Это очевидно настолько же, насколько несомненно то, что природа его одна и та же всегда и везде: на какой бы почве не произрастали его семена: на русской, испанской, сербской, они везде производят одинаково ядовитые плоды, убивающие душу и тело отдельного человека и целого народа.
Главный соблазн коммунизма состоит в его обетовании создать новое бытие и нового человека, преобразить всю жизнь настолько, чтобы она превратилась в совершенное царство свободы и общего счастья, в осуществление рая на земле. Он притязает на то, чтобы стать универсальным средством для уврачевания всех зол мира, распространить свое влияние или, лучше сказать, свою власть, на всю вселенную, уничтожив в ней национальные разделения и почти обоготворив своих главных провозвестников, придавая их учению непогрешимый характер.
Все эти черты превращают коммунизм в своеобразную религию, но чисто земную — не только чуждую божества, но и прямо обращенную против Богу, свойства Которого переносятся на все человечество.
Это — воинствующая религия зла, насыщенная неутолимою, подлинно сатанинскою ненавистью ко всем представителям «старого мира», разрушить который она считает своим призванием.
Такой именно дух вдохнул в коммунистическое учение его главный основоположник Карл Маркс. Еврей по происхождению, формально принадлежавший лютеранскому исповеданию, он ненавидел христианскую религию всеми силами своей души. Главным источником его злобы была одержимость необыкновенной гордыней, мешавшей ему склонить голову пред каким-либо авторитетом и доведшей его до самообоготворения. Он ненавидел всех, кого не мог превзойти и презирал остальных. Его страстным желанием, доводившим его иногда до бешенства, было найти и сказать новое слово человечеству, которое вознесло бы его над миром. «Коммунистический манифест» доставил ему всемирную известность и явился таким словом. Его услышали все, кому созвучно было это «евангелие злобы и ненависти», как его называли некоторые исследователи. Он насыщен пламенными мессианскими чаяниями и дышет своеобразным пророческим пафосом, устремленным к грядущему откровению нового блаженного века на земле, когда для всех будет хватать «и хлеба, и роз, и мирт, и красоты, и радости, и сладких горошин». Конечный переход к грядущему общему блаженству должен совершиться каким-то чудесным образом, но путь к нему озарен заревом кровавого мирового пожара, зловещий отблеск которого уже ясно виден в насыщенных злобой и местью вещаниях этого коммунистического пророка.
В этом предвкушении торжества кровавого возмездия эксплуататорам и угнетателям рабочего класса и разрушения прежнего общественного порядка и состоит зажигающая сила проповеди Маркса: здесь месть и уничтожение, будящие зверя, всегда таящегося в человеческом сердце, обращаются в правило, получают своеобразное мессианское оправдание, как неизбежная ступень, ведущая ко вратам будущего земного рая.
В марксизме, по существу, нет ничего оригинального. Идеи Фейербаха, Рикардо, Штрауса, Гегеля здесь нашли свое неожиданное преломление в древне-иудейских мессианских устремлениях, оторванных Карлом Марксом от их религиозного корня. Получилось страшное смешение иудейской мистики с западно-европейским рационализмом, которое автор его обильно осолил клокотавшей в нем злобной нетерпимостью ко всем инакомыслящим, и самоутверждением о его непреклонной гордыни, объявившей провозглашенное им новое мировоззрение абсолютной истиной, основанной якобы на непреложных законах истории.
Глубоко заложенная в нем злая разрушительная энергия, с одной стороны, и обоготворение человека, с другой, делает коммунизм вдвойне опасным для человеческого общества и неспособным к какой-либо положительной здоровой эволюции. Он может развиваться только в направлении, указанном его основателем, и идет по этому пути дальше, чем быть может хотел сам К. Маркс. По крайней мере последний на практике не проводил до конца принципа революционного утопизма, делая в тактических соображениях уступки духу времени и примиряясь иногда с эволюционной точкой зрения, тогда как для дальнейших его последователей ей, и особенно большевиков, стремление к скорейшему осуществлению мировой революции является своего рода догматом веры и неотложной задачей нынешнего дня.
Отсюда вытекает необходимость решительной борьбы с этим злом.
Применительно к лозунгу, провозглашенному одним из крайних русских идеологов его Нечаевым: «для тела — насилие, для души ложь», борьба с коммунизмом должна вестись двояким путем: внешней организованной силой, которая должна освободить от насильственной власти его тех, кто имел несчастье подпасть под нее, и положить предел дальнейшему развитию его в мире, и разумными, государственными, культурными и духовными средствами, направленными к разоблачению лжи и неправды его, — к нравственному оздоровлению человечества и к утверждению более совершенного экономического и общественного порядка на земле.
Люди, одержимые злыми разрушительными идеями, отличаются большим фанатизмом, вдохновляющим их на ожесточенную демоническую волю к сопротивлению. Когда они располагают при этом большою вооруженною силою, борьба с ними становится особенно тяжелою; она посильна только крепким духом и военной мощи народам.
Зло обладает, однако, кажущимся призрачным могуществом, как и сам князь мира сего, вдохновляющий этих людей на преступную разрушительную работу их. Оно не может противостоять особенно духовному оружию, данному Церкви, облеченной непобедимой силой Христовой, — для разрушения адских твердынь лжи и неправды, воплощенных в коммунистическом учении.
Не напрасно большевики и коммунисты вообще так яростно ополчаются на Церковь и служителей ее; тьма всегда боится света, которому противостоять она бессильна. Сколько бы ни пытался марксизм выставить себя всеобъемлющим и всесильным началом жизни, способным преобразить мир и заменить собою христианскую, как и всякую религию вообще, он не может дать ответа на многие вечные вопросы человеческого духа, как и принести людям то утешение и ту истинную свободу, которые дает вечное Евангелие Христово. На коммунистическом языке, религия называется «опиум для народа» в том смысле, что она дает только «иллюзорное счастье» в земной юдоли вместо действительного. На самом деле таким «опиумом» является сам коммунизм.
Печальный пример России, сделавшейся опытным полем для насаждения социализма, служит наглядным доказательством внутреннего бессилия его. Исполнил-ли марксизм там хоть одно из своих обещаний. За время своего существования, при самых благоприятных, казалось бы для него условиях, он не только не создал для русского народа царства совершенной свободы и общего благоденствия, но и превратил его в жалкого изнуренного раба, обезобразив его благообразный прежде внешний и духовный облик.
Кто не знал русской народной души, устремленной ввысь, сиявшей красотою, любовью, благожелательством ко всем, излучавшей из себя дивную гармонию сердца, души святого Владимира, Александра Невского, преподобного Серафима, которую впервые увидел западный мир в художественном отражении ее в глубоких произведениях Достоевского и Толстого. И эта душа стала заметно сохнуть и увядать под гнетом бездушного жестокого коммунизма, лишенная воды живой.
Чем опаснее коммунистическая отрава для человечества, тем громче должна возвышать свой голос Церковь, предостерегая всех от этой страшной язвы.
Митрополит Анастасий (Грибановский).
«Православная Русь». 1987. № 21. С. 1-2.
***
Жизнь и деятельность высокопреосвященнейшого митрополита Анастасия
Митрополит Анастасий – в мире Александр Алексеевич Грибановский – родился 6 августа 1873 г. в селе Братках Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, где его дед по матери (Карамзиной), и потом отец были священниками.
По окончании Тамбовского духовного училища, а потом духовной семинарии, он был на казенный счет послан в Московскую духовную академию, ректором которой был в то время Архимандрит Антоний (Храповицкий – впоследствии Митрополит Киевский), а инспектором сначала Архимандрит Григорий (Борисоглебский), а потом Архимандрит Сергий (Старогородский – впоследствии Митрополит и Патриарх Московский).
Почти через год по окончании академического курса, в апреле 1898 г., он был пострижен Тамбовским Епископом Александром в Тамбовском Казанском монастыре в монашество с именем Анастасия. 23 апреля был посвящен тем же Преосвященным во иеродиакона и вскоре затем во иеромонаха. В августе того же года Ректором Московской Духовной Академии, Архимандритом Арсением (впоследствии Митрополитом Новгородским) был приглашен на должность помощника инспектора родной ему академии, в каковой оставался 2 года.
В 1900 году был назначен инспектором Вифанской духовной семинарии (близ Троицкой лавры), а в июле 1901 года, по представлению Митрополита Московского Владимира (вопреки проникшим в печать неверным сведениям, он не был родственником последнему, как и Епископу Михаилу (Грибановскому), хотя происходил из одной губернии с ним), был переведен на должность Ректора Московской семинарии после посвящения во епископа его предшественника Архимандрита Трифона (князя Туркестанова), с возведением в сан Архимандрита. После 5 лет службы в Московской семинарии, был назначен Епископом Серпуховским, викарием Московской епархии, каковым до него был Епископ Никон, переме/с. 16/щенный на вологодскую кафедру (впоследствии бывший Членом Государственного Совета). Хиротония его состоялась 29 июня в Московском Успенском Соборе, а место пребывания ему было указано в Московском Даниловом монастыре, где жил и его предшественник. В круг его обязанностей входило, кроме совершения очередных праздничных богослужений в Большом Успенском Соборе, храме Христа Спасителя и многих других Московских монастырях и храмах и посещение приходов епархии по поручению Митрополита, заведывание духовно-учебными мужскими и женскими заведениями, наблюдение над преподаванием Закона Божия в светских школах Замоскворецкого района, председательство в миссионерском Братстве Митрополита Петра, руководство работами Комиссий по устройству церковных торжеств прославления Святителя Гермогена, празнования 100-летия Бородинской битвы, 300-летия царствования Дома Романовых, в участии в благотворительной работе разных церковных и общественных организаций в заведывании комиссией чтений для рабочих и ея издательством и т. п.
В должности викарного епископа он оставался до мая 1914 года, когда в бытность уже Митрополитом Московским Митрополита Макария, был назначен на кафедру Епископа Холмского и Люблинского, освободившуюся после перевода Архиепископа Евлогия на Волынскую кафедру. Через полтора месяца после его прибытия в Холм началась великая война, и весь этот край оказался в пределах фронта. Вследствие этого, кроме занятия чисто епархиальными делами, он значительную часть своего времени должен был посвящать посещению действующей армии Юго-Западного фронта, за что был награжден орденом Св. Владимира II степени и Св. Александра Невского с мечами. Ход военных событий заставил его в половине 1915 года эвакуироваться вместе с Епархиальным Управлением из Холма внутрь России. Поселившись временно в Москве, в Чудовом монастыре, он оттуда часто выезжал в Петроград по делам своей разсеянной паствы и посещал холмских беженцев в местах их разселения в приволжских губерниях и далее за Уралом. В конце 1915 года он был перемещен на Кишиневскую кафедру, после оставления ея Архиепископом Платоном, назначенным Экзархом Грузии.
Вскоре возник новый Румынский фронт и Архиепископ Анастасий снова оказался в непосредственном со/с. 17/прикосновении с театром военных действий, требовавшим от него частых посещений военных частей для пастырского одушевления их в дни военной страды (в сан Архиепископа епископ Анастасий был возведен в 1916 г.).
В августе 1917 года он выехал из Бессарабии в Москву на созванный тогда Всероссийский Поместный Собор. Участвуя вместе с другими епископами в общей работе Собора, он состоял, кроме того, председателем Хозяйственного Отдела Собора и возглавлял Комиссию по устройству торжества избрания и настолования (интронизации) Патриарха. После реорганизации Высшего Церковного Управления, был избран Членом Священного Синода и одновременно Высшего Церковного Совета. В марте 1918 г. Святейшим Патриархом и Синодом был награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке.
В октябре 1918 г. с благословения Патриарха Тихона, выехал из Москвы в Одессу в надежде возстановить прерванные сношения с Бессарабией, занятой Румынией. Возврат в Кишинев оказался, однако, для него невозможным, в виду усиленной румынизации, которую стало проводить там Румынское правительство и особенно вследствие поставленного ему румынскою церковною и гражданскою властью категорического требования выйти из канонического подчинения Русской Церкви и войти вместе с Кишиневской епархией в состав Церкви Румынской, на что отнюдь не соглашался Святейший Патриарх Тихон и что было неприемлемо для самого Архиепископа Анастасия, не желавшего порывать канонической связи с Матерью Церковью.
В виду угрожающего положения Юга России, в 1919 г. Владыка должен был выехать из Одессы в Константинополь. Возвратившись на короткое время в Россию, он посетил Новороссийск, Ростов и Новочеркасск, где вошел в сношение с Высшим Церковным Управлением, возглавляемым Митрополитом Антонием, исполнял некоторые его поручения и в 1920 году снова выехал через Одессу в Константинополь, где ему было поручено управление православными русскими общинами Константинопольского округа. Число последних здесь чрезвычайно возросло после великого исхода армии Врангеля и с нею множества других русских людей, не пожелавших подчиниться Советской власти.
В 1921 году, по поручению Высшего Церковного Управления, посетил Афон и Палестину, с целью ознаком/с. 18/ления с положением афонских монастырей после войны и особенно с состоянием Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, экономические дела которой были совершенно разстроены военными потрясениями, оставившими свой тяжелый след и во внутренней жизни имеющихся в Палестине русских женских монастырей.
В 1923 году Архиепископ Анастасий присутствовал в качестве представителя Русской Церкви на т. наз. «Всеправославном Конгрессе», созванном Патриархом Meлетием в Константинополе. Вследствие последовавшего потом неблагоприятного поворота в отношениях Вселенского Престола к Русской Церкви и Патриарху Тихону, имя которого Константинопольский Патриарх запретил возносить в русских приходах в Константинополе, и запрещения сноситься с Архиерейским Синодом заграницей, он, после Пасхи 1924 г., вынужден был покинуть Царьград и выехать через Францию в Болгарию, где принимал участие в освящении Александро-Невского Собора в Софии, а потом переехал в Югославию, для участия в очередном Архиерейском Соборе. По поручению последнего, он отправился в Иерусалим, в качестве наблюдающего над делами Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Посетив предварительно Лондон для переговоров с представителями английского правительства, имевшего тогда мандат на управление Палестиной, он прибыл в Св. Землю в декабре 1924 г. и оставался здесь потом в течение 10 лет, выезжая ежегодно в Сремские Карловцы на Архиерейский Собор, а также иногда в Сирию, для посещения Патриарха Григория VII, и его преемника, Патриарха Александра.
Отсюда он ездил также во Францию, для переговоров с Митрополитом Евлогием, после его выхода из юрисдикции Архиерейского Синода. Из Палестины он совершил паломничество на Синай, где настоятельствовал Архиепископ Порфирий.
Во время Собора 1935 г. он принял участие в нарочитом совещании, устроенном Патриархом Варнавой для возстановления единства в Зарубежной Церкви, в состав которого входили также Митрополиты Евлогий и Феофил и Епископ Димитрий (Вознесенский) в качестве представителя Дальне-Восточного округа: на нем было выработано Временное положение об управлении Русской Церковью заграницей.
Тогда же он возведен был в сан Митрополита /с. 19/ и оставлен на постоянное пребывание в Сремских Карловцах, в качестве помощника Блаженнейшего Митрополита Антония.
По кончине последнего, последовавшей 28 июля 1936 г., он был избран Собором Епископов преемником Митрополита Антония по должности Председателя Архиерейского Собора и Синода.
В 1938 г., в Сремских Карловцах, под его председательством, состоялся Всезарубежный Собор Епископов, клира и мирян, деяния которого были напечатаны отдельным изданием.
С перемещением Архиерейского Синода в Белград, сюда переехал и его Председатель, Митрополит Анастасий, управлявший одновременно, на правах епархиального епископа, русскими приходскими общинами в Югославии. Здесь он провел и первые годы войны, повлекшей за собою германскую оккупацию Белграда и всей Югославии.
Приближение советских войск к границам Югославии заставило его в сентябре 1944 г. эвакуироваться вместе со всем составом Архиерейского Синода и его канцелярии в Германию, где он имел пребывание сначала в Вене, потом в Карлсбаде и в Фюссене.
После прекращения войны, он переехал в Мюнхен, где имел свое пребывание и прибывший туда Митрополит Берлинский и Германский Серафим. Здесь ими был хиротонисан во Епископа Архимандрит Александр (Ловчий), назначенный викарием Германской епархии. В сентябре того же года, Митрополит Анастасий выехал в Женеву для непосредственных сношений с представителями других зарубежных епархий и приходами, непосредственно подчиненными Архиерейскому Синоду, что было невозможно осуществить из Мюнхена, по обстоятельствам военного времени отрезанного в то время от всего мира.
В Швейцарии он оставался в течение 7 месяцев. По его приглашению сюда прибыл Епископ Детройтский Иероним, вместе с которым им были совершены две архиерейских хиротонии – Архимандрита Серафима (Иванова), назначенного Епископом Сант-Ягским, и Архимандрнта Нафанаила (Львова) – ныне Епископа Брюссельского и Западно-Европейского.
К Пасхе 1946 г. он возвратился в Мюнхен, где вскоре, 23 апреля, им созван был Собор Зарубежных Епископов, в котором приняли участие и епископы Автономной Украинской и Белорусской церкви, на одина/с. 20/ковых правах с представителями других округов.
С тех пор местом пребывания Архиерейского Синода и вспомогательных учреждений при нем стал Мюнхен, откуда он сносится через своего Председателя со всеми заграничными церквами, находящимися в Европе, Африке, в Сирии и Палестине, в Северной и Южной Америке, в Австралии и на Дальнем Востоке и объединенными под его юрисдикцией.
В настоящее время деятельность Синода и его Председателя направлена по преимуществу на облегчение и урегулирование дела переселения русских православных беженцев в заокеанские страны и на организацию церковной жизни на местах их поселения, для чего созданы три новые самостоятельные епархии в Аргентине, Парагвае и Австралии.
Источник: Жизнь и деятельность высокопреосвященнейшого митрополита Анастасия (К 50-летию священнослужения и 75-летию жизненного пути) // Церковная Жизнь (Мюнхен). 1948. № 6-7. С. 15-20.
