«Слово о Законе и Благодати» как памятник общественно-политической мысли Древней Руси. Ко дню православной книги.

Это время было временем существенного упрочения позиций Руси на мировой арене и существенный подъём культуры на Руси.

Из ранних памятников русского происхождения особенно интересно произведение Иллариона, носящее название «Слово о законе и благодати и похвала кагану нашему Владимиру». «Каган», или «хакан», — один из титулов хазарского происхождения, присвоенный киевским князьям. По сказанию летописца, Илларион — «муж благ, книжен и постник» — был митрополитом в 1051—1055 гг. «Слово о законе и благодати» было составлено, по - видимому, между 1037 и 1055 гг., так как в нем говорится о церкви Благовещения на Золотых воротах, построенной в 1037 г., причем упоминается Ирина (Ингигерда) — жена Ярослава Мудрого, умершая в 1050 г. Впрочем, в рукописях «Слово о законе и благодати» помещается без ссылок на автора, косвенное указание на которого находим только в одной рукописи XVI в¹. Илларион, по свидетельству летописи, был близким к Ярославу человеком, и, вероятно, участником литературного кружка, образовавшегося по инициативе Ярослава. Исследователи древнерусской литературы неоднократно отмечали близость «Слова о Законе и Благодати» Иллариона как в идейном, так и в стилистическом отношении к древнейшему летописному своду 1037 году².

Но, не решая вопроса о степени участия Иллариона в составлении древнейшего летописного свода, обратимся к бесспорно ему принадлежащему «Слову о законе и благодати».

В рассуждениях Иллариона о преобладающем значении Нового Завета (Благодати) над Ветхим Заветом (Законом) прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасёт всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само Крещение³. Крещение Руси, совершённое Великим Князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас её, приведя к познанию истины. «И уже не идолопоклонниками зовемся – пишет Илларион, - но христианами, не без упования ещё живущими, но уповающими на жизнь вечную». Приняв Русь под Свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, «что ведома во всех наслышанных о ней четырёх концах» света.

Из этой идеи выводится другая, основная идея «Слова» Иллариона – равноправность всех христианских народов независимо от времени их крещения – направлена полемически против Византийской идеологии об её исключительном праве на всемирное господство. Эта идея развита в «Слове» с предельной выразительностью и литературным мастерством. «Слово» Иллариона имеет чёткое деление на три части. Первая часть выясняет отношение закона к благодати, Ветхого Завета к Новому. Закон (Ветхий Завет) – национально ограничен, выражает мысль о богоизбранности одного народа, о превосходстве этого народа над всеми другими. Благодать (Новый Завет) – имеет универсальный характер, выражает идею равноправия всех народов. Илларион сравнивает закон с тенью, лунным светом, а благодать – со светом, солнцем и теплотой.

Помимо этих образных сравнений, Илларион конкретизирует свою философскую концепцию на знакомых его читателям Библейских сюжетах. Он приводит для иллюстрации историю Авраама и его двух сыновей. Старший сын Авраама Измаил был рождён от рабыни Агари. Это олицетворение закона, поскольку закон обязывал Агарь во всём подчиняться её господину – Аврааму. Младший сын Авраама Исаак был рождён от свободного союза Авраама с его женой Саррой. Это образ благодати. Как младший сын Исаак был предпочтён отцом старшему сыну Измаилу, так и народ, позднее принявший христианство (возрождённый в благодати), становится ближе к Христу, своему отцу, чем народы, крестившиеся ранее. Развивая эту мысль, Илларион искусно полемизирует против притязаний византийской Церкви на старшинство. Для новой веры нужны новые люди, говорит он. «Лепо бо бе благодати и истине на новые люди въсияти, не вливают бо – по словеси Господню – вина нового, учения благодатна, в мехы ветхы… ноновое учение, новы мепы, новые языки, новое и съблюдеться, яко же и есть (Лепо Благодати и Истине на новых людей воссиять! Не вливают ведь по слову Господню, вина новогу учения благодетельного в мехи ветхие, … Но новое учение – новые мехи, новые языки, и соблюдены будут – оно и они)»⁴.

Исследователи «Слова» Иллариона обращали внимание на интересное совпадение приведенной в нем библейской легенды об Аврааме с изображениями на фресках XI века киевского Софийского Собора, построенного Ярославом в 1037-1039 гг. В соборе на хорах, где во время богослужения присутствовал сам Ярослав с женой Ириной и детьми, а в другое время устраивались торжественные приёмы послов и, кроме того, хранились положенные Ярославом книги и княжеская казна, стены были расписаны фресками, изображавшими историю Авраама, Сарры, Агари, Измаила и Исаака. Совпадение оказывается настолько полным, что даже замечание в «Слове» Иллариона: «Яко человек идее на брак в Каны Галилеи, и яко Бог воду в вино преложи⁵ (Как человек, пришёл на брачный пир в Кане Галилейской, и, как, Бог, воду в вино превратил)» - находит прямое соответствие в двух фресках Софийского собора, иллюстрирующих евангельский рассказ о чуде в Кане Галилейской и вечерню Христа с учениками.

Есть версия, что фрески Софийского собора и «Слово» Иллариона были посвящены одной теме – теме равноправия «новых» христианских народов со «старыми», т. е. борьбе с притязаниями византийской церкви на гегемонию. Вполне возможно, что «Слово» Иллариона было прочитано именно здесь, на хорах, в присутствии Ярослава и его жены Ирины, к которым Илларион непосредственно и обращался, как к людям «преизлиха насыщаемся сладости книжная». Однако такая точка зрения разделяется не всеми, так, например как полагает Н. Н. Розов, было впервые произнесено им в 1049 г. в честь завершения строительства киевских оборонительных сооружений⁶.

Обосновав в первой части своего «слова» право «новых» христианских народов на равенство со «старыми», Илларион во второй части «Слова» сужает эту тему, конкретизируя её рассказом о принятии христианства русским народом. «Вера бо благодатна, - говорит он, - по всей земли распростреся и до нашего языка русьского доиде». Илларион особо подчёркивает, что Русь по собственному желанию получила христианство и, следовательно, не нуждается ни в чьей религиозной опеке: «вся страны благий Бог помилова, и нас не презре, въсхоте и спасе ны и в разум истинный приведе».

Русскому народу, утверждает Илларион, принадлежит великое будущее: «И събыться о нас языцех реченое: открывает мышцу свою Святую предо всеми языки и узрят вси конци земля спасение Бога нашего». Патриотический пафос «Слова» Иллариона чужд идее национального превосходства русского народа над другими народами. Илларион, описывая успехи христианства на Руси, видит в этом пример для всех народов: пусть все они хвалят Бога, веселятся и «восплещут» руками ему⁷.

Высокое искусство Иллариона как писателя сказывается в развитии основной идеи его «Слова», построенного по ступенчатому принципу: каждая новая часть сужает и конкретизирует основную тему. Если первая часть, посвящённая теме вселенского значенияхристианства, была выдержана в спокойном ритме философского размышления, то вторая часть, рассказывающая о введении христианства на Руси, конкретизировала эту тему на отдельном примере и давалась с большим эмоциональным подъёмом. Но наивысшим патриотическим пафосом была проникнута третья часть «Слова», представляющая собой похвалу князю Владимиру, крестившему Русь. Здесь основная тема «Слова» была доведена до предельного сужения: от вселенского распространения христианства – к христианизации русского народа и далее к выбору христианства одним человеком – Владимиром. Зато образ Владимира в этой третьей части даётся как наиболее полное выражение свободного принятия благодати, то есть христианства, «новым» человеком.

Начинается третья часть «Слова» признанием автора в слабости своих сил для достойного восхваления великих дел Владимира. «Похвалим же и мы, по силе нашей, малыми похвалами велика и дивна сътворьшаго, нашего учителя и наставника, великого кагана нашеа земля, Владимера⁸(Похвалим же и мы, по силе нашей, малыми похвалами великое и дивное сотворившего нашего учителя и наставника великого государя нашей земли Владимира)». Подвиг Владимира, говорит Илларион, тем более значителен, что совершен в Русской земле, которая «ведома и слышима есть всеми концы земля». Да и сам Владимир был «внук старого Игоря, сын же славного Святослава», князей «в своа лета владычствующа, мужьством же и храбръством прослуша в странах многах и победами и крепостью поминаются ныне и словут». И далее Илларион говорит о Владимире как о «славном от славных», «благородном из благородных»⁹.

Это даёт право Иллариону поставить вопрос о канонизации Владимира, против которой решительно выступали в Константинополе. Довод за доводом приводит Илларион в своём «Слове» в доказательство святости Владимира. Став христианином, Владимир неустанно творил милостыню, очистился от языческой скверны, а введением христианства на Руси сравнялся с Константином I. Мало того, Илларион утверждает, что подвиг Владимира был выше подвига Константина. Последний сделал христианство государственной религией в стране, где большинство населения уже исповедовало эту веру, а Владимир крестил страну Языческую. Пафос Иллариона достигает высшей степени, когда он, описав заслуги Владимира, обращается к умершему князю со словами: «Встани, о честна главо, от гроба твоего, встани, отряси сон! Неси бо умерл, но спеши до общего всем встаниа. Встани, неси умерл, несть бот и лепо умрети, верововшу во Христа, живота всему миру. Отряси сон, взведи очи, да видиши, какоя тя чьсти Господь тамо сподобив и на земли не безпамятна оставил Сыном твоим¹⁰(Восстань, о честный муж, из гроба своего! Восстань, отряхни сон, ибо ты не умер, но спишь до общего для всех восстания. Восстань, ты не умер, нелепо тебе умереть, веровавшему во Христа, дающего жизнь всему миру! Отряхни сон, возведи очи. Да видишь, какой тебя чести Господь сподобил, и на земле по беспамятной оставил в сыне твоем.)». И автор «Слова» патетически указывает на присутствовавших Ярослава с Ириной, сына и невестку Владимира, продолжающих начатое их отцом дело¹¹.

Заканчивается «Слово» Иллариона молитвой за всю Русскую землю, как бы подводящей итог всему произведению: «И донелиже стоит мир, не наводи на ны напасти искушения не предай нас в руки чуждих, да не прозовется град Твой град плена, и стадо Твое пришельци в земли нь Своей ¹²».

Ясность, соразмерность частей, благородство выражения мыслей – всё делает «Слово о Законе и Благодати» выдающимся памятником древнерусской литературы XI века.

При каких же обстоятельствах было создано «Слово» Иллариона? В 1043 году Ярослав послал своего сына Владимира в поход на Царьград. Это был последний поход, предпринятый Русью против Византии. Военная победа должна была завершить политическую борьбу Ярослава. Вероятно, в связи с этим походом и было прочитано в Киевской Софии «Слово» Иллариона, декларировавшее равноправие всех христианских народов. Ведь Киевская София по замыслу Ярослава должна была стать таким же политическим и культурным центром, каким для Византии была Константинопольская София. Международное положение древнерусского государства к середине XI века было очень прочным. Правители многих западноевропейских государств добивались чести породниться с киевским князем. Так, старшая дочь Ярослава Анна была выдана замуж за Французского Короля Генриха I, после смерти которого, стала регентшей Франции. Вторая дочь – Анастасия стала женой венгерского Короля Андрея I. Руки третьей дочери Ярослава – Елизаветы долго и упорно добивался скандинавский Король Гаральд (Харальд) Смелый, прославивший себя не только военными победами, но и песнями в честь своей невесты – русской девы. Иностранные путешественники, побывавшие в Киеве в начале XI века, удивлялись его размерам, его обширной торговле, его искусству и ремеслу. Они называли Киев вторым Константинополем. По инициативе Ярослава, без одобрения Константинопольского Патриарха, в 1052 Илларион был избран Киевским Митрополитом¹³.

Однако, есть и другие точки зрения о том, против кого (или, напротив, в чью пользу) было направлено сочинение Иллариона.

Так, литературовед и публицист В. Кожинов в своей статье «Творчество Иллариона и историческая реальность его эпохи» («Вопросы литературы», 1988, №12 С. 130-150), выдвигает версию, что «под видом церковной проповеди Иллариона в сущности поднял крупнейшие политические вопросы своего времени, связанные со сношениями Киевской Руси с остатками Хазарского каганата и с Византийской империей»¹⁴. Вот против остатков Хазарскаго каганата, как считает Кожинов и была направлена проповедь Иллариона (разумеется, в своей «земной» составляющей). В своей статье Кожинов строит версию на том, что примерно до середины 860-х гг. на Руси было «Хазарское иго», но даже после походов князя Святослава, «проблема хазар оставалась остросовременной…»¹⁵. Со ссылкой на М. Н. Тихомирова, Кожинов говорит, что предположение о противопоставлении новой русской церкви старой греческой «опровергается самим текстом «Слова», в котором упоминается о Константинополе как о Новом Иерусалиме, в таких словах нельзя было говорить против Византии…»¹⁶, а так же о том, что «В «Слове» Иллариона совершенно недвусмысленно говориться о «благоверной земле Греческой, христолюбивой и сильной верой; как там Бога единого в Троице чтут и ему поклоняются, как у них свершаются и чудеса и знамения, как церкви людьми наполнены, как все города благоверны, все в молитве предстоят, все Богу служат!". «Поистине абсурдно мнение – говорит Кожинов – что произведение, содержащее такое славословие Византии и её церкви могло, будто бы нести в себе скрытый антивизантийский прицел!».

В другой статье, опубликованной в том же номере журнала кандидатом исторических наук М. Робинсоном и литературоведом Л. Сазоновой (Мнимая и реальная историческая действительность эпохи создания «Слова о Законе и Благодати» Иллариона. «Вопросы литературы», 1988, №12. С. 151-175). Вначале своей статьи Робинсон и Сазонова подвергли критике гипотезу В. Кожинова, указав на ряд ошибок в его статье¹⁷. Сами же авторы, так же не признавая общераспространённой версии о антивизантийской направленности и стоят на точке зрения известного западногерманского слависта Л. Мюллера (выпустившем в 1962 году в ФРГ первое после 1917 года издание «Слова»¹⁸), который утверждает, что «Творение Иллариона не содержит конкретных политических выпадов против каких-либо государств или народов, не в этом его глубинный смысл, оно прежде всего за – за новую обретённую веру, Церковь и государственность¹⁹.

Илларион - продолжают авторы – стремился доказать, что Русская земля обладает всеми достоинствами, как и другие цивилизованные страны. В ней есть необходимые признаки государства: наследственная монархия, княжеская династия (он славит Ярослава и его семью, их предков – Игоря, Святослава и Владимира), широко распространяются культура и христианское вероучение, уравнявшее Русь с другими народами²⁰.

Богословское содержание проповеди Иллариона касается основного вопроса исторических воззрений средневековья: вопроса взаимоотношения двух заветов: Ветхого – «закона» и Нового – «благодати»… Илларион настойчиво выдвигает вселенский, универсальный характер христианства Нового Завета («благодати») сравнительно с национальной ограниченностью Ветхого Завета («закона»)… Всемирная история представляется Иллариону, как постепенное распространение христианства на все народы мира, в том числе и на русский»²¹.

Именно такой – богословский, церковно-идеологический, а не политический смысл имеют рассуждения Иллариона о соотношении Ветхого и Нового Завета, иудаизма и христианства. Проповедник обратился к традиционному, освящённому авторитетом Библии литературному приёму как способу риторического убеждения. Агитируя за христианскую веру, пропагандируя её среди своих соотечественников, стремясь углубить понимание её преимуществ, Илларион действовал как один из первоучителей русской церкви²²». – Делают вывод авторы.

Думается, именно этот вывод и ближе к истине. Митрополит Илларион писал не политический памфлет, "Слово о Законе и Благодати" - это гимн радости от того, что Русская земля вошла в число христианский государств, что она получила благодать Крещения.

Пыльцын Ю. С.,

Начальник Екатеринбургского отдела Российского Имперского Союза-Ордена,

Аспирант.