Опрос показал следующее:
1. 43% респондентов предпочитают шариат, то есть религиозное право вместо установленных на территории Российской Федерации светских законов.
2. 43,5% хотят жить согласно порядкам, установленным у них на родине, игнорируя сложившиеся в России общественные устои.
3. 24% опрошенных готовы участвовать в протестах, чтобы отстаивать право жить в РФ по нормам шариата.
4. 15,3% респондентов готовы принимать участие в незаконных политических акциях мигрантов.
"Именно для этого нужны фильтры, которые бы таких людей не допускали. Во многом для этого и возникла идея создания адаптационных центров, и для них разработан этот курс, его сейчас опробуют в Калининграде, Московской области, Перми и Краснодаре. Основная задача - снизить напряжение в миграционной среде, повысить их правовую грамотность, чтобы люди знали, что можно делать, что нельзя, за что последует неминуемое наказание. Если они будут разделывать барана на детской школьной площадке, как это было в Нижнем Новгороде, то за это последует ответственность".
Очевидно, человек не понимает или делает вид, что не понимает, что разъяснять религиозным радикалам, презирающим светское законодательство, основы этого светского законодательства - это как лечить отказавшую печень при помощи боржоми, если не сказать как тушить пожар керосином.
43% противников законодательства Российской Федерации и сторонников шариата - это миллионы исламских радикалов на улицах наших городов (за 2022 год, по данным МВД, на миграционный учёт было поставлено свыше 16, 8 миллиона иностранцев и лиц без гражданства)*. Это реальная (а не надуманная) угроза конституционному строю Российской Федерации (ст. 14 Конституции РФ провозглашает Россию светским государством). Лечение здесь может быть одно - хирургическое.
Во-первых, необходимо экстренно начать борьбу с исламским радикализмом на законодательном уровне.
Напомним, что, в то время как в странах исхода миграции - таких как Узбекистан и Таджикистан - власти активно борются с религиозным экстремизмом, в России для исламских радикалов фактически зелёный свет.
К нам массово едут последователи радикального ислама. Едут по той простой причине, что здесь их не преследуют. И если мы не хотим в ближайшее время столкнуться с исламистской революцией мигрантов, необходимо срочно поставить исламский радикализм вне закона.
Начать следует с того, что запретить ваххабизм (провозглашающий верховенство законов шариата) как экстремистское течение ислама. Тем более что в ряде российских регионов такие законы давно уже приняты.
Так, например, в Дагестане Закон "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан" был принят ещё в сентябре 1999 года после "ваххабитского мятежа", когда дагестанские саллафитские группировки объявили о создании Исламского государства Дагестан и начали войну с Россией.
В Чечне запрет на деятельность ваххабитских организаций был принят в 2001 году. В Кабардино-Балкарии принят Закон "О запрете экстремистской религиозной деятельности и административной ответственности за правонарушения, связанные с осуществлением религиозной деятельности".
В 2016 году муфтий Чеченской Республики Межиев предложил Президенту РФ запретить ваххабизм на всей территории РФ. Такое же предложение озвучивал муфтий Татарстана Самигулин в 2018 году. Очевидно, что с учётом складывающихся умонастроений среди миллионных масс мигрантов, въезжающих в Россию, эти предложения приобретают новую актуальность.
Также необходимо ввести запрет на внешние атрибуты исламского радикализма - символику, ваххабитские бороды, закрывающую лицо одежду (типа никабов) и т.п. Как это делается в тех же странах Средней Азии.
Однако одним только запретом ваххабизма и другого религиозного экстремизма остановить нашествие радикалов невозможно.
Необходимо существенно ограничить приток трудовых мигрантов. Законодательно разрешить только целевой набор на территории страны исхода под ответственность конкретного работодателя - без права свободного перехода к другому работодателю, с оплатой работодателем медицинской страховки, залога на депортацию, обеспечением проживания в специальных закрытых рабочих городках. По аналогии с системой кафалы, работающей в Объединённых Арабских Эмиратах и ряде других арабских стран. Эти меры перечислены в резолюции калининградского форума Всемирного Русского Народного Собора.
Одним из требований к трудовым мигрантам должно быть реальное, а не фиктивное знание русского языка, истории, законодательства, традиций и культурных норм. Однако процесс культурной адаптации должен осуществляться не за счёт российского государства и русских налогоплательщиков, а за счёт стран-экспортёров иностранной рабочей силы и на территории этих стран. Эти государства должны массово открывать русские школы, ориентированные на обучение будущих гастарбайтеров для России.
Всех же ныне находящихся в России трудовых мигрантов и новых граждан, получивших паспорта за последние 10 лет, подвергнуть тотальной проверке на подлинное знание языка. Всех, незнающих языка, депортировать, а граждан лишить гражданства.
Каждого трудового мигранта при первичном въезде проверять через полиграф на его приверженность экстремистским идеям, а также записывать видео с заявлением, что он не является сторонником ваххабизма и других экстремистских идей, что признаёт верховенство законов Российской Федерации и обязуется их чтить и руководствоваться ими во время нахождения на территории России. Такую же процедуру должны проходить все претенденты на российское гражданство.
В случае же выявления в процессе пребывания мигранта в России принадлежности к экстремистским течениям и организациям, неуважения по отношению к российским законам, а тем более каких-либо уголовных правонарушений, депортировать с пожизненным запретом на въезд. Новых граждан соответственно лишать гражданства (в отношении приобретших российское гражданство экстремистов и террористов это, к слову, предусмотрено и нынешним законодательством).
* От ИА "Легитимист": соотношение презжих к числу коренного населения России (146 млн. человек) ещё более тревожно, если применить для сравнения поло-возрастной критерий, например, определять соотношение лиц мужского пола в возрасте 20 - 40 лет.
