Во-первых, существуют группы монархистов (под «монархистом» для целей настоящей статьи понимается человек, идентифицирующий себя монархистом; автор статьи не берёт на себя роль судьи, оценивающего, насколько взгляды такого человека соответствуют учению Тихомирова, или Солоневича, или Ильина и т.п., если иное прямо из текста статьи не следует), которые настаивают на неполитическом характере монархической идеи. Мотивы таких монархистов различны.
Кто-то из них является религиозным фундаменталистом, полагающим, что монархия устроится по чуду Божию, а потому участвовать в политическом процессе не нужно. Видимо, 31-й стих 21-ой главы Книги Притчей Соломоновых не относится к числу ими любимых: «Коня приготовляют на день битвы, но победа – от Господа». Победа, конечно, от Господа, с этим никто не спорит, но коня нужно готовить. Об этом в указанном лагере предпочитают забывать.
Другие монархисты видят в монархии исключительно декоративное значение. Именно к ним обращены слова, сказанные ещё в 1959 г. Имперцем Игорем Пиноци: «Лет десять тому назад, будучи ещё очень молодым человеком, я спросил одного старого русского полковника-эмигранта, называвшего себя монархистом, – «что такое, собственно, монархия?» – и получил ответ: «Ах, монархия – это такая красота!» К сожалению, он в своём мнении не одинок. Много есть в русской эмиграции людей, считающих себя монархистами, и которые то ли по складу своего воспитания, то ли в силу иных причин, хотят видеть в монархии только красоту прошлого, хотят видеть в монархии только романтику военных парадов и блеск Императорского Двора». Увы, эти слова актуальны и сегодня, уже не по отношению к эмиграции, а по отношению к монархическому движению постсоветской России. Такие монархисты хотят видеть в России подобие современной английской монархии: ничего не решающую куклу на Престоле, которая будет подписывать законы об эвтаназии и разрешении абортов, а в свободное от этого время заниматься благотворительностью и посещать спортивные соревнования либо награждать титулом пэра «сэра» Элтона Джона и, будучи охранителем устоев Церкви, разрешать женщинам становиться епископами.
Таким монархистам политическая составляющая монархической идеи противна и не нужна. Их вполне устраивает действительность постсоветской России. Просто их эстетическому вкусу претит отсутствие «монарха». Им хочется, чтобы власть «Единой России» освящалась с «высоты Престола». Или власть ЛДПР. Или власть «Правого дела». Хоть КПРФ. Не важно. Главное, чтобы были горностаевые мантии, побрякушечки и к генералам стали обращаться «Ваше Превосходительство» вместо «товарищ генерал».
Во-вторых, о чём много писалось и раньше, в России нет твёрдого монархического миропонимания. Фраза «я монархист» без некоторого количества уточняющих вопросов, увы, совершенно ничего не означает. Из неё невозможно сделать никаких более менее точных выводов о взглядах того человека, который её произнёс. За семь десятилетий атеизма и этатизма взращен новый тип человека – homo soveticus или просто совок. Этот человек ненавидит либерализм, потому что ездит отдыхать в Турцию и Египет, а не на Канары и не в Куршавель, и мечтает о новом сталинизме, где, конечно, это он будет «расстреливать врагов народа» (мысль о том, что «врагом народа» при таком раскладе нечаянно может оказаться он сам, в голову совка как правило не приходит). Розовая мечта этого типа людей – серая масса посредственностей, шагающая в одну ногу. Очень метко их идеал нарисовали в фильме «Стиляги» пару лет назад: на комсомольском собрании при исполнении песни «Скованные одной цепью». Культ власти заменяет для них культ денег, существующий в нынешнем обществе. Но, увы, замена золотого тельца культом Молоха не освобождает места для учения Иисуса Христа в их сердцах.
Означенные два обстоятельства существенно ограничивают возможность привлечения в ряды монархистов людей. Первая группа принципиально для политической работы не годится. Скорее она является удобной картинкой для республиканцев в ведении антимонархической пропаганды. А со второй группой возникает ещё большая проблема. Главная ценность совка – несвобода, ненависть к свободе. А вот для монархиста Солоневича само собою разумелись, как он писал в «Народной монархии», две нужды каждого человека: свобода труда и творчества и устойчивость свободы труда и творчества. Для монархиста Солоневича «монархо-социализм» Сталина был худшим строем из тех, которые когда-либо существовали на земле. Для современных совков-монархистов – это идеал и цель.
Значит ли это, что от политической работы нужно отказаться, сосредоточившись на культурно-просветительской деятельности по периметру собственной кухни? Нет, не означает. Для любого адекватного человека видно бедственное положение современной России, те угрозы, которые подстерегают страну при условии продолжения курса последних двадцати лет. И это обусловливает потребность в ведении именно политической работы постольку, поскольку на это хватает сил.
Значит ли это, что нужно отказаться от своих взглядов и пойти на союз с красными совет-патриотами во имя «крестового похода против либерализма»? Нет, не означает. То, что не все осознают существование в России угрозы красного реванша, реванша оголтелого и беспощадного сталинизма, не означает ни того, что этой угрозы нет, ни того, что эта угроза не таит в себе величайшей опасности.
Находясь между такими Сциллой и Харибдой, русское монархическое движение не имеет как минимум морального права молчать. Мы должны ясно и последовательно провозглашать ценности исторической России, даже понимая, что изначально они, увы, не близки пережившему 90 лет их вытравливания народу России. Мы должны приготовлять коня, должны «употребить данные таланты в дело», а не «закапывать их в землю», чтобы было нам, что ответить, когда потребуется от нас отчёт о наших делах. А будет ли победа – на то воля Божия.
Версия для печати
