Одним из главных принципов монархической идеи является династичность. Монаршая власть – это не только единоличная, пожизненная и верховная, т.е. нераздельная, но и наследуемая, в соответствии с определенными правилами, лицами, состоящими в родстве, т.е. принадлежащими к Династии. Именно этот принцип позволяет главе государства не быть обязанным своим положением кому-либо и чему-либо кроме «случайности» рождения и обеспечивает надклассовость и надпартийность монарха.
Принцип перехода прав на Престол от отца к сыну утвердился в Московской Руси и стал необходимым условием формирования единого Русского государства. Но вплоть до царствования Императора Петра I существовал он в качестве подтверждаемого иногда завещанием правового обычая, а не писанного закона.
Великий реформатор не оставил без своего внимания и порядок Престолонаследия. В 1722 году было объявлено, что «в воле правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определяет наследство». Таким образом, был отменен порядок, в силу которого Наследник Престола определялся самим рождением, независимо от человеческой, даже и Государевой воли. Кроме того, указ Петра I не определял порядка Престолонаследия в случае отсутствия завещания. Примечательно, что этот недостаток указа проявился сразу же после смерти Петра, как известно, не назначившего преемника. В результате российская история последних трех четвертей XVIII века ознаменовалось чередой дворцовых переворотов и необоснованным усилением роли дворянства.
Чтобы Государи вернули себе Самодержавие, нужно было, чтобы указ 1722 года прекратил действие. Именно это и сделал изданный Императором Павлом I акт о наследии Престола от 5 апреля 1797 года. Этот закон представляет собой замечательный памятник государственного права. Несмотря на лаконичность, установленный актом, если можно так выразиться, алгоритм Престолонаследия определяет порядок перехода Российской Верховной государственной власти на много поколений. Этим исключается, с одной стороны, возможность назначения преемников по завещанию и, соответственно, лишения члена Императорской Фамилии прав на Престол, а, с другой стороны, необходимость каких-либо избирательных или иных процедур.
Прежде всего, необходимо отметить, что кодифицированные законы, составленные на основании этого акта, закрепляют принцип династичности. Согласно ст. 25 Основных государственных законов Российской Империи, «Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем Императорском Доме». Переход прав на наследование Престола к лицам, являющимся членами других династий и происходящих от женских поколений Дома Романовых, дозволялся только в случае пресечения всех ветвей российской династии, т.е. когда в живых уже не останется ни одного ее члена.
Установленный актом Павла I порядок объявлялся ненарушимым, что, конечно, не исключало возможности его дополнения без искажения основной идеи закона, выраженной автором в следующих словах: «Положив правила наследства, должен объяснить причины оных. Они суть следующие: Дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».
Акт Павла I дополнялся дважды. В 1820 году Великий Князь Константин Павлович вступил в морганатический брак с Иоанной Грудзинской. Дабы возможные потомки от этого брака не нарушили права иных линий династии, Император Александр I дополнил порядок Престолонаследия правилом о том, что потомки членов Династии от неравнородных браков членами Династии не становятся и прав на наследование Престола не обретают. Это прав живших на тот момент членов Династии не нарушало, а просто сужало круг лиц, приобретающих по рождению права членов Династии. Само же требование равнородности браков соответствовало правилу о переходе прав на наследование Престола к потомкам членов Дома Романовых по женской линии, принадлежащим уже к другим династиям.
Второе дополнение внес Император Николай I в связи с событиями, связанными с отречением Великого Князя Константина Павловича. Оно регулировало вопрос отречения от права на наследование Престола: «При действии правил, выше изображенных о порядке наследия Престолу, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола. Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным».
Здесь следует обратить особое внимание на то, что в случае возможности затруднения в дальнейшем наследовании, права отречься от Престола члены Династии не имеют, что еще раз подтверждает принцип династичности. Принятие Престола есть обязанность Династии в целом, как публично-правового учреждения. Престол не может быть вакантным и долг Главы Дома Романовых состоит в том числе и в том, чтобы обеспечить корреспондирующие общединастической обязанности неотъемлемые права каждого члена Династии.
Первое затруднение в наследовании Престола возникло в связи с убийством Императора Николая II и его ближайших наследников: по нисходящей линии – Цесаревича Алексея Николаевича, и по боковой – Великого Князя Михаила Александровича. Первоначально точных сведений о смерти всех троих не было. Большевики объявили о расстреле Императора, но о том, что были также расстреляны сын и брат Государя ничего официально не сообщалось. Возникла ситуация, которая в правоведении называется безвестным отсутствием. Но Престол по закону пустовать не может. В таких обстоятельствах следующим в порядке династического старшинства членом Императорского Дома Великим Князем Кириллом Владимировичем было объявлено об учреждении блюстительства Престола.
В манифесте от 26 июля/8 августа 1922 года говорится: «Мы уповаем на то, что жив Государь Николай Александрович и что весть об его убиении распространена теми, для коих Его спасение было угрозою. Не может наше сердце отказаться от надежды на то, что вернется Он, пресветлый, к Престолу своему... Но для нас ясно, что впредь до освобождения русского народа от злобного гнета Ему нет возможности открыто воссиять… До того же времени, когда, изволением Господним и на счастье возрожденной Родины нашей, законный Государь возьмет нас под благостную десницу Свою, русские люди не могут оставаться более без возглавителя их трудов, ко спасению Родины направленных. И те наши соотечественники, которые на родных пространствах испытывают великие мучения и чья мужественная работа по обслуживанию родного дела выдвигается на первое место в русском сердце, - и те из нас, для коих вынужденная разлука с Родиной тяжкое горе, все одинаково ищут водительства, объединения трудовых усилий и избавления от страданий. И те, и другие трудами на пользу России принесли и принесут великую пользу делу русскому. Всем нам нужна свободная Россия, восстановление русской славы и гордости народной возрождение. Посему, и за отсутствием сведений о спасении Великого Князя Михаила Александровича, я, как старший в порядке Престолонаследия член Императорского Дома, считаю долгом взять на себя возглавление русских освободительных усилий в качестве блюстителя Государева Престола, впредь до той поры, когда весть о злодейском убиении Государя Императора Николая Александровича и Наследника Цесаревича Алексея Николаевича будет опровергнута, или, если сей надежде не суждено осуществиться, впредь до того дня, когда Земский собор провозгласит законного Государя».
Как видим, у Кирилла Владимировича тогда еще сохранялись надежды на то, что в России можно будет созвать полноценный Земский собор по образцу собора 1613 года, который провозгласит восстановление законной монархической государственности и призовет на престол то единственное лицо, на которое указывает закон. Таким образом, соборное решение должно было не подменить закон, а подтвердить его авторитетом народного согласия.
В то же время необходимо учитывать, что закон не предусматривал ситуации безвестного отсутствия Главы Династии и, соответственно, эту ненормальную ситуацию необходимо было нейтрализовать, действуя, как говорят юристы, по аналогии закона. С юридической точки зрения учреждение Кириллом Владимировичем блюстительства Государева Престола было совершено по примеру и с преимуществами учреждения правительства, предусмотренного в статьях 41-52 Основных государственных законов.
Они оговаривают осуществление при несовершеннолетнем Государе правительства (не в смысле совета министров, а в значении управленческой функции) лицом, назначенным царствующим Императором, а в случае если такого назначения не последует, отцом и матерью не достигшего 16-летия Государя. При их отсутствии, правителем закон указывает члена Династии, ближайшего к наследию Престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора. При правителе полагался совет из шести членов, в компетенцию которого входили все без изъятия дела, подлежащие решению самого Государя, при этом правитель имел, как сказано в законе, «голос решительный». То есть совет представлял собой именно совещательный орган.
Блюстительство просуществовало до объявления Кириллом Владимировичем манифестом от 31 августа/13 сентября 1924 года о принятии им дошедшего до него по закону статуса Императора. Хотя, если судить строго по букве закона, в силу положения о переходе Престола в день кончины правопредшественника, Кирилл Владимирович стал Императором уже 17 июля 1918 года, в день расстрела Царской семьи (Великий Князь Михаил Александрович был убит раньше – 13 июня).
Второй акт о блюстительстве Престола был издан 10/23 декабря 1969 года Главой Династии Великим Князем Владимиром Кирилловичемна случай своей смерти:
«Возложенный на Меня Господом Богом, по дошедшему наследственно до Меня верховному праву Первородства, Сан Главы Российского Императорского Дома, законного Преемника прав и обязанностей Императоров Всероссийских, повелевает Мне охранять Государственные Основные Законы Российской Империи о Престолонаследии и неразрывно с ними связанное Учреждение о Императорской Фамилии.
В силу этого напоминаю о существенном условии, в Законе содержащемся, что потомство, могущее произойти от брака Лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного равнородного достоинства, не наследует прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии, в частности права на наследование Престола.
В таком положении находится потомство ныне здравствующих Князей Императорской Крови, так же как и потомство, происшедшее от морганатических (то есть неравнородных) браков уже скончавшихся Членов Императорского Дома.
Вряд ли можно предположить, что кто-либо из здравствующих до сей поры Князей Императорской Крови, принимая во внимание Их возраст, сможет вступить в новый равнородный брак и, тем более, иметь потомство, которое стало бы обладать правом Престолонаследия.
Ввиду вышеизложенного, в согласии с Государственными Основными Законами Российской Империи, наследование Престола, по смерти всех мужеских Членов Императорского Дома, неминуемо перейдет в женское поколение нашей Семьи. По тем же Законам, Старшей в порядке наследования Престола в женском поколении и в то же время единственной, кто может иметь правомочное потомство, является в настоящее время Первородная Дочь Моя Е.И.В. Государыня Великая Княжна Мария Владимировна.
Сознавая тяжкое бремя и долг, возложенный Волею Всевышнего Творца на юную Дочь Мою, первым из коих - продолжить Императорский Дом и тем обеспечить непрерывное преемство Престола, Я и Моя Супруга, Е.И.В. Государыня Великая Княгиня Леонида Георгиевна, начали воспитывать Великую Княжну Марию Владимировну с Ее раннего возраста в сознании лежащей на ней ответственности за судьбы Династии Романовых и готовить Ее к предстоящему Ей служению нашему Отечеству.
Незыблемое право, Ей принадлежащее, и даваемые Ей воспитание и образование являются залогом тому, что лишь Дочь Моя Великая Княжна Мария Владимировна может выполнить лежащий на Ней ответственный долг и успешно нести высокие обязанности Наследницы Своих Венценосных Предков.
Поэтому, отнюдь не нарушая порядка Престолонаследия, предусмотренного Государственными Основными Законами Российской Империи, Я объявляю, что в случае Моей кончины Моя Дочь Государыня Великая Княжна Мария Владимировна становится Блюстительницей Российского Императорского Престола, со всеми правами и функциями связанными с этим Достоинством для служения России и охранения нашей Династии от всяких посягательств, откуда бы они ни исходили.
Когда же право наследия Престола, после кончины последнего из мужеских Представителей Династии, неизбежно перейдет в женскую линию, тогда Государыня Великая Княжна Мария Владимировна, Блюстительница Престола, станет Главой Императорского Дома Романовых.
Учреждение Блюстительства Престола создается в соответствии, по примеру и с преимуществами Учреждения Правительства, предусмотренного в Основных Законах, причем состав Совета при Блюстительнице будет указан в нужное время.
Я и Великая Княгиня хотим, чтобы русские люди знали, что наша Дочь Великая Княжна Мария Владимировна, с полного Ее согласия, готова в любую минуту посвятить Свою жизнь и отдать все труды Свои на служение Отечеству, если будет Она к этому призвана.
Моей же Дочери Я завещаю свято хранить духовный клад переданный Ей нами, Ее родителями. Пусть Она до конца дней своих ни на мгновение не забудет лежащий на Ней священный долг соблюдения Православной Веры, служения России и ее Народам и ответственности за настоящее и будущее нашей Династии».
Здесь, как следует из содержания документа, задача блюстительства заключается в сохранении установленного законом распорядка наследования Престола, дабы достигшая в день объявления акта 16 лет Великая Княжна Мария Владимировна, как член Династии уже занявший по рождению место в очередности Престолонаследия, не была этого места помимо ее воли лишена. Недопустимость такого лишения следует из того, что не только Глава Династии обладает соответствующим правовым статусом, но и Династия в целом, и каждый ее член в отдельности несет определенные обязанности в отношении занятия Престола и наделены в связи с этим неотъемлемыми, даже и по воле Главы Династии, правами.
На момент издания акта кроме Государя Владимира Кирилловича жили еще семь членов Династии (Князей Императорской Крови), наследовавшие ему в такой очередности: Всеволод Иоаннович (1914-1973), Роман Петрович (1896-1978), Андрей Александрович (1897-1981), Никита Александрович (1900-1974), Дмитрий Александрович (1901-1980), Ростислав Александрович (1902-1977) и Василий Александрович (1907-1989).
Все они состояли в неравнородных браках, и потомки их в состав Династии не входили. Однако позиция, которую многие из них занимали и высказывали, противоречила этому юридически значимому факту и представляла угрозу будущим правам Марии Владимировны. В случае преждевременной смерти Главы Императорского Дома любой из наследников мог попытаться передать Престол не имеющим на него права своим детям, и создал бы этим хаос и анархию в законном порядке Престолонаследия. Великий Князь не только имел право, но был обязан оградить права своей дочери и, тем самым, обеспечить будущее Династии, что он и сделал, не посягая на права остальных членов Императорского Дома.
Несмотря на то, что в июле 1989 года с кончиной Василия Александровича надобность в блюстительстве, которое так и не вступило в силу, отпала, данный прецедент имеет существенное значение, как устанавливающий норму династического права. Глава Династии, будучи сувереном во внутридинастических отношениях, тем не менее, связан законом о порядке Престолонаследия и даже при желании его изменения – необходимостью сохранения очередности в наследовании Престола.
Источник Версия для печати