В эти дни, когда на всём пространстве России и Русского Зарубежья вспоминают о трагических событиях 100-летия Русского Исхода, о людях, которые до последнего вздоха вели героическую борьбу за нашу Родину и её святыни против большевизма, конечно, в первую очередь, вспоминаются имена возглавителей русского сопротивления, тех, кто на своих плечах нёс тяжесть колоссального груза ответственности за многое. Но важно помнить и о тех тысячах «рядовых» воинов, носителях Белой идеи, Белого духа, которые, порой оставшись безымянными, жертвенно вознесли на алтарь грядущего торжества возрождения Православного Отечества самое дорогое, что имели – свою жизнь. Во многом благодаря им, дух Исторической России, её традиции, бережно сохранялись на протяжении десятилетий изгнания во всех местах русского рассеяния. Те же, кого Господь сподобил дожить до начала падения коммунистического режима в нашем Отечестве, старались трепетно передать сохранённое ими достояние новым поколениям русских людей.
Мне хотелось бы вспомнить об одном таком человеке, с кем удивительным образом судьба подарила счастье знакомства и общения. Оно стало той первой нитью, которая в последующем прочно связала с живым наследием духа неповреждённой России. Позже будут и другие интересные и значимые встречи, но эта навсегда останется особенной.
История этого знакомства относится к 1988 году, когда на территории нашей страны начал активно рушиться «железный занавес». В советской печати стали появляться публикации, посвящённые прошлому и настоящему первой волны русской эмиграции. Постепенно открывалась дорога к возвращению на Родину ее культурного наследия. Именно одна из таких статей стала для меня, тогда ещё достаточно юного девятнадцатилетнего человека, окном в чудом сохранившийся русский мир. То, что отчасти в искажённом виде было известно по советским книгам и кинолентам, и что казалось уже принадлежало далёкой истории, вдруг ожило и стало реальностью, которая так органично и радостно легла на сердце, готовое к восприятию.
Всё началось со статьи В. Большакова «Русские берёзы под Парижем», опубликованной в центральной газете «Правда» 31 октября 1988 г., где помимо всего прочего сообщалось о бедственном состоянии русского кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа, на котором покоилось более десяти тысяч белых воинов. Повествование об этом было настолько трогательно, что хотелось всей душой чем-то помочь. Будучи на тот момент ещё студентом исторического факультета и не имея никаких средств кроме стипендии, я написал письмо в редакцию автору статьи с просьбой указать адрес, на который можно было бы перечислить средства в помощь комитету по уходу за русским кладбищем. Комитет на тот момент возглавлял один из последних участников Белого движения на территории Крыма – Григорий Юрьевич Христофоров.
Выдержку из этого письма не только опубликовали на страницах той же газеты, но вскоре на мой адрес пришло письмо из Франции от Григория Юрьевича, в котором он благодарил за проявленное желание помочь и просил не беспокоиться, поскольку средств хватает. К этому времени у меня был уже давний интерес к изучению истории Белого движения и его руководителей. Но всё, что об этом было мне известно, было почерпнуто из советских книг. Конечно, уже оформившаяся способность «читать между строк» давала свой полезный результат, но это было совершенно не сопоставимо с открывшейся возможностью общения не просто с очевидцем тех событий, а именно с одним из участников Белого движения. Сейчас очень сложно передать людям, родившимся в постсоветский период, то чувство восторга, которое охватывает в подобных ситуациях.
Моему почтенному собеседнику было на тот момент уже 88 лет. Подобно библейскому Симеону Господь вероятно хранил его до момента, когда в награду за долготерпение и твёрдую веру в грядущее воскресение России, дарована была ему радость увидеть начало её освобождения от разрушительного советского наследия, ощутить тот неподдельный интерес молодого поколения из России к идеям Белого движения, к подвигу его участников.
Думаю, что он глубоко сознавал возложенную на его поколение миссию хранителей, он этим жил. И не случайно к начальной странице первого письма была приложена цветная марка с изображением Св. Равноапостольного Великого Князя Владимира. Ведь год, с которого началась наша переписка был особо знаменателен празднованием Тысячелетия Крещения Руси. И эта небольшая марка стала лично для меня особым знаком, пробуждающим интерес к духовным корням своего Отечества, подающим пример и подспудно обращающим к идее преемства с тысячелетней монархической Россией.
Это первое письмо положило начало многолетней переписке, в ходе которой сложились удивительно добрые, задушевные отношения, какие только бывают между дедом и внуком. Он так и подписывался – «Ваш дедушка из Франции». Это было очень трогательно. И был, безусловно, во всём этом общении мощный воспитательный момент, ведь несмотря на столь значительный возраст Григорий Юрьевич продолжал активно работать по организации ухода за русским кладбищем, лично проводя экскурсии с приезжавшими из России соотечественниками, петь в церковном хоре, поддерживать у своих детей и внуков сознание своей русскости. Именно от него я впервые узнал, что праздник Покрова Божией Матери – это ещё и особый праздник для казачества, именно он впервые прислал мне отпечатанный на машинке текст гимна «Коль славен», который звучал когда-то с Петропавловской крепости и завершение письма с фразой «троекратно целую»…, так по-русски! Всё это осталось в сердце навсегда.
И, конечно, немногословные воспоминания о самой гражданской войне и собственном боевом пути. Рассказы об этом воспринимались с особым чувством, ведь их автор в те годы был моим ровесником. И это тоже был большой пример. В память навсегда врезалась фраза: «Волей судеб в 18 лет я был призван в армию и был участником тех тяжёлых, бурных событий, которые Вас интересуют. Мы, молодёжь, были полны национальных чувств в борьбе за Родину, но мы оказались меньшинством и нам пришлось покинуть родной край и дом».
Григорий Юрьевич Христофоров родился 10 октября 1900 года в селении Ялта под Мариуполем. Семья жила в Мариуполе. Кроме него в семье было ещё два брата. Когда он был призван в Белую армию, семья осталась дома. Начался боевой путь. Сперва в пехоте, в боях за Царицын, затем болезнь. Поправившись, продолжил борьбу в составе офицерской роты. Разгромили Махно, а потом попал на корабль в Азовскую флотилию под команду адмирала Машукова. Участвовал Григорий Юрьевич и в обеспечении с моря Улагаевского десанта на Кубани. «Когда белым пришлось отступить в Крым», - вспоминал он, - «который и был местом последних сражений, главным пунктом был Перекоп, где командовал генерал Слащёв, второй – был Геническ, где я участвовал среди моряков, под командой адмирала Машукова. Нас было слишком мало, чтобы устоять перед Будённым, освободившимся с Польского фронта. Мы покинули Родину – знали, что оставаться нельзя, зная, что нас ждут жуткие расправы, ушли в неизвестность…».
Так начался путь изгнанничества. Сначала Тунис, затем Франция. «Брали любую работу, часто тяжёлую». Запомнились и строки стихотворения полковника лейб-гвардии Семёновского полка князя Фёдора Николаевича Касаткина-Ростовского, которые по оценке самого Григория Юрьевича хорошо отражали суть произошедшего:
…Мы грузчики… мы разгружаем вагоны
Мы носим тюки на усталой спине…
Мы те, что носили недавно погоны
И кровь проливали за Русь на войне…
Мы грузчики. Тяжесть чужих преступлений,
Ошибок чужих на себе мы несём.
Но сердцем не чувствуем горьких сомнений:
Пред Родиной мы не виновны ни в чём.
3 февраля 1991 года Григорий Юрьевич отошёл ко Господу, незадолго до смерти завещав книгу генерал-майора А.А. фон Лампе «Пути верных», изданную в Париже в 1960 году, которую мне переслала его жена Елена Константиновна. Это был своего рода его завет. А в годовщину памяти Григория Юрьевича я получил от неё замечательные стихи, написанные одним из его знакомых, которые с большим уважением и любовью отдают дань памяти этому замечательному русскому человеку.
Сеял Ты, между русских могил,
Русской правды забытое слово,
И последних слабеющих сил
Не жалел Ты, во имя былого.
Ты хотел чтоб оплёванный лик
Нашей бедной, погибшей Отчизны
Словно феникс, из пепла возник,
И не правил чтоб враг по ней тризны…
Ты, как верная стража, дозор
На посту нёс, годами, безсменно,
И скорбел Ты за русский позор,
И вперёд всё смотрел неизменно.
И следил зорким взглядом сигнал
На родимой Руси пробужденья,
С твёрдой верой пред Богом стоял,
Всё молясь об ея возрожденьи.
Каждый день, в белой церкви звучал
Голос мощный, за чтением Посланья.
Столько русских людей отпевал
Ты, с смиренной мольбой покаянья!
Ты с радушным приветом встречал
Посетителя с Родины дальней,
И, средь русских могил возвещал
Русской правды здесь эпос печальный…
Ты был верен, как русский солдат,
Щедро Родине жизнь отдавая.
На посту у церковных Ты врат,
Был в преддверии Светлого Рая…
Ф.Б.
Вот и мне сегодня хотелось бы также вспомнить его добрым словом. В эти дни мы поминали участников Белого движения, поимённо называя многих вождей и воинов живот свой на поле брани за Веру, Царя и Отечество положивших и в миру скончавшихся. Среди них звучало имя и раба Божиего Григория.
Наступает время, когда и нашему поколению стоит задуматься о том, насколько мы смогли сохранить свою русскость, что мы сможем передать следующему поколению, идущему за нами. У нас были яркие примеры наших предшественников, дай Бог и нам быть достойными их.
Дмитрий Сысуев, главный редактор ИА "Легитимист"
Версия для печати
