Все началось с клубники. А может быть и с кружки пива. Или с изнасилования. Причины инцидента, который стал известен всему Советскому Союзу под названием "Ферганская резня", так никто и не установил. Но именно после этой трагедии межнациональные конфликты стали разгораться не только в Средней Азии, но и на Кавказе и в Приднестровье. И если раньше такие процессы власти удавалось мгновенно купировать, то на излете существования Советского Союза жесткий государственный контроль пропал, что вылилось в неспособность на местах принимать быстрые решения и гасить вражду в зародыше.
А между тем силовики предупреждали Горбачева — гласность и перестройка всколыхнули и без того неспокойный Узбекистан, где под видом невинной борьбы за экологию зреет массовое недовольство властью в целом, и нацменьшинствами в частности. Так, на митинге в Ташкенте в декабре 1988 года мелькали транспаранты "Русские! Уезжайте в свою Россию, а крымские татары — в Крым!" Месяцем позже в Андижане стали происходить нападения на граждан славянских национальностей, а в Самаркандской области дрались узбеки и таджики.
Но драки — это не национальный конфликт, тем более их причины лежали в бытовой плоскости. Так рассуждали власти на местах и не принимали никаких мер. Вот и стычки между узбекской и турецкой молодежью, произошедшие в городе Кувасае на востоке Ферганской области в мае 1989 года, поначалу никто всерьез не воспринял.
Впоследствии первый секретарь ЦК компартии Узбекистана Рафик Нишанов на всю страну сказал, что "всё началось из-за тарелки клубники". Мол, на рынке турок-месхетинец поссорился с продавщицей-узбечкой и рассыпал ягоды. К конфликту подключились родственники обиженной и понеслось...
По другой (народной) версии, все началось из-за бытового конфликта около ларька по продаже пива, где стали выяснять отношения опять-таки турок и узбек. Слово за слово, один толкнул другого, пиво пролилось, вспыхнул конфликт. Была и третья версия, уже не "бытовая", а более серьезная. Мол, месхетинская молодежь изнасиловала местную жительницу.
Но какие бы причины ни назывались, в каждой из них фигурировали турки-месхетинцы. Кто это такие и откуда они взялись в Узбекистане? Дело в том, что во время Великой Отечественной войны советская власть подозревала турок, которые компактно жили в области Месхетия на юго-западе Грузии, в пособничестве врагу. Как и чеченцев, крымских татар и ингушей с карачаевцами, турок массово депортировали в Казахстан и Среднюю Азию. Впоследствии часть их смогла вернуться на Кавказ, но большинство прочно осело в Средней Азии. К 1989 году их в Узбекистане проживало свыше 100 тысяч человек. Наибольшее число — в Ташкентской области. В Ферганской долине, где и произошли трагические события, турок жило около 17 тысяч человек.
Хроника конфликта
Но вернемся к конфликту. Массовая драка, вспыхнувшая в городе Кувасае 23 мая 1989 года, стала неожиданностью для властей. По своим масштабам она совсем не тянула на обычный бытовой конфликт. Не было никаких "стенка на стенку". Вместо этого начались настоящие погромы. Узбекская молодежь, объединяясь в группы, стала громить дома и квартиры, в которых проживали месхетинцы. Это продолжалось ровно сутки. Опомнившись, руководство города запросило помощь и при содействии милиции из соседних городов погромы удалось остановить. В них пострадало несколько десятков человек, а один из жителей (26-летний таджик) позже скончался в больнице.
Погасить конфликт власть погасила, но остановить распространение слухов она была не в силах. И вот уже по всей Ферганской долине полетели тревожные вести — "турки насилуют узбечек", турки "ворвались в детский сад и растерзали там узбекских детей".
Этого оказалось достаточно, чтобы уже 3 июня запылал Ташлак. Группы узбеков численностью по 100–150 человек рассредоточились по городу и стали целенаправленно громить дома месхетинцев. Жителей избивали, а постройки поджигали. Власти города, как и в случае с Кувасаем, не были готовы к столь массовым беспорядкам и силами городской милиции пресечь их не смогли.
А между тем волна погромов переметнулась на поселок Комсомольский, а за ним и на Маргилан. Часть внутренних войск, которая дислоцировалась недалеко от города, не смогла выправить ситуацию. Единственное, что удалось сделать военным, это собрать по городу всех турок и переместить их в здание горкома партии под свою охрану. Ни о каком подавлении погромов речи не шло — силы были неравны. На следующий день бесчинства продолжились. Появились первые убитые, а толпа стала штурмом брать горком партии. К счастью, всех турок оттуда скрытно вывезли еще ночью.
Начался сущий ад. По городу рыскали толпы вооруженных арматурами людей, которые искали месхетинцев. Толпа могла остановить местный автобус и за волосы выволочь оттуда человека, хоть отдаленно похожего на турка. И тогда его участь была предрешена...
Власти очнулись только к вечеру 4 июня. В Маргилан и Ташлак стали стягивать части Внутренних войск. Но то было неверное решение — в этих населенных пунктах турок уже не осталось. Их надо было защищать или даже эвакуировать из других городов. В подтверждение этого вечером 4 июня запылала Фергана. То, что там творилось, сложно описать — погромы, пожары, трупы на улицах и всюду кровь, кровь, кровь... Казалось, что люди потеряли все человеческое, что в них было. По городу рыскали разгоряченные молодчики, которые нападали и убивали всех, кто отличался от титульной нации.
Погромы в областном центре продолжались до 5 июня. К вечеру армия взяла город под контроль, введя в него 9000 бойцов Внутренних войск и 1500 курсантов школы милиции. На следующий день наступило относительное затишье. А 7 июня погромщики атаковали Коканд.
Коканд в огне
В этом древнем городе проживало 1500 турок-месхетинцев. И против них (как потом подсчитали) выступило 5000 человек. Здесь местная администрация кое-что все-таки успела сделать — всех месхетинцев собрали на кокандской автобазе, которую оцепило кольцо милиции. Но город защищать было некому. С домов турок беснующаяся толпа переключилась на органы власти и объекты инфраструктуры. Был занят местный ГОВД и захвачен следственный изолятор, из которого выпустили 68 задержанных. 8 июня толпа овладела железнодорожным вокзалом, химзаводом, кирпичным заводом и масложиркомбинатом. Все это сопровождалось поджогами и грабежами. Причем, уже было неважно, чей этот дом или магазин — громили абсолютно всё.
Происходящее на улицах стало похоже на настоящие боевые действия. Погромщики атаковали автобазу с турками, милиция и внутренние войска пытались отбить нападения, стреляя в воздух. Ситуация становилась все более угрожающей — сил, чтобы защитить месхетинцев, явно не хватало. И тогда над городом появились вертолеты, которыми все турки были эвакуированы с территории автобазы.
На вокзале меж тем радикалы грозили взорвать состав с топливом, а на улицах узбеки уже дрались со своими, обвиняя друг друга в укрывательстве месхетинцев. В руках у экстремистов появилось настоящее оружие...
В ответ военное руководство дало негласную команду на огонь отвечать огнем. Это несколько остудило пыл радикалов. А полностью овладеть Кокандом удалось только к 11 июню.
Исход
Основным местом дислокации всех турок стала войсковая часть под Ферганой. Внутри нее и вокруг скопилось около 15 тысяч человек. Все они были без вещей, без документов — люди бежали из своих домов в спешке, побросав все самое ценное и необходимое. Возвращаться им было некуда, а главное — никто не мог дать людям гарантии их безопасности.
Именно поэтому по приказу главы Совмина СССР Николая Рыжкова из Узбекистана самолетами было вывезено на территорию РСФСР 16 282 человека. Окончательно. Навсегда.
Погромы удалось остановить. После было следствие и суды. Возбудили 238 дел, 64 человека привлекли к уголовной ответственности, а двоих расстреляли. Местные власти на всю страну клятвенно заявляли, что разграбленные дома восстановят и выплатят компенсации. Они призывали вернуться эвакуированных жителей, муссируя пресловутую "дружбу народов". Но вместо этого из республики начался массовый исход оставшихся месхетинцев. А вместе с ними и русских с татарами...
Наступала другая эпоха. Не было больше никакой дружбы народов, никакого интернационализма, мира и согласия. На смену многонациональной Узбекской ССР медленно, но верно шел моноэтнический Узбекистан.
