Фобия подразумевает устойчивый страх и ненависть к ее источнику, и вряд ли на свете найдутся соседние народы, представители которых никогда не испытывали друг к другу подобных чувств. И все же, думается, не стоит считать русофобией любой неприязненный отзыв или выпад в сторону русского народа. Русофобия – не просто неприязнь к России и тем более не любая критика.
В своем высшем проявлении русофобия — это западная по происхождению идеология, утверждающая злую природу русского народа. Согласно ей, русский народ наделяется некими уникальными свойствами, обусловливающими его тягу ко всему низменному. Русские представляются не способными ко всему тому, что составляет человеческое достоинство у других народов.
И это объясняется как генетически, так и культурно-исторически. Логика русофобии основана на противопоставлении русского и западного как дурного хорошему. Россия предстает как экзистенциальный враг Запада и всего, что осознается в западной культуре как специфически «западное» – свободы, демократии, прав человека и т.д. Из этого делаются выводы о необходимости борьбы с Россией и уничтожения всего того, что составляет русскость – физического или культурного, в зависимости от конкретных трактовок.
Занятно, что наиболее близкий аналог такого мировоззрения — это антисемитизм. Примерно до XI века отношение к евреям в Европе было довольно терпимым. Они воспринимались как хранители ветхозаветного Закона, свидетели распятия Христа и народ, призванный обратиться в христианство незадолго до конца света.
Однако в XI-XIII веках отношение к евреям на Западе резко изменилось, что выразилось не только в росте враждебности, но и появлении целого сонма концепций, обосновывавших такое отношение, а также вытекающих из них практик. Возникло представление о физиологических отличиях евреев от остальных людей. Во второй половине XIX века этот подход был осмыслен в понятиях расовой теории, приведя в скором времени к масштабному геноциду. Таким образом, антисемитизм — это система специфических представлений о евреях как особой этнической общности, особая идеология со своим генезисом и историей развития.
Представляется, что в случае с западным отношением к России и русским, мы имеем дело с явлением подобного рода. Типичный сюжет русофобии: утверждение русской вины. Вины перед Богом за схизму, вины перед цивилизацией за сопротивление ей, перед «порабощенными народами» за «колонизацию». В конечном счете вины за собственную неблагодарность перед пытающимся нас «цивилизовать» Западом.
Примечательно, что в этом, «цивилизаторском» виде русофобия пришла в Россию и получила весьма широкое распространение среди собственно этнически русских людей. Они признавали свою вину перед всем «культурным человечеством» и стремились переделать Россию по западным лекалам. Собственно, носители одной из радикальных разновидностей русофобской идеологии сумели захватить власть над страной в результате революции и гражданской войны 1917-1920 годов. Официально провозглашенными целями большевиков были полное уничтожение русских национальных и религиозных начал, традиций, русской государственности, всего уклада жизни, наконец, «национальное самоопределение» колоний.
Примечательно, что этот ничуть не изменило отношения к России западных русофобов. Напротив, деятельность их собственные идейных последователей, захвативших Россию, часто подавалась как очередное доказательство «русской дикости». Таким образом, в советский период западная русофобия нередко сливалась (или камуфлировалась) с антисоветизмом.
И в послесоветское время мы можем наблюдать, как идея общей вины всех русских за те или иные события в истории стала навязываться народу по самым разным информационным каналам. И западные русофобы-интеллектуалы «вдруг» вспомнили о «цивилизующем» воздействии большевицкой идеологии.
Стоит отметить откровенное признание С. Хантингтона, который писал, что Запад может принять марксистскую Россию, но никогда не примет русскую Россию: «Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, невзирая на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же основные цели: свободу, равенство и процветание. Но Россия традиционалистская, авторитарная, националистическая будет стремиться к совершенно иным целям. Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными».
К чему мы в настоящее время и пришли.
Такова в целом русская тема западной культуры: Россия — это большая страна, во всем обратная цивилизации, населенная рабским народом, нелюдьми, слепо подчиняющимся всевластным правителям, страна повсеместной жестокости и насилия, агрессивная в отношении всего остального мира, желающая его подчинить и уничтожить все доброе на земле.
Слово — западным исследователям этого феномена.
«Русофобия на Западе родилась намного раньше Октябрьской революции 1917 года», — пишет бывший американский дипломат Джим Джатрас.
Роль России и отношение к ней Европы, католической и протестантской, предопределяет один основной факт: Россия одновременно и является Европой, и не является (даже в географическом смысле). Но Россия и не Азия, вернее не до конца. Ее нельзя в полном смысле отнести к Востоку, этому региону с экзотическим колоритом, с которым Запад связывает свои фантазии, свои неосознанные и глубоко подавленные желания. Россия, как писал итальянский писатель Джульетто Кьеза, всегда была «миром миров» и «культурным гигантом», особенной цивилизацией, которая отличалась и от Запада и Европы, и от Азии. И уже сам этот факт вселял в представителей Запада сомнения, подозрения и неуверенность.
В своей книге «Происхождение русофобии в Великобритании» (1950), ставшей уже классикой, историк Джон Глисон обнаруживает глубокие корни русофобии в универсальных моделях человеческой психики, которая создает собственные искаженные представления о народах и странах, ей неизвестных, как правило, воспринимая их как угрозу: «Недостаток сочувствия вызывает недоверие, подозрения подогревают ревность, союз трансформируется в конкуренцию. Вот в какую почву благонамеренные патриоты… посеяли семя, из которого выросла русофобия».
Такова «основа всех международных отношений», как полагает британский историк, и «их плоды — судьбы человечества». Современный Запад, кстати, в международной политике не признает такие категории, как «сочувствие», «союз» или «дружба». Он признает только одно — голые интересы. И собственные интересы, естественно, Запад ставит выше всех остальных.
Значение слова «фобия» двояко: это и патологический страх, и патологическая ненависть, но, как правило, они неплохо сочетаются друг с другом. Остановимся здесь на минуту. «Русофобия на Западе»? На самом деле русофобия и распространена только и исключительно на Западе. Ни в какой другой части мира ничего о ней неизвестно. «Азиаты, африканцы, арабы, южноамериканцы никогда не были русофобами», — отмечает швейцарский журналист Ги Метан, автор еще одной замечательной книги о русофобии. «У китайцев и японцев, соседей России, возникали проблемы с ней, и поэтому они с ней воевали. Но они не русофобы, и этот дискурс никогда у них не получал распространения». То есть, выражаясь точнее, русофобия «всегда связана с северным католичеством или протестантским полушарием», - добавляет он.
Разумеется, русофобия есть и в современной России, но и сюда ее вновь импортировали с Запада как обязательную и неотъемлемую часть «западничества». Речь идет о форме «автошовинизма», которая процветает в российских кругах самозваных «интеллектуальных элит», то есть тех, кто во всем ориентируется на Запад и кто сам безуспешно пытается стать частью этого Запада.
На самом деле русофобия существует единственно и исключительно «в голове того, кто наблюдает, а не в поведении или качествах жертвы». Русофоб находится под фатальным влиянием предмета своей ненависти. Он его пугает и глубоко восхищает. Поэтому русофобия, как и антисемитизм, является определенным психическим заболеванием. Это на самом деле серьезное заболевание, которое помрачает рассудок больного, временно или навсегда, делая его невменяемым. Тут стоило бы дать слово специалистам, которые изучают массовые психические недуги. Но и без того ясно, что русофобия явно тесно связана с паранойей, или же русофобия сама по себе является определенной формой паранойи. Помимо «еврейского заговора», существует еще одни (с таким же планетарным охватом) — это «русский заговор».
Заявления, которые делает некая Паула Черток, славист и специалист по русской культуре, отрицающая существование русофобии, более чем типичны: «Мы (американцы) наблюдали, как русские проникают в наши жизни, наши институты и нашу политику, и мы почти ничего не предприняли». Если заменить в этом высказывании всего два слова, то под ними мог бы подписаться любой антисемит в Германии 1930-х годов: «Мы, немцы, наблюдали, как евреи проникают в наши жизни, наши институты и нашу политику, и мы почти ничего не предприняли».
Важно и вот еще что. Русофобия не является временным историческим феноменом. Ее нельзя привязать к какому-то историческому периоду или конкретному историческому событию, что делает ее крайне интригующим и загадочным историческим явлением. Оно не связано с фактами и игнорирует все рациональные аргументы. Русофоб насмехается, обвиняет или оскорбляет, говорит на повышенных тонах, на языке грязных и низких страстей.
У русофобии есть своя открытая, более или менее известная история, а также есть история тайная, которая переполнена исторической ложью, политическими интригами, дипломатическими закулисными играми и покрытыми мраком операциями спецслужб. Исторических примеров тому множество. Некоторые из них весьма свежие (дело Скрипаля). Кто-то нажимает курок, и охоту на ведьм можно начинать. В атмосфере погрома и линча виновник известен заранее. Кто в моменты всеобщей истерии, когда заседает суд праведных, вспомнит, что в процессе против обвиняемого нужны доказательства? Приговор уже вынесен — еще во вступительном слове. Ничем не доказанные обвинения превращаются в факт, который понятен сам по себе: русские безнаказанно убивают в Великобритании; русские сбивают гражданский самолет; русские вмешиваются в выборы… «Путин — убийца и кровожадный диктатор». Убивает ли он жертвы собственными руками? Для подобного обвинения появилась эффектная формула «хайли лайкли», то есть русские, «весьма вероятно», виновны, «так как нет ни одного другого правдоподобного объяснения».
В то время как в XVIII и XIX веках русских неустанно упрекали в невиданной кровожадности и экспансионизме, англичане параллельно создавали свою колониальную империю, наплевав на «аборигенов» и гордясь тем фактом, что в их империи «солнце никогда не заходит». За это время территория Британской империи увеличилась в 20 раз по сравнению с площадью Англии. Еще яснее: «Россия, которую так ненавидели из-за ее агрессивной «экспансивности» увеличилась едва ли на 25% за счет территорий в Бессарабии, на Кавказе, в Туркестане и Манчжурии» (Ги Метан). Как отмечает этот швейцарский автор, соотношение масштабов территориальной экспансии Запада и России составляет 1000:1.
У колониализма англичан, как и у колониализма их западных соседей: французов, голландцев и немцев, продолжительная криминальная история. На самом деле это самые позорные, исписанные кровью страницы истории Европы. Колониальные империи выстроены на грабежах, жестокой резне и геноциде. Почему англичане не «переоценивают» эту мрачную страницу своей истории, собственной «истории бесчестия», которая продолжалась и в ХХ веке и продолжается в XXI-м, а требуют подобных шагов исключительно от других? Почему Запад упорно продолжает играть роль нравственной совести человечества? Здесь мы явно имеем дело с лицемерием. За нравоучениями скрываются весьма приземленные, эгоистические и банальные интересы. Если бы речь шла о совести, то Запад (прежде всего, англичане, американцы и французы) переживал бы тяжелый моральный кризис из-за преступлений, которые сам же совершил.
Ги Метан считает, что за русофобскими стереотипами и постоянными обвинениями в адрес России «во всех бедах человечества» скрывается и еще кое-что — неосознанное желание Запада «оправдать евроамериканский колониализм и свалить все на других». Ложные представления о России, которые популяризируют западные русофобы, не что иное, как проекция собственного скрываемого зла.
В конце ХХ века было найдено и окончательное определение — это Империя Зла.
Однако относительно будущего нашего Отечества есть старое расхождение во мнениях, не преодоленное по сей день. Имеются варианты: 1). Россия – это просто самая темная часть нецивилизованного мира, закоренелая в своем невежестве и потому имеющая особые проблемы для приобщения к цивилизации; или 2) Россия – это абсолютная противоположность цивилизации, вечный враг, причем как для цивилизованного мира, так и для всего остального, ведь она препятствует его приобщению к цивилизации.
В первом случае с ней надо работать в надежде на улучшение, во втором – всеми силами бороться с нею.
Это различение двух подходов я бы условно назвал «оптимистичной» русофобией и её «пессимистичной» вариацией. Оптимизм первой заключается в предположении, что европеизация русских возможна; пессимизм второй – в заключении, что русские неисправимы. Оба варианта вполне русофобские, но предполагают разную политику: ассимиляции или уничтожения.
Однако вывод в любом случае один: быть России русской «потихоньку» и без конфликтов не получится.
Источник Версия для печати