Внешняя политика Государя Императора Александра Третьего

Внешняя политика Царя-Миротворца. О чём, о чём, а о ней, казалось бы, русским людям должно быть известно более чем достаточно. Однако, к сожалению, наши знания в этой области, мягко говоря, весьма недостаточны. Несколько прямолинейных, свойственных характеру Александра III, высказываний, вроде: "Когда Русский Царь удит рыбу, Европа может подождать" или "У России есть только два верных союзника – её армия и флот". Тринадцатилетнее царствование, не знавшее войн. Да, замена союза с монархической Германией союзом с республиканской Францией. Причем такая перемена объявляется неглубокими, если можно так выразиться, исследователями одной из основных предпосылок Первой Мировой войны. Причиной же перемены они называют не действительные интересы Российской Империи, а личную неприязнь Русского Самодержца к Германии, сформировавшуюся, якобы, под влиянием Императрицы Марии Феодоровны, датской принцессы Дагмар. Она-де ненавидела немцев за отторжение у Её Родины некоторых южных территорий. Вот, собственно и всё, что мы знаем о данной стороне старательно забытого царствования. И это, несмотря на то, что провозглашенные и неукоснительно проводимые Государем принципы международных отношений весьма актуальны и в наши дни.

В чем же, на самом деле, состояла внешняя политика Александра III, каковы были мотивы принимаемых им нестандартных, удивительных, на первый взгляд, решений?

Сразу же по восшествии на прародительский Престол, в начале марта 1881 года русским послам в столицах мира были отправлены депеши, в которых объявлялось, что Государь желает поддерживать мир со всеми державами. Однако соблюсти этот принцип оказалось намного сложнее, чем продекларировать своё миролюбие. Для выполнения этой задачи Императору потребовались недюжинные дипломатические способности, выдержка и твердость. 

К последней четверти XIX века политическая ситуация в мире существенно изменилась. Так, безопасность Великобритании, относительно небольшой островной метрополии, владевшей огромными, разбросанными по всему земному шару колониями, обеспечивалась господством на морских коммуникациях британского военного флота, равного которому не было уже несколько столетий. Ни одно из великих европейских государств не имело прямых сухопутных сообщений ни с самой Британией, ни с её колониями. Ни одно из них, поскольку их колонии в свою очередь тоже были заморскими территориями, не могло серьёзно угрожать мировой гегемонии туманного Альбиона. Ни одно, кроме России. Войдя в результате присоединения среднеазиатских земель - Туркестана, Бухары и Хивы – в естественные границы своих геополитических интересов, обеспечив тем самым безопасность южных границ Западной Сибири, Россия вошла в непосредственное соприкосновение с зоной английского влияния в Средней Азии, в частности с британским протекторатом – Афганистаном. Таким образом, Россия как бы нависала над жемчужиной в короне Британской Империи, Индией. Теперь Англия уже не могла диктовать, хотя бы и по-джентельменски, свою волю кому-либо без оглядки на самую большую сухопутную Империю, Российскую. Всё это, привело к известному обострению российско-британских отношений, вылившихся в произошедший в марте 1885 года вооруженный конфликт. Тогда подстрекаемые английскими советниками афганцы напали на русский пограничный лагерь на берегу реки Кушки. "Выгнать и проучить, как следует", - был краткий приказ Государя. После непродолжительного боя нападавшие были полностью разбиты. Потери афганцев только убитыми составили более 500 человек; русский отряд потерял только девять. Заметим, что это были единственные военные потери за всё царствование Императора Александра III.

Британское правительство в категоричной форме выразило России резкий протест, поручив своему командованию английскими вооруженными силами разработать план военной кампании, ключевым моментом которого должны была стать высадка десанта на Кавказском побережье и морская диверсия в районе Одессы. На английские угрозы Александр III, вполне согласуясь со своим принципом руководствоваться только интересами России, ответил следующими словами: "Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию". На депеше русского посла в Лондоне Государь сделал категоричную надпись: "Нечего с ними разговаривать".

Вскоре из британской столицы пришла новая угрожающая нота. В ответ Император отдает приказ о мобилизации Балтийского флота, а министру иностранных дел Н.К. Гирсу дает поручение немедленно начать переговоры с германским канцлером Отто фон Бисмарком. Путем дипломатических переговоров Александру III удалось также расстроить наметившийся англо-турецкий союз, и султан объявил о закрытии черноморских проливов. Черноморские побережье России, самый уязвимый, при добрососедских отношениях с Германией, европейский театр возможных военных действий был обеспечен. 

Таким образом, русский Царь дал убедительно понять всем непреклонность своей позиции, проявив себя более тонким дипломатом, нежели о нем думали в Букингемском дворце. Великобританская Империя пошла на переговоры, закончившиеся заключением в 1887 году соглашения между Россией и Англией о русско-афганском разграничении. Тем не менее, англо-русское соперничество продолжалось, в том числе и в Персии. В 1890 г. Россия заключила с Персидским шахом соглашение, в соответствии с которым он дал обязательство в течение 10 лет не разрешать никому постройку железных дорог в Персии. В ответ на создание в 1888 году английского Шахиншахского банка в 1890 г. в Персии был создан русский Учетно-ссудный банк. Русские предприниматели начинают получать от персидского правительства различные концессии: на постройку шоссейных дорог, чеканку монеты и т.п. Стремясь активизировать русско-персидскую торговлю, обеспечивая, таким образом, благожелательный нейтралитет Персии и безопасность Восточного Закавказья, царское правительство ввело специальные премии, выплачивавшиеся за вывоз в Персию отечественных товаров. В результате во второй половине 90-х годов Россия, после смерти Императора Александра III достигла больших успехов в освоении персидского рынка, догнав Англию по объему торгового оборота и заняв монопольное положение в северных районах страны. Британия, естественно, не смирилась со своим дипломатическим поражением и жаждала реванша.

Как мы уже видели, безопасность Европейской России от посягательств Англии зависела в значительной от благожелательного отношения Османской Империи, владевшей проливами Босфор и Дарданеллы. Такое отношение могло быть обеспечено русским влиянием в Балканском регионе. Так что наше традиционное стремление установить контроль над проливами и на Балканах обуславливалось не столько соображениями религиозно-этнической солидарности, сколько вполне реальными военно-стратегическими соображениями. В то же время росту русского влияния на полуострове всячески противилась Австро-венгерская Империя, заинтересованная в гарантиях относительно своих южных границ. Столкновение русско-австрийских интересов вызвало, естественно, существенную напряженность в отношениях между Россией и Австрией. Дошло до того, что австрийский посол в Петербурге на одном из дипломатических обедом позволил себе угрожать России мобилизацией двух-трех австрийских корпусов. "Вот, что я сделаю с вашими тремя мобилизованными корпусами" ответил русский Император, завязав петлей вилку и бросив её по направлению к зарвавшемуся дипломату. Тем не менее, подогреваемые Австро-Венгрией Сербия, Болгария и Румыния, обязанные России своей независимостью, заняли антирусскую позицию. Дело дошло даже до десятилетнего перерыва дипломатических отношений с Болгарией.

Итак, в восьмидесятые годы XIX столетия обозначились два основных противника России – Англия и Австрия. Однако западные границы нашей страны были обеспечены традиционно, еще со времен Императора Петра III Феодоровича, дружественными отношениями с Германией. Вот эти то отношения и стремилась разрушить англо-австрийская дипломатия. 

Благожелательные отношения России и Германии основывались не только династическими связями Русского и Германских Дворов. К тому были и весьма важные экономические причины. Германия издавна была одним из важнейших экспортеров русского хлеба. Она стояла на втором месте после Англии, поглощая ежегодно (за период с 1861 по 1880 г.) от 11 до 20 % русского хлебного экспорта. В Германию, в отличие от Англии, ввозившей главным образом пшеницу, шла преимущественно рожь. Русская рожь составляла более половины германского импорта ржи. В то же время Германия экспортировала пшеницу главным образом в Англию. Большая часть русской пшеницы, ввозимой в Германию, после помола также вывозилась за её пределы. Вместе с тем Германия являлась важнейшим поставщиком промышленных товаров для России. К концу 70-х годов она занимала первое место по ввозу в Россию машин и металлоизделий. Союз с Германией усиливался также тем обстоятельством, что на германском финансовом рынке Россия обычно размещала свои внешние займы.

В то же время Германия представляла собой уже не тот калейдоскоп относительно малых государств, как это было до середины XIX века. После создания Северогерманского союза во главе с Прусским Королевством, а затем образования Германской Империи, после военного разгрома в 1870 году своего основного противника, Франции, бурно развивавшаяся в промышленном и военном отношении Германия стала претендовать на своё место в ряду великих держав. Для этого её было необходимо окончательно устранить со сцены и мировой политики Францию, что было возможно только в результате новой войны, которая была со всей решительностью предотвращена русским Царем уже во время так называемых "военных тревог" 1885 и 1887 гг. Россия же, завершив свои территориальные приобретения и, стремясь к сохранению в Европе мира, естественно, препятствовала этим притязаниям. Используя данные противоречия германских и русских интересов, Англия и Австрия, но, прежде всего, Англия предприняли ряд мер с целью ухудшения русско-германских отношений.

С конца 70-х – начала 80-х годов на европейски рынок начала поступать дешевая пшеница из США, Канады, Аргентины и Австралии. Германский экспорт хлеба в Англию резко сократился. Если за 1876 – 1880 гг. ежегодный вывоз пшеницы из Германии был равен 548,8 тыс. тонн, то в 1886 – 1890 гг. он упал до 2,6 тыс. тонн. Огромное количество пшеницы, которое, которое раньше вывозилось на внешний рынок, теперь должно быть продано в самой Германии. И если на внутреннем рынке германские производители хлеба могли ещё конкурировать с привозной заокеанской пшеницей, то с русской рожью конкурировать они были не в состоянии. В связи с этим, защищая интересы немецких сельских хозяев, германское правительство трижды (в 1879, 1885 и 1887 годах) повышало импортную таможенную пошлину на хлеб. Русский экспорт хлеба в Германию, обеспечивавший до того прибыли германской мукомольной промышленности и грозящий в новых условиях разорением германского сельского хозяйства, начал сокращаться.

В качестве ответной меры, а также чтобы стимулировать увеличение доходов государственной казны независящими от других государств источниками и рост промышленности, который в свою очередь должен был повлечь увеличение внутреннего потребления хлеба, компенсируя тем самым неблагоприятные последствия сокращения его экспорта, Россия в течение 80-х годов встала на путь протекционизма, защиты интересов отечественного производителя. Оно неоднократно повышало пошлины почти по всем статьям импорта. Следствием этого было заметное падение доли германских товаров в русском импорте (за период 1877 – 1887 гг. с 46 % до 29%). Взаимные протекционистские мероприятия привели к настоящей таможенной войне. Обе стороны всё более и более поднимали пошлины на предметы ввоза.

Вместе с тем, начавшееся в результате крестьянской реформы Императора Александра II Освободителя и политики внутригосударственного умиротворения Императора Александра III Миротворца бурное развитие русской промышленности требовало новых инвестиций, в том числе и иностранных. Воспользовавшись тем, что русские государственные займы обычно размещались на берлинской бирже, Германия попыталась вызвать финансовый кризис российских внешних займов. Всем прусским государственным учреждениям было предписано продать принадлежащие им ценные бумаги. Вслед за этим Рейхсбанк и Банк торгового мореплавания прекратили выдавать ссуды под русские ценности. Германская пресса начала широкую кампанию против русского кредита.

Подобного рода политика обусловила сначала охлаждение в отношениях России и Германии, что нашло свое отражение в российско-германском договоре 1887 года, не предусматривавшего безусловного нейтралитета, а затем и к отказу Германии от даже и такого принципа взаимных отношений. Сменивший князя Отто фон Бисмарка новый германский канцлер Каприви, а за его спиной, естественно и сам Император Вильгельм II, не только не дал согласия на возобновление договора от 1887 г., срок которого истекал в 1890 г., но и проявил стремление к сближению с Англией. "Проявил стремление" это ещё мягко сказано. Летом 1890 года было подписано англо-германское соглашение, по которому договорившиеся стороны обменялись рядом колоний, Германия получила Гельголанд. На следующий год, в мае 1891 г., состоялось торжественное возобновление Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии и Италии, сопровождавшееся демонстрациями дружбы между его участниками и Англии, у которой, как известно, нет вечных союзников, но есть вечные интересы.

Таким образом, окончательно распался десятилетиями существовавший благодаря доброй воле российских Венценосцев Союз трех Императоров. Распался, быть может, и по объективным причинам, но, уж во всяком случае, не вследствие каких-либо личных симпатий или антипатий Императора Александра III.

Спровоцированная Великобританией международная изоляции России, конечно же, была недопустима и естественным союзником её стала Франция. И дело здесь вовсе не в том, что Франция стремилась возвратить утраченные ею Эльзас и Лотарингию. Противостояние Франции и Германии, при условии военного франко-русского союза, обеспечивала интересы обеих стран. Германия, как показал ход Первой Мировой войны, не имела возможности войны на два фронта. Это подтверждает и разработанный впоследствии германским генеральным штабом план, предусматривавший поочередный разгром сначала Франции, а затем России. Стремясь обуздать агрессивные поползновения Германии и Австро-Венгрии, Россия и Франция начали проводить политику сближения.

Французы, нейтрализуя последствия взаимного экономического отторжения России и Германии, всё больше и больше поддерживали развитие русского народного хозяйства. Из 17 иностранных предприятий, основанных с 1869 по 1887 г., 9 было французских. Выброшенные на германский денежный рынок русские ценные бумаги (облигации государственных займов и акции промышленных предприятий) были скуплены парижскими банками. В ноябре 1888 г. на парижской бирже были выпущены облигации первого русского 4-процентного займа на сумму 50 млн. франков. В следующем году Россия заключила ещё два займа: один на 700 млн. франков, а другой на 1,2 млрд. франков. В январе и марте 1890 г. последовали новые русские займы во Франции. Промышленное, а, следовательно, и военное развитие России соответствовало геополитическим интересам обеих стран. В мае 1890 г. правительство Французской республики пошло даже на такой шаг, как арест находящихся на её территории русских эмигрантов-революционеров. "Наконец-то во Франции есть правительство!" – воскликнул русский Император.

Летом 1890 г. представитель французского генерального штаба генерал Буадефр был приглашен на манёвры русских войск, на которых между ним и начальником русского генерального штаба генералом Обручевым состоялся широкий обмен мнениями по вопросу об оперативных задачах обеих армий в случае войны с Германией и её союзниками. В июле 1891 года последовал демонстративный визит французской эскадры в Кронштадт. Государь при­ветствовал французских моряков, посетил эскадру и долго беседовал с командующим ад­миралом Жерве. Характерный эпизод произошел при докладе Императору гофмар­шалом князем В. С. Оболенским программы пребывания французских моряков: Когда Оболенский доложил Государю о предложенном обеде в честь моряков в Большом Пе­тергофском дворце и спросил, провозгласит ли Государь только тост в честь эскадры или скажет речь, то Государь ответил, что будет тост за Францию, за адмирала и эскадру, на что Оболенский доложил, что в таких случаях по этикету следует играть гимн, и Государь от­ветил, что так и следует поступить. "Но, Ваше Величество, это Марсельеза". – "Но ведь это их гимн, значит, его и следует играть". – "Но, Ваше Величество, это Марсельеза..." – "Ах, князь. Вы, кажется, хотите, чтобы я сочинил новый гимн для французов; нет уж, играйте тот, какой есть". И этого Государя обвиняли в бездумной реакционности, хотя, честно говоря, реакция не так уж и плохо, она есть нормальный признак душевного здоровья. В 1893 году с ответным визитом русская эскадра под командованием адмирала Ф.К. Авелана посетила Тулон. Вот, что, иллюстрируя то обаяние имени русского Царя, вспоминает о банкете, устроенном в честь моряков эскадры парижским муниципальным советом Франсуа Копе: «… Когда хор консерватории, скрытый в верхней галерее, исполнил величественный русский народный гимн, нужно было видеть этих бородачей-демократов и социалистов – членов муниципалитета, с каким благоговением внимали они словам торжественной молитвы о благоденствии православного Царя. Эти отъявленные масоны, которые бы не переступили порога церкви даже ради похорон своих лучших друзей, невольно, подчиняясь общему восторженному настроению, забывали свой фанатизм, вывернутый наизнанку».

Спустя несколько недель после визита французской эскадры, 15/27 августа 1891 года между Францией и Россией было достигнуто соглашение, по которому обе стороны обязались при возникновении угрозы нападения на одну из них договориться о мерах, немедленное и одновременное принятие которых окажется необходимым. Летом 1892 г., в дополнение к этому соглашению был выработан проект военной конвенции, статья первая которого гласила: "Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все войска, какими она может располагать, для нападения на Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все войска, какими она может располагать, для нападения на Германию". Статья вторая обусловливала немедленную и одновременную мобилизацию военных сил России и Франции в случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав. Статья третья определяла количество войск, выставляемых в случае войны против Германии: Франция – 1,3 млн. человек, Россия от 700 до 800 тыс. человек. Кроме того, конвенция предусматривала постоянные сношения между генеральными штабами России и Франции, а также содержала обязательство обеих стран не заключать сепаратного мира.

В 1893 году между Германией и Россией разразился исключительно острый таможенный конфликт. После введения в 1887 г. запретительных пошлин на хлеб, сильно ударивших по русскому экспорту, Германия заключила с рядом стран (США, Австро-Венгрией и Румынией) торговые договоры, на основе которых продукты, ввозимые из этих стран, стали облагаться не общими высокими ставками, а пониженными, договорными. Русский экспорт попал в крайне неблагоприятное положение. Доля участия России в германском хлебном импорте сократилась за 1891-1893 гг. с 54 % до 13,9 %. Вместе с тем, Германия продемонстрировала, что принимаемые ею меры направлены уже не на защиту германского сельского хозяйства, а на укрепление союза с будущими военными партнерами. В результате русское правительство летом 1893 г. ввело в действие повышенный таможенный тариф к тем странам, которые не предоставляли России льготных условий вывоза. Тогда в Германии пошлины на русские товары были увеличены на 59 %. В свою очередь Россия увеличила соразмерно пошлины на германские товары.

В декабре 1893 г. Император Александр III одобрил проект военной конвенции с Францией, ратификация которой состоялась 15 (27) декабря – 23 декабря 1893 г. (4 января 1894 г.). В результате в Европе сложилась новая коалиция Франции и России – "Антанта", союз которых позволил через двадцать лет противостоять Французской республике и Российской Империи (в отличие от РСФСР) сильному и грозному врагу.

Всё это подтверждает, что внешнеполитический курс Императора Александра III был тщательнейшим образом продуман и полностью отвечал русским интересам. Он опирался на глубоком понимании международного положения, причем не только в данный момент, но и в перспективе.

Говоря о русской внешней политике в период 1881-1894 гг. нельзя, хотя бы кратко, не сказать о её дальневосточном направлении. В начале 80-х годов население Приамурского края, включавшего в свой состав Забайкальскую, Амурскую и Приамурскую области, а также остров Сахалин, составляло всего 682 тыс. человек, большинство которых жило в Забайкалье. Что же касается Южно-Уссурийского края, то здесь насчитывалось немногим более 8,5 тыс. русских крестьян и казаков. Отсутствие удобных коммуникаций, затруднявшее связь с центральными районами России, не только обусловливало экономическую оторванность русского Дальнего Востока, но и крайне затрудняло его оборону. Необходимость укрепления обороны дальневосточных владений России стала особенно ясна в середине 80-х годов, в связи с обострением англо-русских отношений. Стремясь нанести России удар, как всегда чужими руками, по наиболее уязвимому месту, Англия приняла все меры, чтобы спровоцировать русско-китайское столкновение, подталкивая китайские власти захватить часть территории Российской Империи, граничащую с Королевством Корея. Английский флот начал преследование русских военных и торговых судов. Россия не стремилась к каким либо приобретениям на Дальнем Востоке, кроме получения в пользование по соглашению с правительством соответствующей страны территории, необходимой для устройства на Тихом океане незамерзающего порта. Другие европейские страны, а также Япония, стремились заполучить на Дальнем Востоке новые колонии. Понимая это, в связи с ростом английской и японской угрозы, корейский король обратился к русскому Царю с просьбой о принятии Кореи под протекторат России. К сожалению, во избежание открытой войны с Англией и Японией, эта просьба удовлетворена быть не могла. Основным лозунгом дальневосточной политики России было сохранение status quo. Но, тем не менее, Государем были предприняты меры для укрепления позиций России и в этом регионе. Это, прежде всего, строительство Великой Сибирской железнодорожной магистрали, обеспечивавшей возможность довольно быстрой переброски войск в данный регион, а также снабжение будущего Тихоокеанского флота всем необходимым. Теперь и в тысячах километрах от столицы слово Царя-Миротворца должно было звучать столь же грозно, сколь и в Европе. Вторым, но конечно же не последним шагом, было установление дипломатических отношений с Кореей. 25 июня с ней был заключен договор о дружбе, торговле и мореплавании, а в 1885 голу была учреждена русская миссия в Сеуле.

В заключение, хотелось бы отметить, что спокойная твердость Императора не была дипломатическим блефом. Она основывалась на прекрасном знании силы духа и характера русского человека, каковым был, конечно же, и сам Государь. Немаловажной составляющей его внешней политики были также и русские вооруженные силы, неустанную заботу об укреплении которых проявлял Александр III.

Военная доктрина Царя-Миротворца носила оборонительный характер. Основные её пункты предусматривали повышение боевой готовности армии путем увеличения количества боеспособных воинских частей; сокращение срока военной службы с шести до пяти лет, что позволяло увеличить численность обученного военному делу мужского населения страны; модернизацию военного и технического арсенала; усиление пограничных округов и крепостей вдоль западных границ России; улучшение профессиональной подготовки офицерского корпуса.

Позиция Александра III в отношении русских вооруженных сила была неизменна: "Отечеству нашему, несомненно, нужна армия сильная и благоустроенная, стоящая на высоте современного развития военного дела, но не для агрессивных целей, а единственно для ограждения целостности и государственной чести России – писал Император в рескрипте военному министру в 1890 году. – Охраняя неоценимые блага мира, кои, я уповаю, с Божьею помощью, ещё надолго продлить для России, вооруженные силы её должны развиваться и совершенствоваться наравне с другими отраслями государственной жизни, не выходя из пределов тех средств, кои доставляются им увеличивающимся народонаселением и улучшающимися экономическими условиями".

Численность армии к концу царствования Александра III достигала почти миллиона человек, что составляло всего менее одного процента к населению страны. В военное время без особого напряжения, с предоставлением отсрочки ряду льготников, Россия могла быстро мобилизовать 2 729 тыс. человек. Кроме регулярных войск на защиту Родины могли подняться более 50 тыс. казаков. Всего с 1880 по 1886 год на военные нужды тратилось в среднем по 210 – 220 млн. рублей, а к 1894 году расходы на содержание армии и укрепление обороны составили более 280 млн. рублей.

Именно в царствование Императора Александра III на вооружение русской армии была принята знаменитая трехлинейная винтовка системы Мосина, а офицеры были вооружены отечественными револьверами. Обновлялся и неуклонно увеличивался артиллерийский парк, повсеместно внедрялся бездымный порох, были сформированы батареи горной артиллерии, мортирные полки и осадные артиллерийские батальоны.

Ставшие к концу XIX века анахронизмом картинные гусарские и уланские полки были преобразованы в более эффективные в условиях современной войны драгунские, способные, наряду с выполнением чисто кавалерийских задач, воевать и в качестве пехоты. Кавалерийские полки переформировывались из 4-эскадронного в 6-эскадроный состав. Из трех драгунских и одного казачьего полка формировалась кавалерийская дивизия, количество которых к 1895 г. достигло двадцати двух. Сверх того имелось две казачьи бригады, 16 полков, 11 сотен, 4 дивизиона и 8 бригад кавалерийского запаса.

В пехоте основной тактической единицей, способной вести самостоятельные боевые действия, стала рота. В системе обучения солдата отныне делался упор на стрельбе, а не на строевой выучке. Из армейского быта исчезла муштра и помпезность. Резко были сокращены смотры и парады. Вместо них для поднятия уровня боевой подготовки армии в местностях предполагаемых военных действий Император регулярно устраивал большие маневры, проходившие в условиях, приближенных к реальным. За проведением подобных маневров Государь нередко наблюдал лично.

Бывший в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. командующим Рущукским отрядом, Император, прекрасно знал, что на войне мелочей не бывает. Соответственно в русской армии изменялись быт, довольствие и обмундирование военнослужащих. Вместо неудобных ранцев из телячьих шкур образца 1866 г. были введены вещевые и сухарные мешки из непромокаемой парусины. В вещевом мешке должны были находиться две нательные рубахи, холщовые кальсоны, две пары портянок, полотенце, пара рукавиц, башлык, принадлежности для чистки оружия и сапожный чехол с парой сменных сапог. В сухарный мешок клали 6 фунтов (2,5 кг.) сухарей, 50 граммов соли в отдельном мешочке и металлическую чарку. Армия одевалась в более практичную и удобную в носке форму, покрой которой по требованиям боевой готовности впервые позволял подгонять её по фигуре человека.

Значительным изменениям подверглась система подготовки офицерского корпуса. Военные гимназии, мало отвечавшие требованиям профессиональной военной подготовки, были преобразованы в кадетские корпуса, выпустившие за 13 лет (1881-1895 гг.) 19 686 человек. Офицеров готовили общевойсковые военные и юнкерские училища, а также специальные военные училища, выпускавшие высококвалифицированных офицеров артиллерии, инженерных войск и специальных родов службы (топографической, юридической). Высшее военной образование давали наряду с Академией Генерального штаба специальные академии и офицерские школы. Одновременно с высоким уровнем профессиональной подготовки Император заботился о достойном содержании военнослужащих.

Большие планы связывал Государь с отечественным военно-морским флотом, важнейшим из которых становился Черноморский. По поручению Императора морское ведомство разработало комплексную программу судостроения на 1882 – 1900 гг., согласно которой предполагалось спустить на воду 16 эскадренных броненосцев, 13 крейсеров, 19 мореходных канонерских лодок и более 100 миноносцев. Из этих кораблей, с учетом потребности Балтийского флота и Тихоокеанской эскадры, для Черноморского флота намечалось ввести в строй 8 броненосцев, 2 крейсера, 20 миноносцев и 6 канонерских лодок.

Всего к 1896 году было построено и введено в строй 8 эскадренных броненосцев, 7 крейсеров, 9 канонерских лодок и 51 миноносец. Для внешних морей и действия на Дальнем Востоке начали строить эскадренные броненосцы водоизмещением до 10 000 тонн, вооруженные 4-мя орудиями калибра 305 мм и 12-ю орудиями калибром 152 мм. Водоизмещение русского военного флота к концу царствования достигало 300 000 тонн, что вывело русский флот на третье место после Англии и Франции. Так, что военная реформа Императора Александра III отнюдь не сводилась к "замене рейтуз шароварами".

Укреплению международного положения Российской Империи способствовала также и проводившаяся Императором политика в отношении железных дорог, для управления которыми было создано специальное подразделение Министерства финансов – Департамент железных дорог, будущее Министерство путей сообщения. При бескрайних просторах России железные дороги имели огромное военно-стратегическое значение. Именно разветвленная железнодорожная сеть позволяла оперативно подвозить к месту боевых действий войска, вооружение, боеприпасы, продовольствие и другое необходимое воинское имущество, маневрировать частями, как вдоль фронта, так и в глубине обороны, а также сырьем и материалами в тылу. Железные дороги обеспечивали рост тяжелой, прежде всего, военной промышленности. Учитывая все эти обстоятельства, в царствование Императора Александра Третьего было возобновлено и бурно развивалось железнодорожное строительство. Был взят курс на жесткий государственный контроль в этой отрасли.

В 1882 году открылась казанная Баскунчукская железная дорога; в том же году было начато движение на первых участках государственной Полесской дороги; в 1884 голу казна пускает первые паровозы по Екатерининской дороге; в 1885-м открывает Екатеринбурго-Тюменскую, в 1888-м – Самаро-Уфимскую железные дороги. Одновременно с постройкой государственных магистралей правительство по указанию Царя начинает выкупать железные дороги, до того находившиеся в ведении акционерных обществ, частных предпринимателей, иностранных банков. В 1893 году к уже существующей сети казенных дорог были присоединены ещё четыре крупные железнодорожные линии – Московско-Курская, Оренбургская, Донецкая и Балтийская, а с 1 января 1894 года казна вступила во владение Николаевской, Петербургско-Варшавской, Московско-Нижегородской и Риго-Митавской дорогами, ранее принадлежавшими Главному обществу российских железных дорог.

Наряду с сетью государственных железных дорог к середине 90-х годов существовали пять крупных частных железнодорожных обществ: Юго-Западная, Юго-Восточная, Киевско-Воронежская, Московско-Казанская и Рязанско-Уральская железные дороги. За тринадцать лет царствования протяженность русских железнодорожных путей возросла с 21 229 до 31 219 вёрст.

Внешнеполитическая безопасность была обеспечена также и в области финансов. Бюджет Российской Империи вырос почти в девять раз, в то время, как бюджет Англии в тот же период увеличился лишь в 2,5 раза, а Франции – в 2,6 раза. Золотой запас России увеличился с 292,1 млрд. рублей в 1881 году до 649,5 млрд. рублей к концу царствования. В 1893 году государственные доходы превысили расходы казны почти на 100 млн. рублей.

Внешняя политика Александра Третьего, как и внутренняя, столь же отчетливо несла в себе отпечаток личности Государя. Главной, наинужнейшей для Самодержца чертой Император обладал в полной мере. Он был крепок, он умел держать и сдерживать, он имел на вещи свой взгляд, а его простой здравый смысл вырабатывался на почве безмерной любви к Родине и русскому народу. Александр III не искал союзников и не верил льстивым дипломатическим речам. Он не любил громких фраз и старался избегать помпезных заявлений. Когда К.П. Победоносцев попытался уговорить Императора сделать заявление перед европейскими дипломатами о миролюбии России, Царь был непреклонен. "Я вам очень благодарен за доброе намерение, но никогда русские государи не обращались к представителям иностранных государств с объяснениями и заверениями. Я не намерен вводить этот обычай у нас, из года в год повторять банальные фразы о мире и дружбе ко всем странам, которые Европа выслушивает и проглатывает ежегодно, зная хорошо, что все это одни только пустые фразы, ровно ничего не доказывающие", - был ответ Александра Александровича.

При этом он был прост, честен и достаточно бдителен. У Императора ни одно слово не было пустым звуком, как мы это часто видим у иных правителей: зачастую правители говорят по тому или другому случаю ряд красивых фраз, которые затем забываются ими через полчаса. У Царя-Миротворца никогда слово не расходилось с делом. То, что он говорил, было им тщательно продумано, глубоко прочувствовано, и он никогда уже не отступал от сказанного.

Тринадцать лет мира Государь дал не уступками и компромиссами, а справедливой и непоколебимой твердостью. Он умел внушить миру уверенность в том, что, с одной стороны, в отношении кого-либо он не поступит несправедливо, не пожелает никаких захватов. Все были спокойны – русский Царь не пойдет ни на какие авантюры. Царствование Александра Третьего не нуждалось в лаврах; у него не было самолюбия правителей, желающих побед ценою горя своих подданных. Но об Императоре все знали, что, не желая никаких завоеваний, приобретений, никаких военных лавров, Александр III никогда, ни в каком случае не поступится честью и достоинством России.

Столетиями выстраданная политическая мудрость гласит, что счастлив народ, в чьей истории мало событий. Все тринадцать лет царствования Государя Императора Александра III страна жила в необычном для России покое и политической стабильности. Тучи, ходившие вдоль её границ, ни разу не разразились военной грозой. Александр Третий стал миротворцем не только для России, но и для всей Европы, привыкшей считать русского Царя главным авторитетом и надежным арбитром в споре мировых лидеров той эпохи. Правда и мир были девизом Царя-Миротворца. Но и ради мира он не жертвовал правдой. Всегда готовый принять вызов Император исходил только из интересов вверенных ему Богом 130 миллионов подданных. Пример, достойный подражания во все времена.

Известный французский поэт Арман Сильвестр посвятил Императору Александру III следующие строки: «Все, что мне удавалось слышать о нем, свидетельствовало о его глубоком понимании той великой роли, какую он призван был исполнить в мире… Полный самоотвержения, он являл собою беспримерный в истории человечества чудный образ Монарха, всецело отдавшегося служению своему народу. 

Да, он был истинным Царем. 

Он был отцом своего народа… Он был одним из тех, для кого прежде всего и дороже всего была родная земля. 

И родина, которую он так нежно любил, стала сестрой нашей отчизны. Над Европой блестит установленная им радуга, являющаяся символом мира, как некогда первая радуга возвещала об окончании потопа и спасении человечества.

Озаренный сиянием этой радуги, престал он пред Всевышним, оплакиваемый миллионами народов».