Потери Вооружённых сил России в Первой мировой войне

Впервые исследование потерь Вооружённых Сил и гражданского населения Советского Союза этим коллективом военных историков было опубликовано ещё в 1993 году под названием «Гриф секретности снят. Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах» (М., Воениздат). Это издание явилось итоговым результатом работы государственной комиссии специалистов Госкомстата, МО, АН и МГУ, проводившей в 1989–1990 годах анализ демографических потерь периода Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, поданным от Министерства обороны с расширением на все военные конфликты РСФСР и СССР, начиная с 1918 года.

В 2001 году вышло второе издание исследования, выполненного тем же авторским коллективом, под названием «Россия и СССР в войнах XX века: Потери Вооружённых Сил» (М., «ОЛМА-ПРЕСС»), дополненное анализом потерь Российской Империи в русско-японской войне (1904–1905) и Первой мировой войне (1914–1918). Третье издание 2010 года получило обновление названия в его второй части и тем самым было избавлено от указания на частичное исправление явных искажений и ошибок, допущенных в предыдущих изданиях относительно потерь военнослужащих и гражданского населения в период Великой Отечественной войны, но при этом итоговые показатели потерь были оставлены без изменений.

Материалы, относящиеся к Первой мировой (Великой) войне, в третьем издании идентичны второму изданию. Это означает, что относительно потерь Императорской Армии России по итогам Первой мировой войны всё, предъявленное авторским коллективом Кривошеева, оставлено без внимания со стороны экспертного сообщества.

Однако ознакомление с поданными авторами цифрами потерь, понесённых вооружёнными силами России в Первой мировой войне, оставляет впечатление поверхностности в отношении предъявленных результатов, поскольку становится очевидно, что исследование как таковое полностью отсутствует, а имеет место просто заимствование, причём не только некритическое, но и заведомо предвзятое.

Изначально авторы (С. 89 «Потери российской армии») прикрывают себя заявлением: «Сведения о людских потерях российских вооружённых сил в Первую мировую войну, встречающихся в отечественных и зарубежных источниках, страдают в большинстве своём противоречивостью и разнобоем. Объясняется это прежде всего неодинаковой полнотой и достоверностью материалов, используемых исследователями, а также существенными различиями в методике подсчёта потерь. В результате разница, например, в количестве погибших и умерших российских солдат и офицеров колеблется в опубликованных работах от нескольких десятков тысяч до 1–2 млн. человек. В подтверждение этого факта приводим здесь ряд цифр безвозвратных демографических потерь русской армии взятых нами из разных отечественных источников: 511 068 человек, 562 644 человек, 626 890 человек, 775 369 человек, 908 000 человек, 2 300 000 человек, 3 000 000 человек». Как станет понятно в дальнейшем, авторы представленными цифрами объединили боевые потери убитыми и умершими на этапах санитарной эвакуации (511 068, 562 644, 626 890), те же боевые потери с частичным присоединением пропавших без вести (775 369) и полные демографические потери (2 300 000, 3 000 000).

Из семи источников, названных авторами (С. 90), обращают на себя внимание два последних (6-й и 7-й), соответственно, с цифрами потерь: 2 300 000 и 3 000 000. Шестой источник (в перечне по сноске 1, с. 90) являет собой издание 1934 года под названием «Мировая война в цифрах». Указанные в этом источнике потери в 2 млн. 300 тыс. не вызывают доверия своей округлённостью. Седьмой источник (в том же перечне) – это «Собрание сочинений» М.В.Фрунзе, изданное в 1926 году. Также и здесь обращает на себя внимание заданная округлённость цифры в 3,0 млн., принятой, очевидно, для достижения хорошего запоминания. Но разбираться с «преданием старины глубокой», принадлежащим Фрунзе, не имеет смысла.

Авторы в Таблице 52 (С. 91) выдали цифру всех безвозвратных (боевых и не боевых) демографических потерь русской армии в 2 254 369 военнослужащих. Поскольку это авторское число, уже дважды поданное в первом десятилетии XXI века (в 2001 и 2010 годах), приближено к округлённым цифрам в 2 300 000 (2,3 млн.), то имеет смысл разобраться в его происхождении.

Суть авторских исследований по всем безвозвратным потерям сосредоточена в Таблице 52 «Безвозвратные демографические потери русской армии в войне 1914–1918 гг. (в абсолютных цифрах)», размещённой на страницах 90 и 91 издания 2010 года, а также в Примечаниях и Пояснениях к таблице на странице 91.

Категория «Безвозмездные боевые потери».

Первая графа «Убито, умерло на этапах санитарной эвакуации» – 1 200 000.

В Примечании авторы утверждают, что в издании ЦСУ все данные о потерях русской армии оказались заниженными в 1,92 раза против их фактического числа. Сразу возникают вопрос: «Что такое данные потерь ЦСУ, заниженные в 1,92 раза по отношению к их фактическому числу?»

По первой графе потерь авторы дают пояснение «а», из которого следует, что цифра 1,2 млн. взята из книги Урланиса Б.Ц. «Войны и народонаселение Европы» (М., 1960). Следовательно, за всеми разъяснениями необходимо обратиться к этой книге Урланиса, в которой (Часть II, Глава III, параграф 2 «Первая мировая война (1914–1918 гг., «Антанта», «Россия») в двух последовательных абзацах сделаны подряд два противоречащих одно другому заявления.

Первое заявление Урланиса: «Определение потерь России в первой мировой войне представляет довольно трудную задачу. Статистические материалы о потерях России очень противоречивы, неполны и часто недостоверны. Это отчасти и привело к тому, что в мировой печати фигурировали фантастические цифры о русских потерях в войне 1914–1918 гг. Поэтому нужно критически разобраться в основных первоисточниках и затем подойти к определению наиболее достоверного числа русских солдат и офицеров, убитых во время этой войны». Таким образом, как утверждает Урланис, статистические материалы, то есть материалы основных первоисточников, о потерях России, в общем и целом, недостоверны, что и привело к «фигурированию» фантастических цифр в мировой печати.

Но вот, что пишет Урланис в следующем абзаце. Второе его заявление: «В отличие от некоторых других стран – участниц первой мировой войны в России в Главном (?!) штабе армии существовал регулярный учёт потерь по отдельным их видам. Эти данные были сведены справочным отделом Главного (?!) штаба и опубликованы в «Трудах комиссии по обследованию санитарных последствий войны». Согласно этим данным, число убитых солдат и офицеров русской армии составило 511 068 человек. Однако в той же статье, в которой приведена эта цифра, указывается, что она не может претендовать на полноту. В периоды крупных неудач на фронтах, как, например, при разгроме 2-й армии под командованием генерала Самсонова и поражении 1-й армии Северо-Западного фронта (из-за предательства генерала Ренненкампфа), приток в центр материалов о потерях значительно уменьшался и был неполным. Поэтому приведённая выше цифра не может рассматриваться как действительное число убитых».

Итак, дело учёта потерь в Генеральном штабе было поставлено на хорошем уровне. Но реально в условиях окружения (хотя и неполного по составу частей и соединений) 2-й армии Самсонова в Восточной Пруссии в 1914 году, имея сведения об общих потерях, сложно было достоверно разделить их на виды (убито, ранено, пропало без вести, попало в плен). Но это не означало, что нельзя было сделать приблизительные оценки по видам потерь, исходя, в том числе, и из сведений противника.

Урланис: «Позднее материалы Главного (?!) штаба были обработаны Центральным статистическим управлением (ЦСУ) и опубликованы впервые в 1924 г. в кратком справочнике “Народное хозяйство СССР в цифрах”. Затем эти же итоги были приведены в сборнике “Россия в мировой войне 1914–1918 года (в цифрах)”, изданном ЦСУ в 1925 г. Согласно этим итоговым данным, число убитых русских солдат и офицеров составило 626 440 человек. …В комментариях к таблицам в сборнике “Россия в мировой войне 1914–1918 года” указывается, что “сведения о боевых потерях получены ЦСУ путём обработки сводок бывш. Главного управления Генерального Штаба, составлявшихся на убитых, раненых, контуженых и отравленных газами, по сведениям, полученным с театра военных действий”».

Непонятно в чём, собственно, состояла обработка сводок по сведениям, «полученным с театра военных действий». Какая конкретно работа была проделана за примерно два года от публикации в 1923 году «Труды комиссии…» (с числом 511 068 погибших военнослужащих) до издания в 1924 году «Народное хозяйство СССР в цифрах» (с числом убитых 626 440), так как нет пояснений, откуда появилось число 626 440? Для ответа на этот вопрос необходимо в сравнении рассмотреть оба источника. Однако этого не было сделано ни Урланисом в 1960-м, ни коллективом Кривошеева через 40 лет в 2001 году. Можно предположить, что число 626 440, отличающаяся на 115 тысяч в большую сторону от числа 511 068, получено как результат более тщательной обработки данных с охватом всего времени войны по февраль 1918 года.

Но Урланис, используя сопоставление потерь по годам: 1914 г. – 42 908; 1915 г. – 269 669; 1916 г. – 261 097 (в сумме 573 674), объявляет число 626 440 недостоверным: «Потери в 1915 и 1916 гг. в 6 раз превышали потери 1914 г., хотя именно в этом году имели место тяжёлые и кровопролитные бои. Ясно, что такая разница не может быть объяснена только тем, что военные действия в 1914 г. длились пять с половиной месяцев (?!), а должна быть отнесена за счёт потери документов при отступлении из Восточной Пруссии. Приведённое выше сопоставление числа убитых по годам войны следует рассматривать как доказательство того, что цифра в 626 440 значительно преуменьшена».

Военные действия в 1914 году длились не пять с половиной месяцев, а только четыре с половиной месяца. Восточно-Прусская операция началась переходом границы 1-й армией П.К.Ренненкампфа 17 августа и 2-й армией А.В.Самсонова 19 августа 1914 года. Боевые действия для 2-й армии завершились в окружении 30 августа 1914 года. Потери 2-й армии составили: убитых – 6 тыс., раненых (пленены) – 20 тыс., пленных – 30 тыс. военнослужащих. 1-я армия с потерями (30 тыс.) близкими к германским (25 тыс.) вышла из Пруссии 14 сентября. (Википедия: «Восточно-Прусская операция».)

Галицийская операция, проведённая войсками русского Юго-Западного фронта, началась 18 августа и завершилась 21 сентября 1914 года разгромом австро-венгерской армии с последующим выходом к Перемышлю и Карпатским перевалам к 10 ноября 1914 года.

Оценивая русские потери убитыми в Восточно-Прусской операции, можно обоснованно утверждать (с учётом потерь 2-й армии), что они составили не более 12–15 тысяч. Значительно большие потери приходятся на Галицийскую операцию, в которой максимальное число потерь убитыми и ранеными определяют в 230 тысяч. Если предположить, что число убитых составило 80–90 тыс., то отношение раненых к убитым: 150 : 80 = 1,88 или 140 : 90 = 1,56.

Самое простое ориентировочное определение потерь убитыми в 1914 году состоит в делении тяжёлых потерь 1915 года на 2,7 (12 : 4,5 = 2,7), так как военные действия в 1914 году проходили только в течение несколько более одной трети года. При делении 270 тысяч на 2,7 получим 100 тысяч убитых. Следовательно, общее числа погибших военнослужащих нужно увеличить: 626 440 + (100 000 – 43 000) = 683 440.

Урланис указывает на сведения по отчёту главного военно-санитарного инспектора: «Они приведены в статье Аврамова (Вл. Аврамов, Жертвы империалистической войны в России, «Известия Народного комиссариата здравоохранения» № 1–2, 1920, стр. 41), которая является весьма ценным документом о потерях в войне 1914–1918 гг. Число убитых Аврамов определяет в 664 890… (Можно предположить, сравнивая цифры 683 440 и 664 890, что у Аврамова потери убитыми за 1914 год учтены в количестве не 100 тыс., а только 80-ти тыс.) Однако и эта цифра не полностью отражает потери. Помимо того, что она не охватывает данных по Кавказскому фронту и потерь после 1 октября 1917 г., она не включает сведений, потерянных при демобилизации и отступлении. Сам Аврамов полагает, что на этот недоучёт следует сделать поправку в 10%. Однако размер этой поправки установлен совершенно произвольно и, как будет показано ниже, недостаточен для восстановления правильной картины».

Непонятно, почему русские потери убитыми на Кавказском фронте за три года войны, в том числе в ходе успешных наступательных операций, не вошли в итоговые показатели общих военных потерь. Также вызывает удивление сама постановка вопроса о потерях на Восточном фронте после 1 октября 1917 года и потерях после «советской» демобилизации, когда, во-первых, отсутствовала боевая активность на фронте, а во-вторых, армия без боестолкновений по демобилизации оставила занимаемые позиции. Таким образом, поправка, принятая Аврамовым и равная примерно 70-ти тысячам погибших военнослужащих полностью перекрывает якобы неучтённые потери Кавказского фронта и все потери после 1 октября 1917 года.

Урланис: «Ещё более высокая цифра убитых приведена в справке управления дежурного генерала Главного (?!) штаба в ответ на запрос главы французской военной миссии генерала Жанена о потерях и резервах русской армии. В этой справке, датированной 10 октября 1917 г., число убитых вместе с пропавшими без вести определено в 775 369 человек, т. е. на 110 тыс. больше цифры Аврамова. …Отметим также, что в справке дежурного генерала указывается, что цифры потерь приведены за период с начала войны по 1 мая 1917 г., тогда как в сборнике и в “Трудах комиссии…” эти цифры рассматриваются как охватывающие период до 1 сентября 1917 г. Включение пропавших без вести в общую цифру вместе с убитыми не может рассматриваться как обстоятельство, преувеличивающее число убитых. При наличии отдельной рубрики “пленные”, пропавшие без вести, в большинстве своём, могут быть отнесены к рубрике “убитые”, и поэтому соединение их в одной группе вполне законно».

Отнесение таких «пропавших без вести» к «убитым» вполне допустимо, но только при этом не надо в дальнейшем забывать того, что операция прибавления для 110 тысяч военнослужащих «пропавших без вести» уже сделана. К сожалению, и через 40 лет после Урланиса коллектив Кривошеева в своих демографических «исследованиях» по русским военным потерям в Первой мировой войне это прибавление проигнорировал.

Поскольку число пропавших без вести у Урланиса по тексту его книги определено в 228 838 человек, то от числа погибших в 775 369 нужно отнимать не 110 000, а 228 838, что даёт результат 775 369 – 228 838 = 546 531 (округлённо 547 тыс.). Но это число представляется всё-таки заниженным. Поэтому имеет смысл возвратиться к данным Аврамова, увеличенным на 10%. Тогда 664 890 х 1,1 = 731 379 (округлённо 732 тыс.).

Урланис позволяет себе в дальнейших расчётах закрепить такое объединение видов потерь – убитых и пропавших без вести: «В итоге… потери русской армии в войне 1914–1918 гг. будут представлены в следующих цифрах (в тыс. человек): число убитых и пропавших без вести до 1 мая 1917 г. – 775; число убитых с 1 мая 1917 г. по март 1918 г. – 30; число убитых во флоте – 3; недоучёт убитых в 1914 г. – 100. Итого: 908».

Число непонятно каких потерь в 775 369 (775 тыс.) необходимо Урланису как базовое для дальнейших приращений с целью их увеличения до 908 тыс. Но само по себе это число (775 тыс.) вызывает сомнения, так как включает в себя какую-то часть пропавших без вести (возможно только 110 тыс.).

Сомнение вызывает число 30 тыс. погибших «с 1 мая 1917 г. по март 1918 г.». Но полностью абсурдным является число убитых в 1914 году 42,9 + 100 = 142,9 тыс., что в пересчёте на 12 месяцев составляет 142,9 х (12 : 4,5) = 385 тыс. Очевидно, что контрольное число в 385 тыс. представляет собой опровергающую оценку дополнения в 100 тысяч к потерям 1914 года, сделанного Урланисом явно без необходимого самоконтроля. Таким образом, число убитых и умерших на этапах санитарной эвакуации (за исключением пропавших без вести) в тысячах может быть примерно определено уменьшением 908 – 110 – (142,9 – 100) = 755 (тыс.), то есть меньше примерно на 150 тысяч.

Чтобы освободиться от навязанного Урланисом варианта определения потерь, имеет смысл отказаться от численности в 775 тыс., выбранной им в качестве «базовой» и принять число потерь убитыми, принадлежащее Аврамову, увеличенное на 10%, т. е. 732 тысячи. При этом можно произвести увеличение потерь в 1914 году до 100 тыс., то есть на 20 тыс. по отношению к заложенным у Аврамова 80-ти тыс., а также добавить ещё 30 + 3 = 33 тыс. (убитых по март 1918 г. и убитых «во флоте»). Таким образом, общее число убитых должно составить 732 + 20 + 33 = 785 тыс. (по максимуму).

Но Урланис ведёт свои дальнейшие изыскания на повышение русских потерь: «Можно ли полученную цифру (908 тыс.) считать более близкой к действительности, чем другие? Это требует ещё доказательства. Надо отметить, что иностранные авторы, изучавшие потери России в мировой войне 1914–1918 гг., приводят совсем другие цифры. Им почему-то остались неизвестными все приведённые выше официальные и полуофициальные цифры потерь, и в своих расчётах они основывались на весьма сомнительных материалах».

У Урланиса с одной стороны произвольное число в 908 тыс. «требует ещё доказательства», а с другой стороны иностранные авторы «основывались на весьма сомнительных материалах». Далее Урланис обличает иностранных авторов, но приходит к необходимости корректировки потерь в 908 тысяч убитыми в соответствии с французским показателем количественного соотношения раненых и погибших, предложенного Н.Н.Головиным и равного 3,3.

Урланис: «Из приведённых данных видно, что число убитых в русской армии определяется в весьма широких пределах – от 500 тыс. до 4 млн. человек. Это обязывает к тому, чтобы предварительно намеченная цифра в 900 тыс. убитых получила дополнительное подтверждение на основании каких-либо других указаний. Некоторые исследователи в качестве таких указаний берут количество раненых и, применяя к ним пропорцию между числом раненых и убитых, определяют число убитых. Так, например, поступил генерал-лейтенант царской армии, бывший профессор академии Генерального штаба Н.Н.Головин. В своём исследовании о русской армии в мировой войне он посвящает потерям армии специальную главу, в которой делает следующий расчёт числа убитых. К числу раненых, составившему, по данным Аврамова, 3 813 827 человек, Головин прибавил 10% на недоучёт и получил 4,2 млн. раненых. Установив по материалам, относящимся к потерям французской армии, что число раненых в 3,3 раза больше числа убитых, он делит 4,2 млн. на 3,3 и получает цифру в 1 260 тыс., точнее 1 273 тыс., которую округляет до 1 300 тыс. Это и есть, по Головину, действительная цифра числа убитых».

Урланис показывает, что генерал-лейтенант и профессор Н.Н.Головин фактически производит манипулирование с цифрами потерь, дополнительно используя также и французский показатель отношения пропавших без вести к общему числу попавших в плен в соединении с пропавшими без вести для исчисления суммарных русских потерь убитыми, умершими на этапах санитарной эвакуации и пропавшими без вести. Но полученные Головиным завышенные результаты являют собой уже полную несостоятельность. Однако критическое отношение к расчётам, сделанным Головиным, не останавливает Урланиса в поисках своего варианта, обосновывающего принятие большей численности потерь убитыми, исходя из полученного первоначально Головиным 1,3 млн. (1 млн. 273 тыс.).

Урланис: «Это убеждает нас в том, что методы расчёта Головина не могут быть признаны удовлетворительными и надо производить проверку числа убитых каким-то другим способом. Таким способом может явиться использование данных о потерях противника по отдельным фронтам».

В своей критике первого варианта расчёта русских потерь убитыми, сделанного Головиным с использованием «французского коэффициента», Урланис не указал на самое главное, а именно: потери убитыми и ранеными на Западном и Восточном фронтах не могут иметь одинаковое соотношение вследствие разного характера боевых действий. Но эта неодинаковость боевых действий и как следствие отличия в соотношении убитых и раненых имели место и в сражениях на Западном фронте. Так битва при Вердене (21.02.1916–18.12.1916) и битва на Сомме (24.06.1916–15.11.1916) являются длительными по времени операциями 1916 года с ограничениями по фронту и в глубину. Но битва при Вердене являлась французской оборонительно-наступательной операцией на пространстве по фронту и в глубину в единицы километров, а битва на Сомме являлась наступательной операцией франко-британских союзников на пространстве до 10 раз большем. К завершению операции на Сомме союзникам удалось продавить германскую оборону по фронту в 35 км и в глубину до 10 км.

В битве под Верденом французские потери: убитые – 163 тыс., раненые – 216 тыс. Для сопоставления, германские потери: убитые – 143 тыс., раненые – 196 тыс. Тогда соотношение раненых к убитым для французской стороны – 216 : 163 = 1,32. Примерно такое же соотношение для германской стороны – 196 : 143 = 1,37. Фактическое равенство доказывает достоверность полученных показателей. Кроме того, достоверность подтверждается и сведениями об общих потерях (с ранеными, пропавшими без вести и попавшими в плен), которые составляют: французские – 543 тыс., германские – 434 тыс. Если отнести большую часть пропавших без вести к убитым, то показатели ещё уменьшатся, приближаясь для битвы под Верденом к соотношению 1 : 1, то есть к 1,0. Таким образом, в Верденской операции показатель отношения раненых к убитым во французской армии (3,3 : 1,32 = 2,5) как минимум в два с половиной раза отличается от принятого Головиным среднего показателя в 3,3 для французской армии по итогам Первой мировой войны.

В наступлении на Сомме потери союзников убитыми и пропавшими без вести составили 146 431, а общие потери – 623 907 военнослужащих. Битва на Сомме показательна следующим. Во-первых, отношение потерь ранеными и попавшими в плен к потерям убитыми и пропавшими без вести составляет (623 907 – 146 431) : 146 431 = 3,26, что совпадает с принятым Головиным показателем 3,3. Однако количественно попавших в плен в этой наступательной операции должно быть значительно меньше, чем пропавших без вести (фактически убитых на поле боя). Поэтому этот показатель для сражения на Сомме при уменьшении вычитанием числителя и знаменателя в принятом отношении должен возрасти. Таким образом, если на Западном фронте в двух операциях 1916 года, отличающихся характером боевых действий, разброс показателя, выбранного Головиным, составил 2,5 раза, то применение этого показателя Западного фронта (равного 3,3) при исчислении русских потерь убитыми на Восточном фронте представляется абсурдным.

Во-вторых, потери убитыми и пропавшими без вести на Сомме в 1916 году (146 431) за четыре с половиной месяца непрерывных кровопролитных боёв оказываются сопоставимы с принятыми Урланисом потерями только убитыми на Восточном фронте в Восточно-Прусской и Галицийской операциях в 1914 году (142 908), что со всей очевидностью опровергает произвольное увеличение Урланисом на 100 тыс. потерь русской армии в 1914 году также и из-за явной несопоставимости боевых действий.

Но, чтобы определиться с потерями вооружённых сил России, Урланис производит подсчёт суммарных потерь противников (Германия, Австро-Венгрия, Турция) на Восточном и Кавказском фронтах: «Потери германской армии на восточном фронте: убито – 173,8; пропало без вести – 143,3; итого – 317,1 (тыс.). Пропавшие без вести в подавляющем большинстве остались неразысканными, поэтому их следует причислить к убитым. Таким образом, в боях с русской армией немцы потеряли убитыми более 300 тыс. солдат и офицеров. …Удельный вес русского фронта в общем числе потерь австро-венгерской армии составлял примерно 60%. Австро-Венгрия потеряла 727 тыс. человек убитыми на поле боя. Если взять указанный процент, приходящийся на потери в боях с русской армией, то получим что австро-венгерская армия потеряла на Восточном фронте 450 тыс. человек убитыми. Против русских армий сражались также и турецкие. Можно ориентировочно считать, что от русского оружия погибло две трети убитых турецких солдат, т. е. около 150 тыс. человек из 250 тыс. В это число также входят и потери двух болгарских дивизий, сражавшихся против русских армий.

В итоге получаем, что в боях с русскими противник потерял 900 тыс. человек убитыми на поле боя. Выше мы исчислили, что потери русских убитыми (и отчасти пропавшими без вести) также составили 900 тыс. человек. Могло ли в действительности так случиться, чтобы немцы и их союзники, учитывая недостаточность боевого оснащения русской армии и другие условия, в которых протекала война 1914–1918 гг., понесли такие же потери, как и русские?»

Очевидно, что грамотнее было бы ставить вопрос так, могли ли русские понести такие же потери, как немцы и их союзники? Из такой постановки вопроса происходит необходимое разделение русских потерь на две части: потери в наступательных и оборонительных операциях с немецкими войсками и потери в операциях против войск союзников Германии – Австро-Венгрии и Турции. Ответ на такой вопрос очевиден. В Восточно-Прусской операции 1914 года из-за плохой координации действий двух русских армий, а также при отступлении 1915 года из-за превосходства в артиллерии (прежде всего в тяжёлой) на немецкой стороне и нехватке артиллерийских боеприпасов русские потери, в том числе убитыми, были выше в сравнении с немецкими. Кроме того, можно допустить, что и в войне в целом русские потери превосходили немецкие. Но потери австро-венгерских и турецких войск в противостоянии с русскими армиями были значительно выше русских потерь. В итоге потери убитыми в русской армии, при подсчёте по максимуму составившие 785 тысяч, не только неравны потерям центральных держав и Турции на русских фронтах, но значительно их меньше.

Для обоснования увеличения русских потерь Урланис проводит сопоставление немецких потерь и объединённых англо-французских потерь на Западном фронте (Франция и Фландрия): «В отношении потерь на Западном фронте можно судить по следующим цифрам. Только одни французы потеряли убитыми на полях сражений свыше 900 тыс. человек. Потери британских войск во Франции превышали 500 тыс. человек. К этому надо ещё добавить 50 тыс. убитых солдат французских колониальных войск, 36 тыс. американцев и около 50 тыс. бельгийцев, португальцев и солдат других армий, сражавшихся против немцев. В первую мировую войну поля Фландрии и Франции были орошены кровью приблизительно 1,6 млн. солдат и офицеров армии Антанты. Этим 1,6 млн. противопоставляется всего 1,1 млн. убитых немецких солдат и офицеров. Следовательно, немцы на Западном фронте имели в 1,5 (1,45) раза меньшие потери, чем их противники».

Такое соотношение потерь стран Антанты и Германии на Западном фронте определялось двумя причинами. Во-первых, позиционным характером войны на Западном фронте с активными наступательно-оборонительными военными действиями на ограниченных территориях, когда в двух кровопролитных многомесячных сражениях 1916 года оборонительно-наступательном под Верденом и наступательном на Сомме, а также во французском «наступлении Нивеля» и в английском наступлении при Аррасе 1917 года войска Антанты понесли потери, значительно превышающие потери Германии. Во-вторых, командование союзников по профессиональным качествам явно уступало германскому командованию и в наступлении на Сомме в 1916-м, и в «наступлении Нивеля» в 1917 году.

Исходя из соотношения потерь убитыми союзников и немцев на Западном фронте, Урланис делает корректировку таких потерь в целом для Восточного фронта: «Выше мы получили, что на 900 тыс. убитых немцев, австрийцев, венгров и турок приходилось 900 тыс. убитых русских (соотношение 1:1). В то же время на Западном фронте на 1,1 млн. немецких потерь приходилось 1,6 млн. потерь союзников (соотношение примерно 3:4). (Указанное Урланисом отношение как 0,75 на самом деле составляет 0,69.) Если для русского фронта принять такое же соотношение, то тогда число убитых русских повысится до 1,2 млн. человек, т. е. будет на 300 тыс. человек больше, чем по данным “баланса расхода людской силы”, составленного ставкой в 1917 г. с учётом наших дополнений. (Однако использование именно примерного значения показателя в 0,75 даёт результат в 1,2 млн. убитых на русской стороне. Если применять действительное значение в 0,69, то число убитых русских военнослужащих составит 1,3 млн. Это показывает с одной стороны, что Урланис произвёл примитивную подгонку результата под им произвольно установленное число в 1,2 млн., а с другой стороны выявляет явную искажающую антиинформативность такого подхода.) Эта цифра, надо думать, значительно ближе подходит к действительности, чем фигурировавшие часто цифры в 500–600 тыс. и фантастические цифры в 3–4 млн. убитых, встречавшихся в иностранной печати».

Урланис снова выделяет как бы всеми признанный разброс русских потерь убитыми от 0,5–0,6 до 3–4 млн. лишь только для того, чтобы прикрыть собственный числовой произвол.

Из изложенного Урланисом можно сделать простой вывод о том, что его расчёт числа убитых на русской стороне с получением подгонкой числа в 1,2 млн. сделан также произвольно, как и расчёт Головина, получившего результат в 1,3 млн. убитых. При этом степень произвола у Урланиса несколько меньше, а сам произвол более качественный, чем то, что сделано Головиным.

Очевидно, что контрастное различие характера боевых действий на Западном и Восточном фронтах Урланисом и Головиным во внимание не принято. Этот вывод относится как к использованию Головиным показателя 3,3 – соотношения раненых и убитых в французских войсках, так и к использованию Урланисом показателя 1,5 – соотношения союзных и германских потерь на Западном фронте.

Возвращаясь к исследованию русских потерь в Первой мировой войне авторским коллективом под руководством Кривошеева, можно утверждать следующее. Принятый ими, в свою очередь, «коэффициент кратности», полученный как отношение русских потерь убитыми по Урланису в 1,2 млн. к числу потерь по статистическому изданию ЦСУ 1924 года в 626, 44 тыс. и равный 1,92 (1 200 000 : 626 440 = 1,92) является также произвольным, так как полностью произвольно принятое исходно Урланисом число убитых военнослужащих российских вооружённых сил – 908 тыс., которое он умножает на произвольный коэффициент, относящийся к потерям войск союзников на Западном фронте, равный 1,5, что должно дать число русских потерь убитыми в 1 млн. 362 тыс. Тогда и «коэффициент кратности» должен увеличиться до значения 1 362 000 : 626 440 = 2,17.

Авторский коллектив Кривошеева применяет «коэффициент кратности» для увеличения числа потерь в категории – «пропало без вести (считаются умершими или погибшими)» в Таблице 52 (С. 90) в соответствии с Пояснениями к таблице 52 (С. 91): «Цифра получена расчётным способом: число пропавших без вести – 228 838, для приведения его в соответствии с новым масштабом исчисления потерь, помножено на «коэффициент кратности» (1,92)». Таким образом, произвольно число пропавших без вести увеличивается (228 838 х 1,92 = 439 369) до 439 369. Затем это число пропавших без вести в Таблице 52 вводится авторами в безвозвратные боевые потери.

Этим некорректным и фальсифицирующим (с установкой на увеличение русских потерь) расчётам необходимо противопоставить реальные обоснованные числа, суммирование которых (даже с применением «коэффициента кратности», но в ином числовом значении) позволит получить достоверные результаты по потерям российских вооружённых сил в Первую мировую войну.

Первое. Число погибших и умерших на этапах санитарной эвакуации составляет 785 тыс. военнослужащих. Тогда «коэффициент кратности» должен быть 785 000 : 626 440 = 1,25.

Второе. Число пропавших без вести (с увеличением на «коэффициент кратности») составляет 228 838 х 1,25 = 286 048 (округлённо 286 тыс.).

Третье. Безвозвратные боевые потери: 785 тыс. (убито) + 286 тыс. (пропало без вести) + 240 тыс. (умерло от ран) + 11 тыс. (умерло от отравления газами) = 1 млн. 322 тыс.

Четвёртое. Безвозвратные демографические потери: 1 322 тыс. (безвозвратные боевые потери) + 364 тыс. (безвозвратные небоевые потери) = 1 млн. 686 тыс.

Примечание. Безвозвратные небоевые потери взяты из Таблицы 52 (С. 91).

Таким образом, взятые по максимуму демографические потери вооружённых сил Российской Империи в 1 млн. 686 тыс. отличаются в меньшую сторону от заявленных авторским коллективом Кривошеева 2 млн. 254 тыс. почти на 600 тыс. погибших военнослужащих.

Исходя из полученной численности безвозвратных демографических потерь вооружённых сил России, необходимо провести их сравнение с безвозвратными демографическими потерями как противников Германии и Австро-Венгрии и Турции, так и союзников по Антанте (Франции и Великобритании).

По Урланису потери германской армии на Восточном фронте составляют: убито – 173,8 тыс., пропало без вести – 143,3 тыс., итого – 317,1 тыс. Урланис: «Пропавшие без вести в подавляющем большинстве остались неразысканными, поэтому их следует причислить к убитым. Таким образом, в боях с русской армией немцы потеряли убитыми 300 тыс. солдат и офицеров».

Урланис определяет потери австро-венгерской армии следующим образом: «Удельный вес русского фронта в общем числе потерь австро-венгерской армии составлял примерно 60%. Всего Австро-Венгрия потеряла 727 тыс. человек убитыми на поле боя. Если взять указанный процент, приходящийся на потери в боях с русской армией, то получим, что австро-венгерская армия потеряла на Восточном фронте 450 тыс. человек убитыми».

Урланис о потерях Турции: «Можно ориентировочно считать, что от русского оружия погибло две трети убитых турецких солдат, т. е. около 150 тыс. человек из общего числа в 250 тыс.

Общие потери убитыми держав Тройственного союза: 300 + 450 + 150 = 900 тыс.

Аналогичные потери российской армии (по максимуму) составили 785 + 286 = 1071 (1 млн. 71 тыс.). Таким образом, превышение русских потерь убитыми (по максимуму) равно 1071 – 900 = 171 тыс.

Исходя из подсчётов Урланиса, превышение потерь убитыми у союзников на Западном фронте (во Франции и Фландрии) по отношению к германским потерям равно 1600 – 1100 = 500 тыс.

Очевидно, что из полученных данных необходимо сделать следующие выводы. Во-первых, полные потери России убитыми на Восточном фронте (с учётом Кавказского фронта) выше, чем объединённые потери противостоящих Германии, Австро-Венгрии и Турции. Это превышение обеспечено за счёт меньших германских потерь в сопоставлении с русскими, что свидетельствует о германском тактическом и организационно-техническом преобладании, определяемом более высоким уровнем германского командования и руководства. Во-вторых, потери убитыми союзников на Западном фронте более чем на 500 тыс. превзошли русские потери на Восточном фронте (с учётом также потерь на Кавказском фронте), что предопределено как иным характером боевых действий, определяемым большей плотностью противоборства на ограниченных территориях, а также значительно меньшей протяжённостью Западного фронта в сопоставлении с Восточным, так и профессионально худшим франко-британским по сравнению с русским уровнем военного командования.

Как было показано, недостоверные цифры, использованные и применённые авторским коллективом Кривошеева, в категории «Безвозвратные боевые потери» (Таблица 52, с. 90) относятся к двум основным видам потерь: «Убито, умерло на этапах санитарной эвакуации» – 1 200 000 вместо реальных (по максимуму) 785 000 и «Пропало без вести (считаются умершими или погибшими)» – 439 369 вместо 228 838 (или 274 655 с учётом «коэффициента кратности» – 1,25 вместо 1,92). Таким образом, непроизвольное и произвольное увеличение авторами безвозвратных боевых потерь составило (1 200 000 + 439 369) – (785 000 + 286 000) = 569 000 или округлённо 570 тыс.

В завершении, как теперь уже можно утверждать, так называемого «исследования» коллективные авторы под руководством Кривошеева объединяют в таблице 56 все виды потерь вооружённых сил основных участников Первой мировой войны и выводят Российскую Империю на первое место по отношению потерь к численности армий. Авторы (С. 95) утверждают следующее: «Из таблицы 56 видно, что русская армия по сравнению с армиями других участников военных коалиций понесла в Первой мировой войне самые большие потери, составляющие более 60% от общей численности вооружённых сил. То есть больше, чем побеждённые (год спустя) Германия и Австро-Венгрия».

Создаётся впечатление, что этот авторский коллектив поставил перед собой цель сделать всё необходимое, чтобы вывести Россию на первое место по потерям. Как было показано, по безвозмездным боевым потерям произвольное (необоснованное) увеличение потерь составило почти 600 тыс. Однако этого было недостаточно и поэтому авторы для санитарных потерь на русской стороне выбрали у Урланиса самое недостоверное число 3 млн. 749 тыс., которое представляет собой соединение раненых, контуженных, оставшихся при части, умерших от ран. Очевидно, что санитарными потерями могут быть признаны только раненые, контуженные, отравленные газами, численность которых составляет по Урланису 2 млн. 755 тыс. (или 2 млн. 855 тыс.).

Тогда все потери вооружённых сил России в сумме равны: 1 322 тыс. (безвозвратные боевые потери) + 364 тыс. (безвозвратные небоевые потери) + 2 855 тыс. (санитарные потери) + 3 409 тыс. (попавшие в плен) = 7 млн. 950 тыс. Соответственно, отношение потерь к численности армии равно 7 950 : 15 500 = 0,51 (51%).

Тогда при корректировке Таблицы 56 по % потерь от численности армий Россия, имея 51%, оказывается на предпоследнем месте среди великих держав, а именно: 1. Германия – 59,3%; 2. Франция – 55,9%; 3. Австро-Венгрия – 54,2%; 4. Россия – 51,0%; 5. Великобритания – 34,8%.

С учётом данных Таблицы 56 по полным потерям Россия и Германия занимают количественно близкие, соответственно, первое и второе места: 1. Россия – 7 950 тыс.; 2. Германия – 7 860 тыс.; затем следуют: 3. Австро-Венгрия – 4 880 тыс.; 4. Франция – 4 701,8 тыс.; 5. Великобритания – 3 303,1 тыс.

При этом необходимо учитывать, что 3 млн. 409 тыс. русских пленных как и пленные других стран по окончании войны были освобождены и вернулись домой. Поэтому имеет смысл определить распределение государств по сумме демографических и санитарных потерь: 1. Германия – 2 350 + 4 510 = 6 860 тыс.; 2. Россия – 1 686 + 2 855 = 4 541 тыс.; 3. Франция – 1 397,8 + 2 800 = 4 197,8 тыс.; 4. Австро-Венгрия – 1 100 + 1 980 = 3 080 тыс.; 5. Великобритания – 908,4 + 2 035 = 2 943,4 тыс.

В завершение, необходимо представить распределение государств по демографическим потерям: 1. Германия – 2 350 тыс.; 2. Россия – 1 686 тыс.; 3. Франция – 1 397,8 тыс.; 4. Австро-Венгрия – 1 100 тыс.; 5. Великобритания – 908,4 тыс.

Таким образом, можно сделать вывод, что потери Российской Империи в Первой мировой войне не являются исключительными как по отношению к противникам, так и по отношению к союзникам. По сумме демографических и санитарных потерь с большим превышением по отношении к России первое место занимает Германия, а по демографическим потерям превышение Германии в сопоставлении с Россией составляет более 650 тыс. погибших.

Политические и военно-стратегические выводы, которые можно сделать из военных потерь участников мировой войны состоят в следующем.

Первое. Германия и Австро-Венгрия с маниакальным упорством, не считаясь с потерями, с 1914 по 1918 год стремились к достижению своих геополитических целей.

Второе. При всех усилиях избежать участия в общеевропейской войне Россия вынужденно для обеспечения собственной безопасности пошла на союз с Францией, а затем и Великобританией. Активными действиями в кампании 1914 года Россия спасала не только Францию, но и себя, так как в случае поражения союзников на Западном фронте и выбытия Франции из войны все силы Германии были бы обращены против России. Даже при стратегическом бездействии союзников в 1915 году Германия вынужденно держала на Западном фронте значительное количество своих сил, которые, тем самым, не были использованы в германском наступлении на Восточном фронте. Таким образом, благодаря собственным военным усилиям 1914 года, сохранив Западный фронт, Россия в значительной степени уменьшила возможные тяжёлые последствия отступления 1915 года и, прежде всего, военные потери.

Третье. Хотя общие потери Германии на Западе и Востоке значительно превысили русские потери, очевидно, что соотношение потерь на Восточном фронте не в пользу России и германские потери меньше русских.

Четвёртое. Рассуждения историков и политологов о том, что союзники вели «войну до последнего русского солдата» являются ложными. Свою тяжёлую ношу войны союзники несли в полной мере. Объединённые франко-британские потери во всех вариантах учёта потерь (от полных до демографических) превосходят или равны как всем германским потерям (даже с учётом потерь на Восточном фронте), так и превосходят все русские потери на всех фронтах.

Относительно демографических исследований о военных потерях в Первую мировую войну, принадлежащих Урланису Б.Ц. и авторскому коллективу под руководством Кривошеева Г.Ф., необходимо сделать вывод, что даже разделённые по времени на 40, а затем и 50 лет (с 1960 по 2001 и 2010 годы) они, так или иначе, выполняли заказ по дискредитации Российской Империи в период Первой мировой войны. Сделано это путём фальсифицирующего увеличения потерь вооружённых сил России так, чтобы показать эти потери наибольшими в сопоставлении как с противниками, так и с союзниками. При этом «исследования» должны были подаваться как объективные и научно выверенные.

С.А. Киселев

С.А. Киселев