Мне же сам факт существования таких намерений представляется совершенно невероятным. С одной стороны, сохранение в живых первых лиц Императорского дома (пусть даже пребывающих за границей) давало шанс сторонникам восстановления монархии. Не следует думать, что таковых не было. В советское время насаждалось мнение, что все белогвардейцы были монархистами («Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон»). В современности весьма распространена другая крайность: все белые - «непредрешенцы», а по сути - республиканцы. На самом деле все обстояло гораздо сложнее. Действительно, на первом этапе Белого движения - в Добровольческой армии - «непредрешенчество» преобладало. Однако по ходу Гражданской войны монархические настроения все нарастали: и в народе, и среди белого офицерства, и среди высшего руководства белогвардейцев. Процесс этот, многократно усиливаясь, продолжился и в эмиграции. Показательно, например, что барон П.Н. Врангель, во время войны не решавшийся открыто провозгласить монархический лозунг, за границей о необходимости реставрации монархии заявлял совершенно открыто.
О том, что одной из целей расстрела Семьи было стремление выбить почву из-под ног монархистов, говорили в своих воспоминаниях чуть не все цареубийцы. Например, Медведев (Кудрин):
«Наступление на город белых совершенно исключало оставление царской семьи в Екатеринбурге - оставлять монархистам такое знамя для борьбы (основная масса крестьянства еще находилась под влиянием легенды о “батюшке царе”, а крестьянство -это костяк армии) было бы безумием».
Невероятно представить, что этого не учитывал такой гений революционной стратегии, как Ленин. Мне кажется совершенно очевидным, что ни за какие деньги он не согласился бы дать хоть малейший козырь в руки врагов революции.
С другой стороны, существовала и была весьма активной еще одна часть народа - «революционные массы». Вот они-то никогда бы не приняли «продажу» «царя-кровопийцы», они требовали «ответной» крови. Сошлюсь хотя бы на воспоминания Троцкого:
«Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения <кроме казни Царя> они не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать за массу и с массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах…».
Но не это главное. В конце концов, все мои аргументы в данном случае основаны на рассуждениях, а не на фактах. Главное состоит в другом. Даже при страстном желании большевиков осуществить циничный торг, он был бы невозможен: «покупателей» не было. И вот об этом уже говорят факты.
Ни одна страна мира не захотела предоставить убежища членам Российского императорского дома (не говоря уж о том, чтобы еще и платить за это). Начала «парад отказников» Великобритания, временный союзник в Великой войне, но исконный враг России. Причем официальный отказ принять на своем острове Семью был сделан еще до захвата власти большевиками - при Временном правительстве. Тогда же аналогичную позицию занял Испанский королевский дом. Французское правительство хранило безмолвие на протяжении всего времени. Датский король Христиан X ограничился обращением к германскому Кайзеру Вильгельму II с просьбой «что-либо сделать, чтобы облегчить судьбу этих таких близких мне людей!» - и получил отказ. Приводить примеры пассивности европейских правительств в вопросе о Царской семье можно и дальше. Повторяю, что во всех этих случаях речь шла о простом предоставлении убежища, а не о выплате каких-то сумм большевикам, из-за которых Ленин мог бы торговаться. Тем не менее, и в убежище было отказано.
Единственный случай, когда речь шла о денежной компенсации за спасение Государя, приводится в книге американской исследовательницы Шэй МакНил «Секретный план спасения Царя». Она сообщает о дотоле неизвестном закрытом заседании ВЦИК 23-го мая 1918-го года, посвященном судьбе Семьи. На нем Карл Радек якобы заявил, что к «окончательно обесцененной личности главы Романовых» проявляют интерес финансовые круги США. Они предлагают «три миллиона золотых долларов, а также пулеметы и винтовки в обмен на марионеточного Николашку». И сам факт этого загадочного заседания, и форма заявления Радека, и желание банкиров Уолл-стрит спасти Императора выглядят совершенно фантастическими. Все это напоминает, скорее, художественное произведение, нежели историческое свидетельство. В любом случае, не существует ни одного упоминания, что Ленин отнесся серьезно к данному «предложению» и предпринял хоть какие-то шаги в указанном направлении.
Остается рассмотреть только один, хоть в какой-то степени правдоподобный, вариант «покупателей» - Германия. Позицию этой страны четко сформулировал императорский посланник в России граф фон Мирбах на встрече с русскими монархистами:
«…Судьба Русского Царя зависит только от русского народа. Если о чем надо и подумать, это об ограждении безопасности находящихся в России немецких принцесс».
Этот тезис подтверждается и дипломатической перепиской германского представительства в Москве. В Берлине именно «думали», но ровным счетом ничего не делали. Эти «думы» выражались в том, что дипломаты лениво справлялись у большевицких представителей о «немецких принцессах». Большевики лгали. Немцы это понимали, но принимали. Однако даже из дипломатических запросов видно, что не только Государь, но даже Наследник был исключен из круга германских интересов. Так, Императорский поверенный в делах в Москве Курт Рицлер писал в Берлин:
«Должно ли быть повторено решительное представление относительно бережного отношения к Царице как к германской принцессе? Распространять представление и на Цесаревича было бы опасно, так как большевикам, вероятно, известно, что монархисты склонны выставить на первый план Цесаревича».
Именно Рицлер предоставил следователю Н.А. Соколову (уже находившемуся в эмиграции) дипломатическую переписку по данному вопросу. Из нее со всей очевидностью следует, что никаких переговоров о передаче Германии членов Царской семьи во время их пребывания в Тобольске и Екатеринбурге не велось.
Как это ни парадоксально, «переговоры» начались уже после совершившегося убийства. В рамках кампании по дезинформации Запада большевики стали разыгрывать фарс. Тот же Рицлер сообщал в Берлин 20-го июля, когда большевицкое руководство уже три дня знало, что убит не только Государь, но и вся Семья:
«Радек высказал личное мнение, что если мы проявляем особый интерес к дамам Царской Семьи, которые германской крови, то, может быть, можно было бы предоставить им свободный выезд. Может быть, удалось бы освободить Царицу и Цесаревича (последнего как неотделимого от матери), как компенсацию в вопросе батальона (1)с гуманитарным обоснованием».
В августе Радек начал второе действие комедии «обмена»: теперь он запросил освобождения арестованных в Германии левых социалистов. Этот «фарс на крови» разыгрывался вплоть до сентября, когда и немцам все уже стало ясно.
Подводя итоги, можно сказать, что нет никаких оснований утверждать, что трезвый политик В.И. Ленин мог отдаться грезам о «продаже» Императорской семьи на Запад (2). Во-первых, сам Ленин не делал никаких шагов на этом пути. Во-вторых, не было никаких предложений со стороны европейских держав. Таким образом, никакой реальности в плане «продажи» не было, а маниловские мечтания совершенно не укладываются в психологический склад вождя большевиков. Да будь даже какой-то «обмен» возможен, никогда не согласился бы на него человек, полтора десятка лет шедший к тому, чтобы «стереть с лица земли» всех Романовых.
Глеб Анищенко
Опубликовано в журнале "Голос Эпохи" №4/2020
1 Речь идет о том, что после убийства эсерами германского посланника фон Мирбаха немцы потребовали ввода в Москву своего батальона для охраны посольства. Однако вскоре Германия отказалась от этого требования.
2 О готовности Москвы пойти на «торги» с Германией упоминает советский дипломат-перебежчик Беседовский, передавая слова Войкова: «В Москве думали, что, уступив Романовых Германии, можно будет получить какую-нибудь компенсацию. Особенно надеялись на возможность выторговать уменьшение контрибуции в триста миллионов рублей золотом, наложенной на Россию по Брестскому договору». Однако я уже говорил, что воспоминания Беседовского многими ставятся под сомнение. В любом случае, тот же источник сообщает, что уральским большевикам удалось склонить Ленина в пользу казни.
Источник Версия для печати
