Выступая на годовщине основания МОФ, президент Франции Николя Саркози заявил, что члены ассоциации защищают не только французский язык, но и все языки мира перед угрозой моноязычия и монокультуры. Угрозу для французского языка представляет отнюдь не снижение его популярности, а усиление английского языка как языка международного общения, считает французский лидер. У шестимиллиардного населения планеты найдётся место, по крайней мере, для двух языков международного общения, уверен Саркози. Видимо, конечно, намекая на французский язык, который должен занимать равнозначное место с нынешним гегемоном – английским языком. Стоит при этом отметить, что по числу лиц, для которых соответствующий язык является родным (по данным энциклопедии Encarta), английский язык занимает 4-ое место в мире (341 миллион носителей), а французский – и вовсе только 11-ное (78 миллионов носителей). На 1-ом месте, как не сложно догадаться – китайский (1,213 миллиарда носителей), затем идут арабский язык (422 миллиона) и хинди (366 миллионов). Русский язык занимает 8-ое место (167 миллионов носителей), а украинский – 22-ое (47 миллионов). К слову, из 20 самых распространённых на Земле языков только 7 европейских: английский, испанский, португальский, русский, немецкий, французский и итальянский.
В выступлении Саркози прозвучал призыв к французской дипломатии снизить использование английского языка, а также более жёстко относиться к неукоснительному соблюдению процедуры в ООН, одним из рабочих языков которой является французский (также рабочими языками ООН являются английский, арабский, испанский, китайский и русский языки).
Французская озабоченность только на первый взгляд может показаться не касающейся России и русских. Действительно, английский язык всё больше и всё более агрессивно вытесняет другие национальные языки из искусства и науки, практически безраздельно главенствует в дипломатии и международных отношениях. Представляет ли это угрозу для русского языка? А для России в целом?
Сегодня мы можем наблюдать не просто вторжение иностранного языка в наше общество, а поступательное вытеснение иностранным языком нашей родной речи. Американизация речи сопровождается американизацией образа жизни и образа мысли. Например, в России уже действуют программы высшего образования, где обучение ведётся на английском языке. Красноречивый пример тому – Высшая школа экономика (Международный институт экономики и финансов ГУ – ВШЭ). В университете практика не просто внедрена, но и расширяется. Зачастую в списке рекомендованной литературы студент не обнаружит источников не на английском языке, либо они будут в подавленном меньшинстве. Англицизмы всё активнее заполоняют нашу речь. Мы порою даже не стараемся подобрать подходящих по значению русских слов, чтобы описать новые научные явления, заимствуя термины из английского языка. Но если язык науки всегда в большей или меньшей степени был компилятивным: заимствовал слова из языков древности и современных иностранных языков, – то расширение роли заимствований в бытовой речи и особенно искусстве – удручающее явление.
Язык международного общения существовал всегда. В рамках европейской цивилизации, к которой всё-таки Россия относится, таким языком изначально стала латынь. Латинский язык вышел из народного употребления к VIII – IX вв., но сохранял значение как язык науки, дипломатии, использовался при дворе (например, он официально использовался в делопроизводстве при дворах английского и португальского королей до XIII – XIV вв.) и, главное (в Западной Европе) – был языком Церкви. Эту роль он в разной степени нёс до XVII – XVIII вв. Вестфальский мирный договор 1648 г. стал первым международным актом подобного рода, написанном не на латыни. В XVIII в. на латыни ещё писались научные трактаты (например, Иммануилом Кантом) и литературные произведения (например, Михаилом Ломоносовым). Но латынь уже перестала использоваться как средство коммуникации в устной речи. У Стендаля в романе «Красное и чёрное» аббат Пирар с нескрываемым удовольствием находит в Жюльене Сореле редкого собеседника, с которым можно поговорить по-латыни (действия романа происходят в период Реставрации, т.е. в 1820-е гг.). Пушкин в «Евгении Онегине» констатирует: «Латынь из моды вышла ныне…». Наконец, на II Ватиканском Соборе 1962 – 1965 гг. Католическая Церковь отказалась от латыни в богослужениях. Таким образом, к середине XX в. латынь окончательно сошла с авансцены.
Первоначально бразды у латыни пытался подхватить итальянский язык. В период Возрождения увлечение итальянским языком и культурой было повсеместным в Европе! Не нужно забывать, что итальянский язык был ещё и языком богатейших банкиров тогдашней Европы – ростовщиков Венеции, Генуи, Флоренции, у которых занимала в долг элита всей католической Европы. Но на пути итальянского языка встала политическая раздробленность и слабость Италии. Зато этим недостатком не страдала Франция.
При Династии Бурбонов Франция достигает пика своего могущества и влияния. Франция – законодательница не только мод, но и всех сторон культуры. Это передовая держава, самая сильная на Континенте. С середины XVII в. французский язык поступательно превращается в язык высшего общества по всей Европе. Этот процесс не был прерван даже беспорядками и нестроениями во Франции на рубеже XVIII – XIX вв.
Однако роль французского языка не была равносильна сегодняшнему доминированию английского языка. Французский язык никогда не был языком международной науки. Если в XVII – XVIII вв. учёный мир ещё использовал латынь и переходил на свои национальные языки, не стремясь заменить их новым универсальным языком общения, то в XIX в. лидером европейской науки становится Германия. Как следствие, пока дворяне говорили по-французски о скачках и юбках, учёные по-немецки познавали мир. Владение французским языком и его использование в устной речи стало признаком принадлежности к высшему обществу отнюдь не только в России: по всей Европе.
Отдельно следует рассмотреть Англию. Как известно, английский язык сформировался на основе древнеанглийского языка саксов после мощного французского влияния, когда в 1066 г. Англия была завоёвана норманнами, по сути – французами. Начиная с Короля Эдуарда III, т.е. с XIV в., в Англии постепенно идёт процесс вытеснения из употребления при дворе французского языка, а в документообороте – латыни. Говорить о завершении этого процесса можно уже при Тюдорах в XVI в. На Туманном Альбионе сформировался анклав. Англия разговаривала по-английски сама, но не оказывала в этом отношении существенного влияния на остальной цивилизованный мир. Важно отметить, что даже в период наивысшего расцвета Британской Империи, пришедшегося на царствование Королевы Виктории во второй половине XIX в., английский язык не использовался как язык международного общения, эти функции всё же принадлежали французскому языку.
Резкий упадок французского языка происходит после Великой войны 1914 – 1918 гг. Это и не удивительно, ведь та война разрушила не страны – она уничтожила целую цивилизацию: цивилизацию христианского рыцарства. На её руинах возникала либеральная цивилизация коммерсантов, которым гувернантки в детстве французский язык не прививали. Характерно, что в советской России после революций 1917 г. преподавание французского языка широкого распространения не получило. В основном преподавался немецкий язык – язык, на котором выучились в Германии русские большевики.
После Второй мировой войны Германия была окончательно разгромлена, а потому немецкий язык более не мог претендовать на сколь-нибудь значимую роль в международных отношениях. Мир вступил в стадию Холодной войны. Главными державами свободного мира в то время стали США и Великобритания – оба англоговорящих государства. В этот период в США начинается утечка умов из Европы, разрушенной войной. Американские университеты принимают учёную элиту всего мира. Американская промышленность, не пострадавшая от войны, позволяет своим владельцам завоевать господство в деловых отношениях в мировом масштабе. США, а вскоре и Великобритания, обзавелись ядерным оружием и получили возможность стать главным игроком по защите своих союзников в борьбе с коммунистической системой, что предопределило и их военное доминирование. Совокупность этих процессов обусловила роль английского языка в международных отношениях. Наконец, развитие именно в Соединённых Штатах высоких технологий позволило английскому языку лечь в вербальной части в основу языков программирования и занять устойчивую нишу языка международного общения специалистов в этой и смежных областях, получивших сугубое развитие в последние полвека.
Попытка придания в социалистическом лагере русскому языку статуса, аналогичного английскому в остальном мире, закончилась фиаско. В государствах СЭВ и Варшавского договора в школах русский язык действительно преподавался, как основной иностранный, но вот широкого применения в межнациональных коммуникациях он не получал в силу закрытости социалистических обществ. Отсутствие свободы передвижения и свободы предпринимательской деятельности ограничивало контакты между людьми, что свело роль языка международного «социалистического» общения к нулю. Российские университеты и научные центры работали преимущественно на оборонную промышленность – их достижения и открытия были секретными, что не содействовало созданию уважаемых международных центров или хотя бы изданий, использовавших русский язык, что вынуждало бы иностранцев писать свои статьи и проводить свои исследования, используя русский язык. По этим причинам после краха социализма английский язык легко и без какого-либо сопротивления занял нишу языка международного общения и для бывших социалистических стран.
Последним форпостом русского языка, как средства международного общения, остаётся пространство бывшего СССР. В Абхазии, Белоруссии, Киргизии и Южной Осетии русский язык является государственным. Официальный статус придан русскому языку также в Казахстане. Пока Россия является главным рынком для трудовых мигрантов из стран СНГ, русский язык будет сохранять этот статус. Но нужно понимать, кто и на какие работы преимущественно приезжает в Россию из этих стран. Элиты же обществ в СНГ, кроме, пожалуй, Белоруссии, где, как в России, русский язык является языком бытового общения, переходят в общении на национальные языки, а в международном общении – на английский.
Русский язык – это одно из главных богатств России. Это символ нашей идентичности, это кладезь нашей культуры. Это стержень межнационального мира в населённой более чем сотней народов России. Приобщение к русскому языку – это первый шаг на пути приобщения к нашей культуре. Это путь формирования лояльного и доброжелательного по отношению к нашей стране поля в международных отношениях. Не случайно так много сил задействуют Франция и Испания для поддержания распространения своих языков в бывших колониях – это позволяет Парижу и Мадриду играть важную роль на международной арене. В более скрытой форме, но гораздо более эффективно эту же работу ведут США и Великобритания. Лояльность к английскому языку, его изучение и использование – путь к получению степеней и званий, сертификатов и дипломов от англоязычных колледжей и профессиональных сообществ. А ведь формирование имиджа таких сообществ и составление различных рейтингов, где именно англоязычные колледжи неизменно оказываются на ведущих позициях – это и есть скрытая работа по приобщению к своей культуре, к своей системе ценностей, к своему взгляду на мир, наконец.
К сожалению, Россия подобной работы не ведёт. Как следствие, зачастую мы говорим сами с собой. Подавляющее большинство от того потока информации, который создаётся в России, создаётся на русском языке. Эта информация не известна и не понятна тем, кто не владеет русским языком. Стоит ли удивляться в таких условиях, что мы проиграли информационную войну во время нападения Грузии на Южную Осетию в 2008 г.? Позиция Грузии, изложенная по-английски, стала известна миру. А позиция России, изложенная по-русски, осталась нашим собственным достоянием. И в информационном противостоянии не победишь, пытаясь говорить на языке противника. Нужно распространять интерес к русскому языку. Тогда каждый желающий сможет ознакомиться с российскими информационными источниками, сформировать своё представление о нашей позиции. Это гораздо более сложная задача, чем создать телеканал Russia Today (что, конечно, тоже было верным шагом), но и эффект от успешной реализации сулит гораздо больший.
Во время моей крайней поездки в Польшу я был поражён тем, как много там курсов по изучению английского языка! Сложилось такое впечатление, что вся Польша решила заговорить по-английски. В Варшаве нет никаких сложностей даже для человека, не разговаривающего по-польски, сделать правильный заказ в кафе или, тем более, ресторане, сделать покупки в магазине, узнать дорогу, заблудившись в городе, используя английский язык. Чья позиция по тем или иным международным вопросам понятнее и известнее полякам, как вы думаете: американская или российская? Вопрос, увы, риторический. Можно пытаться обвинять в этом поляков. А можно посмотреть в зеркало и увидеть в нём ответ: если хотите, чтобы вас понимали, стремитесь быть понятными.
В Юго-Восточной Азии аналогичной с американцами работой по распространению китайского языка уже эффективно занимается Китай. Мы же даже не пытаемся в этом отношении бороться. Право иметь свой национальный язык в качестве языка международного общения – это признак великой державы. Борьба за это – это один из ключевых геополитических вопросов. И заниматься этим нужно. Создание фондов для выдачи грантов школам и лицеям в зарубежных странах, где преподаётся русский язык. Поддержка курсов по изучению русского языка в зарубежных странах. Популяризация российского высшего образования. Создание аналога английского IELTS и испанского DELE для иностранцев по русскому языку. Это большая и комплексная задача и программа для правительства, которое хочет видеть Россию одним из лидеров мира. В противном случае мы лишь сможем выбирать, каким языком международного общения пользоваться: английским, французским или китайским. Или вовсе превратимся в зону чужой моноязычной культуры.
Версия для печати
