуляре отмечалось, что привлечение к ответственности авторов, изготовителей и распространителей листовок, участников «тайных обществ», могло бы «вызвать ряд новых осложнений». Кроме того, в основание этих организаций «положено хоть и неправильно понимаемое, но совершенно искреннее желание прийти на помощь правительственным органам в борьбе с революционной пропагандой»[x].

С весны 1905 г. зафиксированы и другие похожие проявления активности правых. 10 апреля группа московских рабочих зубатовского толка в количестве 88 человек направила Николаю II адрес с выражением «верноподданнических чувств». В обращении к царю говорилось, что «истинно русским людям, не нужны никакие чужеземные учреждения» (речь шла о «народном представительстве», т.е. парламенте), а нужен «Царь Самодержавный»[xi]. В упомянутом апрельском обращении к рабочим от киевских монархистов, радикалы обвинялись в том, что сорвали работу комиссии Н.В. Шиловского. Комиссия была образована весной 1905 г. по распоряжению царя «для урегулирования трудового положения петербургских рабочих с участием в комиссии выборных от рабочих». Однако выбранные в комиссию рабочие поддались влиянию радикалов и выдвинули «невыполнимые политические требования, не относящиеся к облегчению нужд рабочих». По мнению правых, радикалы не были заинтересованы в удовлетворении социальных требований рабочих, так как главная задача революционеров «разрушительная политика, а не благо народа», чтобы держать рабочих «в постоянном недовольстве и озлоблении против правительства»[xii].

Монархическая группа возникла и в Новгороде. Местный губернатор граф О.Л. Медем докладывал 16 апреля министру внутренних дел Булыгину о том, что в городе образовался «кружок лиц, поставивший задачей поддержание незыблемости… Самодержавия, содействие реформам», объявленным в Манифесте 12 декабря 1904 г. и рескрипте 18 февраля 1905 г., а также «противодействие… всем остальным партиям, имеющим другие политические цели»[xiii]. Данный кружок собирался у предводителя губернского дворянства. В состав кружка, кроме частных лиц входили: «управляющий казённой палатой, земледелием и государственными имуществами, прокурорский надзор, члены губернского, воинского и земского присутствий, земские начальники». В письме граф Медем отмечал создание кружка «крайне желательным для противовеса людям, стремящимся внести смуту». Суть письма заключалась в том, что губернатор спрашивал у Булыгина разрешение на участие в данном кружке упомянутых выше должностных лиц, «так как они составляют лучшие силы для борьбы с противником»[xiv]. 28 апреля директор ДП МВД Коваленский по поручению Булыгина отвечал губернатору, что к образованию монархического кружка в Новгороде «препятствий не встречается», равно как и к участию в нем упомянутых должностных лиц[xv]. Следует добавить, что граф Медем в дальнейшем состоял в группе правых Гос. совета и был членом Русского собрания.

В мае 1905 г. появилось машинописное обращение «Партии русских людей» в Тамбове. В призыве содержались угрозы расправы в адрес редакции газеты «Тамбовский голос», а также ее читателей и рекламодателей за «революционную пропаганду». «Русские люди» называли газету «тамбовской сволочью» и утверждали, что она «издается на японские и еврейские деньги»[xvi]. Однако столкновений между монархистами и радикалами избежать удалось.

Обстановка накалялась и в других частях страны. Например, на станции Великие Луки Псковской губернии, группа рабочих образовала «Русскую национальную партию». 30 июля рабочие-монархисты собрались на «молебствие о здравии ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА», после чего отправили телеграмму царю с «выражением верноподданнических чувств». Данный молебен носил характер политической акции. Местный губернатор граф Адинберг докладывал в ДП МВД, что «национальная партия» получила разрешение на это мероприятие у местного исправника. При этом рабочие заверили его, что будут «собираться… и расходиться… по домам не толпами, а врассыпную, по одиночке, … несмотря на большое стечение народа, … порядок и спокойствие нарушены не были». Рабочие-монархисты заверили исправника, что насилия по отношению к радикалам ими допущено не будет. Граф Адинберг докладывал в ДП, что среди рабочих замечается «приподнятое настроение». Были основания полагать, отмечал губернатор, что «в случае проявления враждебных действий со стороны социал-демократической партии рабочих, могут произойти серьезные столкновения» между монархистами и радикалами. Губернатор дал распоряжение исправнику следить за настроениями рабочих-монархистов с тем, чтобы принять меры «к немедленному прекращению могущих возникнуть беспорядков»[xvii].

Несколько иная ситуация была в Тифлисе. 15 июня 1905 г. местные рабочие-радикалы убили двух руководителей рабочей монархической организации «Лига русских патриотов» и совершили покушение на третьего. Жандармский полковник Безгин докладывал в ДП МВД, что 16 июня «толпа рабочих Лиги до тысячи человек (курсив мой. — В.Р.) вышла из мастерских, отказываясь от работы по случаю убийства товарищей». Из окон мастерской раздались выстрелы в рабочих-монархистов, что «побудило толпу удалиться за город, во время прохода толпы… в неё полетели камни, брошенные тремя рабочими из туземцев, из коих один, встав на стул и держа прокламации, начал было говорить революционную речь, а два другие подозревались в прежних убийствах» руководителей Лиги. В результате толпа рабочих-монархистов кинулась бить радикалов. Однако толпа была остановлена жандармами, а подозреваемые в убийстве руководителей монархистов были арестованы. Рабочие-монархисты удалились за город, где «стали измышлять репрессивные действия против партии убийц» и «вырабатывать свои мнения о мерах безопасности». Рабочие были успокоены полицмейстером и жандармами «обещанием усиленной ночью охраны»[xviii]. Таким образом, масштабных столкновений, которые бы наверняка закончились многочисленными человеческими жертвами, избежать удалось, благодаря действиям местных жандармов, сумевших сдержать тысячную толпу и одновременно арестовать террористов. Отметим также, что, возможно, данная организация являлась первой многочисленной правой рабочей партией в стране, о чем свидетельствует демонстрация Лиги с числом участников до тысячи человек.

В то время в стране распространялись листовки правых, пестрящие заголовками вроде: «Россия на краю пропасти», «Пора проснуться», «Горит Россия» и т.д. Часто эти обращения перепечатывались из «Московских ведомостей» и других консервативных изданий[xix]. В листовке, выпущенной «Донской речью» летом 1905 г., земские деятели обвинялись в попытке ограничить самодержавие и в пособничестве левым[xx]. Представители правых, призывавших к «вооруженному отпору смутьянам, ополчившимся на Царя и Русскую Веру»[xxi], ожидали поддержки властей, хотя бы на местном уровне. Однако очевидно, что подобной поддержки им не было оказано.

Таким образом, за период с весны 1902 г. до осени 1905 г. заявило о себе порядка двадцати шести правых образований, не считая крупных организаций — Русского собрания, Союза русских людей, Русской монархической партии, а также правых политических салонов. Появлялись проекты создания организаций. Зафиксированы призывы без указания организационной принадлежности.

Анализируя прокламации до 1905 г., можно сделать вывод о том, что основным объектом призывов правых была учащаяся молодёжь и рабочие, то есть те слои населения, которые спустя некоторое время приняли самое активное участие в революции. Заметно отсутствие обращений к другим социальным группам и, особенно, к крестьянам. Правые продолжали рассматривать крестьян как верноподданную часть населения. Однако погромы 1905-1907 гг. показали, что крестьянство оказалось падким на призывы левых к «принудительному отчуждению частновладельческих земель». Несмотря на это, большая часть крестьян сохраняла приверженность прежним устоям. В последствии именно крестьяне составляли большую часть членов правых партий, особенно в провинции. Заметно и то, что отсутствовали прямые призывы к властям. Тем самым, правые как бы информировали общественность, и лишь заодно власти, о планах своих действий. Только в одном обращении Холмского Русского общества содержалась критика «отдельных недостатков» чиновников, берущих взятки, а отнюдь не самого государственного строя.

Однако с 1905 г. появляются призывы к крестьянам, интеллигенции, низшим и средним городским слоям населения и властям. Нередко в призывах правых содержалась критика властей, за проведение недостаточно жёсткой политики по отношению к революционерам. Призывы правых с начала 1905 г. заметно радикализируются. Заметно, что в этих обращениях виновниками нелегкого социально-экономического положения населения объявлялись внешние враги России и различные «инородцы». Они же объявлялись и главными участниками революционного движения. В листовках правых присутствовали и антисемитские выпады. Лишь одно обращение до 1905 г., от имени Русского союза в Бобруйске содержало призыв к убийству евреев. В остальных же случаях, борьба с «инородцами» подразумевала мирные средства. Во многих листовках правых с 1905 г. содержались призывы к насилию над евреями.

Важным является вопрос о том, кто реально стоял за появлением этих призывов. В случае с зарубежной «Лигой для спасения Русского отечества», ВКБПС, монархического кружка в Новгороде — это удалось определить. Рабочие организации правых зубатовского толка в Москве, Нижнем Новгороде и других городах организовывались с ведома властей. В остальных же случаях, прямые сведения отсутствуют и можно лишь предполагать, кто за ними стоял. Установить пути распространения подобной агитации трудно. Сведения об их численности и участниках почти всегда отсутствуют. Можно предположить, что в большинстве случаев в них участвовали представители консервативной интеллигенции. Однако следует отметить, что везде, где до 1905 г. появлялись призывы монархистов, после 1905 г. там образовывались местные, а также филиалы центральных правых организаций. Таким образом, в различных частях страны имелась монархически настроенная часть населения, готовая примкнуть к правым партиям. В ряде случаев, проявления монархической активности приводили к столкновениям с радикалами.

До 1905 г. большая часть текстов обращений была изготовлена на гектографе и мимеографе. В 1905 г. появляются обращения, изготовленные типографским способом. Можно предположить, что печатные прокламации изготавливались с ведома и при поддержке властей. В то время только революционеры обладали собственными подпольными типографиями в России, а также завозили печатную продукцию из-за рубежа. Скорее всего, пропагандистская деятельность некоторых нелегальных и полулегальных кружков финансировалась из секретного фонда ДП МВД, через который позднее шла значительная часть правительственных субсидий правым партиям. Что касается призывов написанных от руки и машинописных, то они наверняка изготавливались самодеятельными монархистами. Естественно, что эти образования не могли контролироваться и поддерживаться властями.

Как уже говорилось, призывы правых с точки зрения законодательства страны, были таким же незаконными, как и листовки радикалов. Можно сказать, что власти, таким нелегальным способом, с помощью самодеятельных монархистов, попытались провести своего рода мониторинг настроений в обществе, с целью выяснить, как общественность отреагирует на появление монархических организаций, а также выявить потенциальных сторонников правых партий. Другими словами, власть уже почувствовала необходимость в общественной поддержке. Таким образом, в начале ХХ в. властями были предприняты попытки создания правых организаций «сверху». Однако правые кружки были лишь «терпимы властью». Власти стремились сдержать проявление любой общественной деятельности, в том числе и охранительного направления. По-видимому, власть рассматривала нарождающиеся правые партии как часть революционного, демократического процесса в обществе, стремясь сдержать этот процесс. Можно предположить, что самодеятельный монархизм рассматривался правящими кругами как попытка покушения на монополию власти бюрократии.

Обращает на себя внимание и слабая материальная база самодеятельных правых групп. Об этом свидетельствует в ряде случаев распространение написанных от руки прокламаций в несколько десятков экземпляров. Это являлось показателем слабого влияния, оказываемого монархистами на общество. Другими словами, правые того времени не могли на равных соперничать с левыми организациями за влияние на общество.

Отметим важный негативный фактор развития правого движения, а именно, отсутствие общероссийской организации, как координирующего центра правых кружков. Такой организацией могло бы стать Русское собрание. Однако Собрание в силу своей специфики не могло в тот период выступить организатором появления призывов в разных частях империи. Такими инициаторами не могли стать Союз русских людей и Русская монархическая партия, которые образовались лишь весной 1905 г. и не успели развернуть свою деятельность. Вероятно, что на появление данных кружков в провинции оказало влияние столичное Русское собрание, а также деятельность заграничной Лиги, слухи о которой проникали и в Россию. Необходимо отметить и спонтанность появления призывов. В большинстве случаев, данные кружки, издававшие прокламации, были результатом инициативы исключительно местных консерваторов. Во всяком случае, в данных обращениях происходила «обкатка» правыми политических заявлений. Однако очевидно и то, что главной причиной появления правых групп была активизация оппозиционного движения в России. Другими словами, правому движения была свойственна рефлекторность, то есть реакция противодействия деятельности оппозиционных сил. Эта характерная особенность правых организаций сохранялась и в дальнейшем.

Необходимо отметить, что в начале ХХ в. в России высшие слои российского общества охватила мода на создание различных спиритических, мистических, оккультных, масонских и т.п. обществ, имевших полулегальный характер. Обычно подобные общества характеризуются как проявление либеральных тенденций. Однако видно, что и консервативные круги не остались в стороне от процесса создания тайных, полулегальных организаций и кружков[xxii].

Все вышеизложенное позволяет видеть иные грани в истории рабочего, студенческого, общественного движения в целом в России самого начала ХХ в. Таким образом, наряду с ростом радикальных настроений, в обществе были представлены и консервативные силы. Следует сказать, что к осени 1905 г. у правого движения, главную движущую силу которого являли правые партии, уже был определенный политический опыт, поддержка некоторой части населения, однако противостоять революции они не могли. В 1902-1905 гг. были созданы лишь предпосылки для появления полноценных правых партий, которые смогли выйти на политическую арену после издания Манифеста 17 октября 1905 г.