В этом бою юный Скопин наголову разбил матерого гетмана Сапегу.
Говоря о Смутном времени, многие зачастую впадают в популярную ошибку, вспоминая только про Лжедмитрия I, воспринимая Тушинского вора как некий исторический припёк к ядовитому блину.
Возможно, это происходит от осознания некоторого комизма фигуры: Тушинский вор был фальшивой фальшивкой, подделкой подделки. Однако комичность не синоним безобидности. Тушинский вор – не самая нелепая из фигур самозванства среди всех этих «царевичей Петров» и Осиновиков. И его подпирала вполне настоящая Мнишек, к нему примыкали столь весомые фигуры, как воевода Хворостинин, сын опричного воеводы же Хворостинина, поднимавший Астрахань против царя Василия – еще до появления Лжедмитрия II. Готов был признать «царем Дмитрием» любого поставленного врагами нового самозванца и воевода Шаховской, объединивший силы с разбойничьим атаманом Иваном Болотниковым.
Был период, когда второй Самозванец контролировал очень большие территории.
«Время вывихнуло свой сустав», страну разъедали измена и уныние, сопряженное со всеобщей утратой ощущения смысла происходящего.
Именно во времена второго Самозванца большие мира сего теряли честь, шляясь меж Москвой и Тушиным, по десять раз переприсягая и Василию и Вору: что в прошлом позорнее для русской знати, чем «тушинские перелёты»?
Если народу не суждена гибель, в такие роковые дни всегда является особый герой, словно сошедший из сказок и преданий, но – самый настоящий.
Дошедшая до нас «парсуна», странная смесь иконографических живописных приемов с приемами портретной живописи, едва ли передает настоящий облик Скопина-Шуйского. Не разбери поймешь, русый он или шатен, и уж точно парсуна не расскажет о высоченном росте боярина. Не совсем и понятно даже – безбород он еще по летам, либо следует европейской моде.
Он не дожил до 24 лет. Он положил бы конец Смутному времени на два года раньше, сохранив множество русских жизней. Но Отечество он спасти успел.
Этот юный Марс напоминает в истории разве что Бодуэна IV Иерусалимского, как мячик гонявшего по пустыне захваленного романистами Саладина. Бодуэна, чья смерть – также в 24 неполных года – предрешила гибель королевства. В этом судьба князь Михаила не столь трагична, но до таких же слез обидна несправедливостью.
Воевода с 19 лет, Михаил обрел первый свой командный опыт в подавлении бунта Болотникова.
Новая кампания начиналась тяжело. Измена помешала предотвратить наступление Вора, успешно продвинувшегося вглубь страны.
Пришлось пробираться из осажденной Москвы на Север, через охваченные предательством земли, сносясь со столицей с помощью разведки.
Свой победный поход 1609 года Михаил начал поздней весной, выступив из Великого Новгорода, сохранившего верность законному царю. Старую Руссу он взял без боя. Затем он разбил врага под Торопцем, после под Торжком, где противостоял тушинцу Зборовскому. Его же вторично разбил под Тверью, но хорошо укрепленный город брать не стал – поредевший гарнизон подобных хлопот не стоил.
К зениту лета Скопин стоял под Калязиным. Здесь он промедлил, ожидая и пополнения войска (к этому времени народ уже стекался к нему, вновь обретя смысл в тяготах войны) и благословения от затворника Иринарха Ростовского. Благословение пришло вместе с просфорой и словами: «Дерзай и Бог поможет тебе».
Здесь надлежит особо отметить набожность и редкие для того мрачного времени христианские добродетели молодого воеводы. О них упоминают все современники. (Умилительна история, как, не сыскав денег – ясно, куда во время войны деньги – он пожертвовал в монастырь свой единственный парадный кафтан, обильно расшитый жемчугом. В нем князь и изображен на неудачном портрете).
Но воротимся к готовящемуся сражению.
Встревоженный Сапега бросил осаждать Троице-Сергиеву лавру и помчал под Калязин с 12 тысячами подкрепления.
У Скопина уже набралось около двадцати тысяч – силы были примерно равны. Несомненное превосходство заключалось в боевом опыте Сапеги, воевавшем и крымцев и шведов в многочисленных битвах.
Однако опыт ему не помог.
При столкновении передовых войск русские бросились бежать к речке Жабне, тушинцы кинулись преследовать отступавших. Но на берегу русские не приступили к переправе, а неожиданно расступились в две стороны. Переправы там, собственно, и не было. Тушинцы клином вошли в болото. Начались паника и давка, русские же войска ударили с тыла.
Разбитые передовые части Сапеги отступили к основным, войска Скопина отошли за Жабню, изготовившись к оборонительной тактике.
У Скопина, в сравнении с Сапегой, недоставало кавалерии. Однако этот перевес был сведен Скопиным на нет: кавалерию встретил пищальный огонь, ведомый из-под прикрытия переносных укреплений и заранее наготовленных кольев-острожков, препятствовавших конной атаке.
Сеча длилась на этом участке семь часов.
Сапега попытался сменить тактику, осуществив прорыв. Но Скопин предугадал его маневр.
Когда войска Скопина перешли в наступление, тушинцы не смогли даже спасти свой обоз, убегая по дороге на Углич.
Это была первая, но не последняя битва, где Скопин побил гетмана. Другие были еще впереди. Но Калязин предопределил возможность продвигаться на Ржев и Дмитров, и привел к снятию осады Лавры.
Некоторое время Калязин являлся своего рода штабом Михаила Васильевича.
Под Калязином ли или чуть позже Скопин обрел прозванье, затем ставшее официальным его титулом – «Спаситель Отечества»?
Недалекие современники пытались соблазнить Скопина, сыграв на честолюбии: призывали на царство вместо непопулярного и пожилого Василия. Но у Скопина не было честолюбия, зато была воинская честь, которой он единственно и руководствовался.
Еще более полугода отделяло молодого боярина от Калязина до страшной гибели, вызвавшей в народе величайшее горе – смерти от яда, поднесенного в почетной чаше на крестильном пиру руками Скуратовны. «…и дьявольским омрачением злодеянница та… кума подкрестная, подносила чару пития куму подкрестному и била челом… И в той чаре — питие уготовано лютое, питие смертное», указывает современник. Екатерина Бельская, подобно своей сестре Марии, отличалась злобным нравом. Низость и злодейство были воистину у нее в крови.
Как же часто непобедимых в честном бою губит людская подлость!
Многие винили и винят в гибели воеводы царя Василия. Ведь народ видел в Михаиле его преемника. Но едва ли виновен Василий. Царь не имел прямого наследника, с чего ему было возражать против столь популярного молодого родственника? В верности Михаила себе живому он уже убедился, с чего бы захотел возражать после смерти? Скорее в убийстве заинтересован был младший брат царя – Димитрий, желавший наследовать Василию. К тому же прямая убийца – Екатерина Бельская была его женой, а отнюдь не женой Василия.
Ведь победа казалась так близка, что казалось: можно довершить дело без Михаила Васильевича. Димитрий и кинулся – довершать.
Печальный итог известен: позорное пленение русского царя, дело совершенно немыслимое в нашей истории. Война продолжилась. Но удача все же отвернулась от завоевателей, Скопин-Шуйский переломил и бранный ход и пораженческие настроения в народе. Он напомнил знати о чести.
Он погребен в Архангельском соборе, среди царей.
А в Калязине, одиннадцать лет назад, когда было отсчитано очередное столетие после сражения, на месте брани воздвигнут прекрасный памятник: раскинувшая крылья скопа, попирающая вражеские знамена.
