Этот шаг призван подчеркнуть, что Церковь помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий.
Если вдуматься в суть и масштаб этого события, станет ясно, что речь идёт о поминовении десятков миллионов людей – наших отцов, дедов, прадедов, близких и дальних родственников, земляков и соотечественников – начиная от первых жертв Великой Русской Смуты, растерзанных взбунтовавшейся толпой в феврале 1917-го, и заканчивая героями ВСХСОН, томившимися в советских застенках вплоть до 1987 года. В это число входят и бесчисленные жертвы Красного террора, и участники Белого движения, сражавшиеся за Веру и Отечество против ига безбожной власти, и жертвы расказачивания, и верные чада Церкви, хотя и не прославленные, как святые, но претерпевшие за свою верность Христу, и миллионы простых русских крестьян, пострадавших в результате преступной сталинской политики раскрестьянивания, проводимой с конца 1920-х – начала 1930-х гг., и многочисленные жертвы искусственно созданного в СССР массового голода и т.д. То есть событие это касается в России почти каждого, ибо трудно найти в нашей стране семью, в которой бы никто не пострадал от репрессий богоборческого режима.
Несомненно, сей шаг со стороны Церкви можно только приветствовать. Не может не огорчать лишь дата, неудачно выбранная для столь важного события – 30 октября… Формально она привязана к утверждённому в РФ «Дню памяти жертв политических репрессий». Но многие ли всерьёз задумывались, почему в 1991 году именно день 30 октября был утверждён в этом качестве, какие фигуры с этой датой связаны и почему очень многие политзаключённые, прежде всего, православные – не считали и не считают правильным отмечать День памяти жертв политический репрессий 30 октября?
Инициатива отмечать «День политзаключённого» 30 октября принадлежит Крониду Любарскому и Алексею Мурженко, советским диссидентам, которые, находясь в заключении, впервые в 1974 году провели в этот день голодовку. Одновременно с этим, 30 октября 1974 года, Сергей Ковалёв, организовал в Москве пресс-конференцию, на которой в т.ч. рассказал и об акции Любарского – Мурженко.
Кто такой Сергей Адамович Ковалёв, вряд ли нужно объяснять: в России запомнили это имя, правда, не столько в связи с его «диссидентством», сколько в связи с бурной деятельностью во время войны в Чечне. А кто такие К. Любарский и А. Мурженко, напомнить не лишне: эти имена сегодня мало кому известны.
Кронид Любарский – советский астроном, участник правозащитного движения, осуждённый на 5 лет лишения свободы по делу издания «Хроники текущих событий». Но важно помнить, что в историю общественно-политического движения в СССР Любарский вошёл не только, как участник либерально-диссидентского движения, но и как принципиальный противник религии и активный пропагандист атеизма.
Алексей Мурженко, другой инициатор ежегодных протестных политических акций 30 октября – участник так называемого «самолётного дела» 1970 года, т.е. попытки захвата самолёта с целью бегства из Советского Союза в Израиль. Безусловно, дело это было громким, оно считается важной вехой борьбы за права евреев на эмиграцию, многие его участники удостоены звания «Узник Сиона» и почитаются в Израиле. Но всё же ни Алексей Мурженко, ни Кронид Любарский, ни сам Сергей Ковалёв ровно никакого отношения к «православным христианам, безвинно пребывавшим в заключении» – не имели. А политические репрессии богоборческого режима, в т.ч. против христиан, начались отнюдь не с 30 октября 1974 года. Как, кстати, и протестные выступления политзаключённых.
Однако вскоре после краха ГКЧП, в октябре 1991 года, тогдашние либералы именно эту дату протащили через Верховный Совет РСФСР в качестве «Дня памяти жертв политических репрессий». Для либерально-демократичекой «тусовки» это была ИХ дата, которая как бы закрепляла в истории значение конкретной узкой политической группки «своих» и одновременно обнуляла значение миллионов жертв «не своих». А осуществить это было тогда не трудно, т.к. С.А. Ковалёв, будущий сотоварищ и единомышленник чеченских террористов, грузинских вояк и украинских националистов, кавалер какого-то там ордена врагов и предателей России, с цинизмом говоривший о себе «Я – антипатриот!», в 1991 году уже являлся членом Президиума Верховного Совета РСФСР, председателем Парламентского Комитета по правам человека. Такой вот «подарочек» оставил стране Сергей Адамович на память о своём и своих единомышленников выступлении 30 октября 1974 года.
Не удивительно, что в массовом общественном сознании день 30 октября так и не прижился в качестве общенациональной памятной даты. Многие в России не понимают, как день 30 октября связан с миллионами жертв тоталитарного режима, а большинство и вовсе не подозревает о существовании такого памятного дня. Зато он сделался со временем одним из партийных атрибутов для публики, группирующейся вокруг общества «Мемориал», партии «Яблоко» и т.п. сегодняшних бастионов ультралиберализма. Вот только не для тех, кто в действительности пострадал в советское время за свои христианские и патриотические взгляды и тех, кто отстаивает их сегодня.
И если логика либералов, сведших 74 года издевательств над народом и его святынями к малозначительному в масштабах страны событию 30 октября понятна, то со стороны православных христиан совершенно алогично присоединяться к этой дате, считать её каким-то особым днём, не замечая при этом, действительно, эпохальных исторических дат и событий российской истории (например, связанных с началом Красного террора, компаний по «раскулачиванию», борьбе с религией и т.д.), унесших или искалечивших многие миллионы человеческих жизней.
Логично было бы соотнести совершение заупокойных богослужений «о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении» именно с такими датами. Например, с трагедией февральского переворота и отречения Святого Государя, с какового момента и начался отсчёт гибели Исторической России (2/15 марта 1917 г.). Или с днём большевицкого переворота – самой чёрной датой в российской истории, ознаменовавшей вооружённый захват власти богоборческими, антинациональными силами и начало братоубийственной гражданской войны (26 октября/7 ноября 1917 г.). Или, например, с изданием Постановления СНК о Красном терроре, узаконившим создание политических концлагерей и возведшим массовое физическое уничтожение политических противников и «классовых врагов» в ранг официальной государственной политики (5 сентября 1918 г.).
Тем самым была бы не только восстановлена историческая справедливость по отношению к памяти, действительно, ВСЕХ жертв богоборческого режима – миллионов православных христиан, а также установлено соответствие историческому масштабу явления, но и дана моральная оценка трагическим событиям отечественной истории вековой давности. Что необходимо сделать и для предотвращения подобных трагедий в будущем. Уверен, Русская Православная Церковь, осознавая всю важность поставленного ею вопроса о молитвенном поминовении всех православных людей, ставшими жертвами богоборческого режима, найдёт и наилучшее его решение.
И.Б. Иванов, Председатель РОВС
