Окончательно присоединившись к Московскому царству, он нередко переходил из одной губернии в другую, к концу XIX века закрепившись в составе Орловской. О городе в этот период известно немного, он больше не был в эпицентре военных и политических событий. Лишь на рубеже веков сюда заглянула княгиня Мария Клавдиевна Тенишева и впоследствии описала свои впечатления в мемуарах. Княгиня Тенишева – яркая фигура в русской культуре и меценатстве. Она дружила с художниками и скульпторами, она открывала школы, строила храмы и терема, но была в её тонкой душе одна чёрная струна, которая заставляла её поносить и критиковать Российскую Империю, страну, которая дала ей состояние, славу, жизнь в роскоши и возможность помогать тем, кому в жизни повезло меньше. Что это было? Модное веяние, подхваченное от её богемных друзей – Валентина Серова и Ильи Репина? Заблуждение? Глупость?
Итак, в 1892 году княгиня Тенишева со своим супругом отправилась в свадебное путешествие из Брянска в Киев на пароходе сначала по реке Десне, затем – по Днепру.
Вот что пишет княгиня о Трубчевске: «Ранним утром мы снова пустились в путь. Было всего четыре часа утра. Я очутилась на палубе – мне не спалось. Густой туман окутывал всю местность, клубясь как дым по поверхности вод. Тянуло холодком. Утренняя роса крупными каплями искрилась на солнце. Лёгкие розоватые облачка, спутники восхода, незаметно таяли в беспредельной голубой выси. Утреннее солнце слабо пригревало, обещая тёплый день. Мы шли очень тихо. Река в этом месте капризно извивалась причудливыми, неожиданными коленами. На носу стоял матрос, часто и громко что–то выкрикивая.
Мало–помалу туман редел, а солнце всё сильней да сильней припекало. В полдень зычная сирена возвестила нам своим рёвом, что мы близки к остановке. Действительно, мы вскоре причалили к Трубчевску, и, как только мы стали, “Благодатью” сразу овладели какие–то люди, стоявшие уже на берегу и с видимым нетерпением ожидавшие этой минуты. По мостику поднялась шумная беготня. Носили огромные вязанки дров, с грохотом бросая их в трюм. Передавались всевозможные корзины, наполненные провизией, слышались приказания, смех и брань. Оказалось, что впереди нас шёл крошечный пароходик, заказывая по пути, на главных остановках, всё необходимое для нашего путешествия.
Вячеслав предложил нам осмотреть город. Весна умеет всё красить. Даже самые обыкновенные места кажутся уютными, красивыми. Трубчевск утопал в садах и огородах. В нем всё было зелено, даже по широким безлюдным улицам стелился густой зелёный ковёр, лишь кое–где виднелись робкие тропинки. Маленькие одноэтажные домики с мезонинами скромно ютились между бесчисленными серыми заборами. В мертвенной тиши улиц мирно отдыхали целые семьи неизбежных свиней – законных собственников этого простора. Они лениво зарылись в грязи в тени заборов и, не поднимая головы, невозмутимо встречали наш приход.
Мы направились к собору. Батюшку с трудом разыскали. Из его слов узнали, что имя Трубецких идет от Трубчевска и что здесь, в соборе, похоронено несколько поколений князей Трубецких. Он обратил наше внимание на пол в соборе, весь сплошь застланный большими продолговатыми чугунными плитами, к сожалению, очень плохой сохранности. От времени надписи стёрлись, прочесть целиком ни одной не удалось. С большими усилиями всё же мы ухитрились разобрать на некоторых: “Труб…”, потом – “цка”, “род”, но больше ничего.
Архитектуру собора можно отнести к XVII веку, но на нём видны следы грубой реставрации. Внутри собора я не заметила ничего старинного.
На соборной площади, тоже заросшей травой, но с тропинками по всем направлениям, нам, наконец, удалось встретить одну из обитательниц этого сонного города. К нам навстречу шла пожилая женщина, довольно чисто одетая в тёмное ситцевое платье».
Трубчевск, Гостиный Двор, снимок начала ХХ века.
«Само обыкновенное место», «мертвенная тишина», «сонный город»… Так и хочется спросить: “Милая Мария Клавдиевна, да что вы знаете о сонных городах и обыкновенных местах? Вы, дорогая княгиня, как только ваши революционно–либеральные мечты начали сбываться, не пожелали жить в них и благополучно удалились в Париж, а милый сонный городок Трубчевск остался, чтобы рухнуть из своего очаровательного уютного спокойствия в большевицкую пропасть”.
Княгиня прибыла в город на пароходе из Брянска, но сейчас там больше нет пристани и по Десне больше не ходят пароходы – ни в Брянск, ни в Киев. Десну больше не чистят как прежде, она обмелела и заросла, а потомственные пролетарии всё продолжают ссыпать в неё битое стекло и пластмассовый мусор…
Маленькие одноэтажные домики с мезонинами, о которых пишет княгиня стоят и служат верой и правдой до сих пор. Это прекрасное и уютное жильё, это лучшие дома города по сей день, а на его окраинах выросли угрюмые казармы серых хрущёвок. Интересно, что о них сказала бы Мария Клавдиевна, дружившая с Бенуа и Рерихом?
Храмы города, в том числе и Троицкий собор, который посещала княгиня долгое время были закрыты, разрушены, переделаны под клубы. Из 8 храмов и 1 монастыря в городе на данный момент отреставрированы и действуют всего 4 храма. Ещё один стоит в руинах, от всех остальных даже фундамента не осталось.
Но более всего меня, знающую Трубчевск с детства, часто там бывающую и любящую этот тихий городок за его уют и скромное очарование, удручает ситуация с наименованиями городских улиц. Не так давно в городе Тарусё было принято решение о возвращении дореволюционных названий историческим улицам. Отчего бы не последовать этому хорошему примеру и не сделать то же самое в Трубчевске?
Жители Трубчевска, фото начала ХХ века
Давайте сравним то, что мы имеем сейчас с тем, что было ранее:
ул. Ленина – Орловская
ул. Брянская (Троцкого, Сталина) – Брянская
ул. Луначарского – Большая Мещанская
ул. III Интернационала – Полевая
ул. Дзержинского – Ильинская, 2–я Полевая
ул. Свердлова – Тимоновская,
ул. генерала Петрова – Тюремная
ул. Воровского – Поповская
ул. Севская – Севская
ул. Советская – Покровская
ул. Урицкого – Смоленская
ул. Володарского – Архангельская
ул. Фрунзе – Малая Мещанская
ул. Садовая – Садовая
ул. Куйбышева – Жучинская
ул. генерала Юрина – Монастырская
ул. Карла Либкнехта – Безымянная
ул. Розы Люксембург – Косогорная
ул. Фокина – Мевская
ул. Островская – Шакин ров
ул. Карла Маркса – Покровская
ул. Красноармейская – Казарменская, Солдатская
площадь Степана Разина – Стретенская
ров Володарского – Курындинский
район водокачки на старом плане – Медвежье
ров в парке (старый городской) – Климков
двор сушзавода – Сенная площадь
I Советский переулок – большая Шуваловская Горка
Какие милые и родные эти старые названия! Ничто в них не режет слух и глаз, ничто не вызывает недоумения и отторжения. Как много для русского сердца в этих Монастырских, Садовых, Полевых, Покровских, Сретенских улицах. И ведь всё это так логично и так много говорит даже тому, кто плохо знает город: раз Садовая – значит она ведёт к городскому саду, раз Монастырская – значит там монастырь, на Сретенской и Покровской расположены соответственно Сретенский и Покровский храмы, Полевая улица на самой окраине города, за нею – поля, на Курындинской были дома принадлежавшие купцам Курындиным, так много сделавших для города.
А что означают современные названия? Все эти Луначарские, Ленины, Свердловы, Карлы Марксы, Карлы Либкнехты, Розы Люксембург, Урицкие – кто все эти люди для русского народа, кто они для Трубчевска? Они бывали в этом городе? Что они для него сделали? Нет, они никогда в Трубчевске не бывали и не принесли ему ничего кроме горя, грабежа, арестов, расстрелов, раскулачиваний. Они чужды, вызывают отторжение, раздражают слух. Все эти коммунистические преступники просто не имеют права на улицы, названные в их честь.
Хочется верить в торжество благоразумия и справедливости. Хочется, чтобы названия соответствовали красоте и очарованию тихих улочек старинного города.
