Священник Михаил Накаряков родился в 1866 году; служил в Преображенской церкви села Усолье неподалеку от города Соликамска. В храме отец Михаил был третьим священником; прихожане больше других любили его, особенно за милосердие и нестяжательность. Если нужно было что–то попросить, то всегда просили у отца Михаила. Кроме служб в храме, он преподавал Закон Божий в церковно–приходской школе, учил с любовью и благоговением к предмету. Когда собирались пожертвования в храме на подарки детям из бедных семей, то сборщики сначала подходили к отцу Михаилу, зная, что он даст больше всех. На Пасху священник обходил дома бедняков и раздавал деньги, иной раз говоря: «Это на обувь», «Это на подарки детям».
В июне 1918 года после ареста архиепископа Андроника священники Пермской епархии перестали служить. Таково было распоряжение владыки, отданное им ещё до ареста: если власти арестуют кого–либо из священнослужителей, перестать служить всем, пока не отпустят; и народу так объяснить, чтобы требовали освобождения задержанного. Священники прекратили совершать богослужения. Вместе со всеми перестал служить и отец Михаил Накаряков. Власти, опасаясь народного возмущения, стали вызывать священников в ЧК, чтобы заставить их исполнять требы. Был вызван и отец Михаил. В ответ на угрозы он сказал:
– Я клятву давал перед крестом при рукоположении – подчиняться своему архиерею. И пока он не отдаст распоряжения – венчать, отпевать – я служить не буду. Вы его отпустите, и тогда я буду совершать требы.
Через несколько дней священник Михаил Накаряков был арестован и отправлен в тюрьму Соликамска. Под Ильин день епископ Феофан (Ильменский) за всенощной просил прихожан усердно молиться об отце Михаиле, так как тому грозил расстрел. Весь народ молился о нём, многие плакали, после всенощной прихожане выбрали представителей для переговоров с властями. Они предложили местным властям отпустить отца Михаила под залог – те отказали. Тем временем было решено его убить, но чтобы избежать народного возмущения, объявили, что священника Михаила Накарякова отправят на принудительные работы в Чердынь. Некоторые солдаты стражи были из местных крестьян, они хорошо знали отца Михаила и раскрыли обман. В те дни священник находился в тюрьме на Усолке.
3 августа отсюда взяли на расстрел троих заключённых: врача, офицера и отца Михаила; к каждому арестованному было приставлено по два конвоира. Они, помогая священнику забраться на телегу, заговорили с ним вполголоса:
– Батюшка, мы тебя везём расстреливать, а нам тебя жалко. Мы все помним тебя, ты нас учил, помогал семьям. Не можем мы тебя убить. Мы будем стрелять в воздух, а ты падай, а то иначе тебя застрелим, а мы этого не хотим.
– Нет уж, что распорядились делать со мной ваши начальники, то и делайте, – сказал священник.
Приехали на место казни в лес. Врач и офицер были сразу расстреляны: конвоиры повели отца Михаила Накарякова вглубь леса и стали стрелять поверх головы. Священник стоял напротив красноармейцев – когда–то своих прихожан – и молчал. Тогда один из конвоиров подошёл к отцу Михаилу вплотную и с такой силой ударил его прикладом, что священник потерял сознание. Очнувшись, он увидел: смеркается, впереди какие–то тени мелькают. Он пошёл прямо на них и натолкнулся на трупы врача и офицера, а неподалёку красноармейцы усаживались на телегу. Священник стал читать отходную молитву.
– А поп–то ещё жив, – сказал один из конвоиров и в темноте несколько раз выстрелил.
Пули попали в правую руку, левую ногу и грудь священника. На следующий день красноармейцев послали закапывать трупы. Они подъезжают и видят – отец Михаил сидит на пне.
– Батюшка, ты разве жив? Как же мы будем тебя живым закапывать? Ну ладно, может, обойдётся, повезём тебя отсюда.
Выкопали могилу, засыпали землей тела расстрелянных, посадили отца Михаила на телегу и повезли. Но везти через сёла священника, приговорённого к расстрелу и не расстрелянного, истекающего кровью, было опасно, и, желая от него поскорее избавиться, красноармейцы спросили:
– Батюшка, скажи, куда тебя спрятать?
– Вы меня не прячьте, – спокойно ответил тот.
Тем временем въехали в село, стали спрашивать жителей, кто бы приютил священника. Но ужас от деятельности карательных большевистских отрядов столь был велик, что никто из крестьян не решился предоставить приют раненому. Поехали к дому приходского священника, но тот, увидев издалека красноармейцев и раненого священника, замахал руками, делая знаки, чтобы они скорее проезжали мимо. Конвоиры просили, чтобы кто–нибудь из жителей хотя бы перевязал раны. Но никто не согласился предоставить священнику кров и омыть раны. Поехали дальше.
В соседней деревне женщина напоила отца Михаила парным молоком, но приютить отказалась, и конвой повез его дальше, и так привёз обратно в тюрьму. В камере его поместили вместе с Белым офицером по фамилии Пономарёв. На следующий день тюремная стража объявила священнику и офицеру, чтобы собирались на работу. Их вывели во двор. Один из конвоиров ударил священника прикладом по голове – легонько, второй стукнул с другой стороны, и так били по очереди, пока не убили.
Поглощённые убийством отца Михаила палачи забыли об офицере. Он тем временем перебрался через забор, бросился в реку и спрятался за сваей моста. Обнаружив его отсутствие, стража кинулась на поиски, но они ни к чему не привели. Пономарёв видел, как красноармейцы поволокли тело священника на берег реки, привязали к нему большой камень, раскачали и бросили в воду.
На следующий день женщины пришли на берег полоскать белье. На середине реки, крестообразно раскинув руки, с крестом на груди лежал замученный накануне священник. После кончины отца Михаила власти долго преследовали его семью, лишали продуктовых карточек, не допускали детей учиться в школе, но семья молитвами мученика жила безбедно. Господь не оставлял их.
________________
На фотографии:
священник Михаил Накаряков с женой и сыном Николаем.
Материал группы
"Бутовский полигон – наша Русская Голгофа" https://vk.com/butovo_poligon
